очередной ругани со своим главным советником Марком, обернулась самой лучшей идеей, которая только могла прийти ему в голову.
Он почти не помнил девушку-секретаря своей сестры, но она идеально подходила для этого дела. И не важно, что она не первая красавица мира. Главное, что ее знал и одобрил его отец. А значит, она вполне подходит на роль временной жены. Ирония судьбы — что тут скажешь? Никаких эмоциональных привязанностей, никаких особых проблем — что может быть лучше?
И только ее упорная сдержанность разжигала его любопытство. Он подозревал, что она менее опытна, чем показалось ему на первый взгляд. Храбрый маленький мышонок.
Его любопытство стало еще сильнее, когда он задумывался, какой личный опыт сделал ее таковой.
Она явно была бережлива и умела довольствоваться малым. И ей срочно потребовались деньги. Возможно, когда-нибудь она расскажет ему, зачем. Хотя очень хотелось, чтобы этот момент наступил как можно скорее. Но как склонить ее к откровенности? Она была так немногословна, что ему приходилось постоянно ее поддразнивать. Он поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и тут дверь открылась.
И он увидел, как в гостиную вошла богиня. Хестер Мосс.
По крайней мере, он думал, что это Хестер Мосс. Ему не сразу удалось поверить своим глазам.
— Так сойдет? — Она сделала рукой неопределенный жест, указывая на себя, но не смотрела ему в глаза. — Я готова к нападению журналистов?
Очков на ней не было, распущенные волосы пышной волной рассыпались по плечам. Ее скучные мешковатые одежды — во всяком случае, принц на это искренне надеялся — уже отправились в мусоросжигательную печь, потому что она должна была отныне и впредь носить только такие одежды, как это потрясающее платье. Все это Алек заметил, но почему-то он не мог думать. Он мог только смотреть.
Выражение ее лица изменилось.
— Что-то не так?
— Мы прибываем рано. Фотографов будет не очень много, — не вполне разборчиво пробормотал Алек, кашлянул и потянулся за стаканом воды.
— Ты хочешь сказать, что я выдержала часовую примерку и такой же продолжительности укладку волос просто так? — Хестер наконец посмотрела ему прямо в глаза.
— Не просто так. — Алеку все еще не хватало воздуха, а язык, казалось, был завязан узлом. — Мне кажется, ты выглядишь очень мило.
— Ну, значит, игра стоила свеч, раз уж я выгляжу мило.
Принц усмехнулся, уловив оттенок сарказма в ее голосе.
— Ты видишь без очков? — спросил он.
— В общем, да, если только я не должна разбирать собственный почерк.
Алек подался ближе.
— Твои ресницы…
— Странные, я знаю. Это передалось мне по наследству, — вздохнула Хестер, но ее руки инстинктивно сжались. — Только не надо дергать меня за ресницы. Они настоящие.
Как будто он мог об этом подумать! Кому бы подобное пришло в голову?
— Я тебе верю, — улыбнулся он. — Кстати, твое преображение — вовсе не пустая трата времени. Нам сейчас надо будет сделать портрет, который появится в ближайшем номере газет.
— Здесь и сейчас? — удивилась Хестер. — У тебя на борту есть еще и профессиональный фотограф? — Он кивнул. — Впрочем, почему бы нет?
Позвали фотографа, который всем своим видом излучал энтузиазм и, приплясывая от нетерпения, внимательно слушал объяснения Алека.
— Хорошо, — сказал он, — тогда здесь мы используем белый фон. А как насчет помолвочного кольца?
— Мы покажем его позже, — быстро ответил Алек. — Пока работай с тем, что есть.
— Для начала мы сделаем только портрет, но потом надо будет сделать несколько снимков в свободных позах — современных, художественных.
— Делай все, что считаешь нужным, — перебил его Алек, — но только работай максимально быстро.
Хестер выглядела скованной. Она явно пребывала не в своей тарелке.
— Ты привыкнешь, Хестер, — повторил Алек.
Теперь он сам столкнулся с суровой реальностью своего импульсивного решения. Никакого секса. Никаких прикосновений. Только два поцелуя — на него что, затмение нашло? Он внезапно решил, что ему двенадцать лет? Неужели всему виной одежда и макияж? Или, хуже того, запретный плод сладок? Он, словно ребенок, страстно желает того, чего не может получить?
Алек стоял рядом с Хестер и чувствовал, что его бросило в жар. Он еще никогда не потел на фотосессиях. Он привык к ним. У него чесались пальцы от желания прикоснуться к ней и убедиться, что ее кожа действительно такая гладкая и шелковистая, какой кажется.
— Для начала сделаем кадр, когда вы смотрите друг на друга, — устало сказал фотограф. — Да, вот так.
Алек всматривался в ее лицо и никак не мог понять, почему с первого взгляда не посчитал ее ошеломляющей. Она была не просто красива. Она была поразительна, необыкновенна. Ее золотистые глаза с невероятными ресницами! Пухлые сексуальные губы! Приводящее в ярость спокойствие: полная невозмутимость. Не в силах сопротивляться искушению, он положил руку ей на талию и привлек чуть ближе к себе. Он слышал, как у нее перехватило дыхание, однако она не нахмурилась.
— Так лучше, — сказал фотограф. — Как вы считаете, сможете заставить себя улыбнуться?
Взгляд Алека скользнул от ее манящих губ к глазам, и он увидел в них смешинки. Они засмеялись одновременно. И Алек снова увидел ту чарующую улыбку, которой не переставал восхищаться. Его захлестнула горячая волна цунами. Он хотел постоянно любоваться этой улыбкой, предпочтительно до конца жизни.
— Да!
Теперь Алеку показалось, что фотограф проявляет слишком много энтузиазма.
— Мы переоденемся для следующих снимков, — сказал он. Он желал остаться наедине с ней. Он хотел, чтобы она снова улыбнулась, но только теперь ему одному.
— Отличная идея.
Хестер прикусила губу и вышла из комнаты. Алек автоматически последовал за ней в спальню, по пути расстегивая рубашку.
— Какого цвета…
— О! — воскликнула она и совершенно круглыми глазами уставилась на его грудь.
А когда он небрежным движением сбросил рубашку на кровать, ее глаза приняли такую форму, что он поневоле собой возгордился.
— В чем проблема? — Он не мог не поддразнивать ее. Но только сейчас начал понимать, что у него большие проблемы.
Никакого секса целый год.
— М-мне н-надо п-переодеться, — заикаясь, проговорила Хестер.
— Ну, так переодевайся. — Он церемонно поклонился, повернулся к ней спиной и открыл гардероб, чтобы достать чистую рубашку.
— Это твоя спальня, — ахнула Хестер. — Извини, я не сообразила.
— Я не возражаю, Хестер.
Зато не приходилось сомневаться, что она возражала, и очень даже активно. Все ее самообладание исчезло, и Алек искренне наслаждался моментом, понимая, что все это из-за него.
— Дай знать, когда можно будет повернуться, — с усмешкой сказал он. Так Алек предъявил свои джентльменские верительные грамоты, в первую очередь себе.
Последовавшее молчание было удручающе долгим. Алек ждал. Его новая рубашка уже давно была
