Два последних года Анхела жила воспоминаниями той ночи. Она потянулась к нему с болью и замешательством, но все что он видел, — это высокую грудь под ее платьем.
— Неужели ты забыл ту ночь?
Картер опустил глаза. Все это случилось из-за таких ночей, которые он позволял себе, прекрасно сознавая, что приличествующие его положению отношения не могут продолжаться так долго.
— Ты должна понять правду, Анхела. Я собирался сказать тебе, что эти ночи были основной причиной того, что мне следовало уехать, чтобы прекратить наши отношения. Я пытался тебе сказать, но…
Он не привык оправдываться, а то, что она заставляла его чувствовать свою вину, раздражало его еще больше.
— Ради Бога, как я мог знать, что ты будешь меня ждать целых два года!
Ее пальцы соскользнули с угла письменного стола на колени.
— Но я же тебе сказала, что буду ждать.
— Все это говорят в порыве страсти.
— Нет, не все, — резко возразила она. — Моя мама честно ждала отца почти шесть лет, пока он не заработал достаточно денег и не вернулся к ней и моим братьям. Вот что представляют собой женщины нашей семьи.
— Анхела, послушай меня, — оборвал ее Картер, чувствуя, что его силы на исходе. — Мне жаль, что я ввел тебя в заблуждение. Я хотел только переспать с тобой. У меня не было каких-либо серьезных намерений.
В доказательство своей искренности он достал подписанный чек на пятьдесят тысяч долларов из шкатулки с документами и порвал его на мелкие клочки, за исключением правого угла.
— Прескотт, — произнес он загадочно, протягивая ей уголок, в котором сохранилось отпечатанное число, — пожалуйста, уничтожьте этот чек и выпишите другой на сумму семьдесят пять тысяч долларов.
Прескотт, казалось, не проявила ни тени удивления.
— Конечно, мистер Кинсли.
— Нет, — возразила Анхела, прежде чем секретарь успела подняться. — Я не хочу семьдесят пять тысяч долларов, Картер.
Циничная улыбка искривила правильную линию его губ. Очевидно, он ожидал, что она потребует большую сумму.
— И сколько же ты хочешь?
— Мне не нужно от тебя денег. Мне ничего не надо от тебя, за исключением помощи вырастить нашу дочь.
— Но что-то тебе надо, — сказал он как бы между прочим, словно это была обычная процедура в их отношениях.
— Я хочу, чтобы ты сделал то, что обещал мне несколько лет… жениться, на мне и дать Лорис свое имя!
Он громко рассмеялся, словно она сказала одну из очень веселых шуток.
— Это не подлежит обсуждению. Сейчас я бы не смог на тебе жениться, даже если бы и захотел.
Над глазами Анхелы опять началась прежняя медленная раздражающая пульсация. Одна ее часть хотела покончить со всем этим, стереть все мысли и чувства, а другая боролась, чтобы сохранить их. Она не могла предать свою мечту, она должна была думать о Лорис.
— Но как же насчет твоих обещаний? — требовала она. — И всех обещаний, которые я дала Лорис от твоего имени? Все эти годы мы жили только этими обещаниями. Как я ей скажу, что все они оказались неправдой? Я не могу… я не позволю тебе причинить ей такую боль!
Перед тем как задать следующий вопрос, Картер и его секретарь переглянулись.
— И что ты собираешься делать?
— Я… я не знаю, — растерянно сказала Анхела. — Но я что-нибудь предприму. Я должна получить гарантии, что ты признаешь Лорис своей дочерью и предоставишь ей достойную жизнь.
Картер и его секретарь обменялись легкой понимающей улыбкой, они также рассчитали и этот шаг.
— У тебя есть выбор, Анхела. Ты можешь возбудить судебное дело в связи с моим обещанием или принести ходатайство в признании отцовства. Я прав, Прескотт?
— Да, мистер Кинсли.
— Я надеюсь, ты в курсе, что повлекут за собой эти твои действия. На самом деле скандал, который ты поднимешь, никак не отразится на моем честном известном имени, но твое имя прозвучит во всех бульварных газетенках, и Лорис будет облита грязью на всю страну.
Он потянулся через стол, словно пытаясь дотянуться до нее.
— Теперь, как ты предполагаешь, твой отец отреагирует на это?
При упоминании отца, чью честь она запятнала, давящая пульсация над глазами Анхелы усилилась. Она не видела его с того дня, как он узнал, что она беременна. Он выгнал ее из дома. Глубоко верующий, набожный человек, он заставил ее мать и братьев поклясться на Библии никогда впредь не говорить о ней и не видеться с ней. Через несколько недель после рождения Лорис она принесла к нему в дом ребенка в надежде на помилование и обнаружила, что он уехал. Он сбежал от того позора, в котором оказалась его семья, он не смог больше смотреть в глаза своим друзьям и соседям.
Анхела заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, что всегда помогало остановить эту пульсацию и рассеять туман в голове.
— И чего ты достигнешь через суд? — говорил Картер. — Когда все это кончится, тебе не станет легче, и твоя жизнь не станет лучше той, какая у тебя будет, если ты подпишешь это соглашение.
— Мистер Кинсли прав, мисс Касталди, — поспешно подтвердила Прескотт. — Даже если вы выиграете это дело, что очень нежелательно для его положения в обществе, суд только определит вам денежное содержание.
— Однако суд не сможет распоряжаться моими деньгами в той степени, как я, — вступил в разговор Картер.
— А по поводу ходатайства об отцовстве, вы уверены, что у вас не будет никаких трудностей доказать, что именно он является отцом вашего ребенка?
— Но он же действительно отец моего ребенка!
— Давайте рассмотрим тот вариант, что вам каким-то образом удастся доказать это, — допустила она. — Опять же, суд сможет только вынести свое заключение, чтобы мистер Кинсли обеспечивал ребенка, что он и сам собирается сделать.
— Итак, ты видишь, Анхела, — добавил Картер, — что ты ничего не добьешься через суд. Никакой суд на земле не заставит меня жениться на тебе.
— Но у нас же ребенок!
Не получив ответа от Картера, она повернулась к его секретарю.
— Неужели это ничего не значит?
Прескотт аккуратно поправила свои очки.
— Боюсь, что мистер Кинсли опять прав, мисс Касталди. По закону никогда нельзя заставить человека жениться против его желания.
— Тогда что же будет с Лорис? — вскричала Анхела. — Все забудут о ее существовании. Неужели у нее нет никаких прав?
С утомленным видом Картер уселся в кресло.
— Ты победила, Анхела. Я заключаю соглашение на сто тысяч долларов при условии, что ты подпишешь этот договор здесь и сейчас.
Она уставилась на него, словно увидела его в первый раз в жизни, и заметила крохотные капельки пота на лбу.
