талант, не покидают меня уже полгода. Минуты три собирался с мыслями, а потом схватил ручку, пододвинул листы и начал работать. Все, хватит, не могу больше. Я слишком долго терпел, слишком долго страдал. Теперь хочу лишь писать, выписаться. Порой бывают моменты, когда ты непременно хочешь с кем-то поговорить, что-то кому-то сказать. И совершенно плевать нужна человеку эта информация или нет – просто хочется сказать это. А творчество – это лучший способ поговорить с кем-то. Теперь я смогу высказаться на бумаге, ибо больше никому не могу доверить свои переживания. Несколько часов я писал без передышки, пока вновь не заболела спина. Хорошо, что я как раз закончил. По мере письма настроение ухудшалось – так часто бывает, когда пишешь правду, в особенности про себя. Растянувшись, пошел на улицу.
Постепенно в свои права вступала ночь, неся опустошение от очередного бессмысленно прожитого дня. Температура упала, пошел снег. Во рту – табачная палочка с горящим кончиком, в мыслях – какая-то грустная-прегрустная музыка на гитаре, поверх которой ностальгические мысли о беззаботном детстве и сложные мысли о смысле жизни. А может быть мне стать музыкантом? Всегда нравилось сидеть у костра и играть на гитаре. А, впрочем, кому это нужно? Все равно надоест в процессе обучения, а если и не надоест, то все меня осмеют, и я брошу это дело.
Желудок заурчал и мне пришлось направиться в сторону ближайшего магазина. Но, в очередной раз задумавшись, я оказался совсем в другом районе. Тем не менее ноги продолжали идти, несмотря на то, что не знали и не понимали куда. Дома меня никто не ждет. Я никому не нужен. Да даже сам себе я не нужен!
Я блуждал по городу еще пару часов. Только окоченев от холода, я очнулся.
– Где это я? – буркнул я себе под нос, оглянувшись вокруг. Никаких знакомых пейзажей не наблюдалось.
Вновь жалобно заурчал желудок.
– Точно, я же шел в продуктовый… – пробубнил я под нос.
Я действительно не знал, где нахожусь, а потому решил вызвать такси, чтобы доехать домой. Ночным тускло-оранжевым светом загорелась карта в приложении. «Надо же, водитель в пяти минутах от меня». Подъехала черная «Гранта». Я сел на заднее сиденье и прижался головой к стеклу. Снежинки влетали в него, умирали, превращаясь в воду, и в таком состоянии медленно стекали вниз, намереваясь обогнать друг друга. В одно мгновение я почувствовал себя чужим в этом районе, в этом городе, в этой стране. В одну секунду все́ показалось каким-то чужим. Захотелось сбежать отсюда прочь. Ото всего… Мимо проносились немногочисленные машины, озаряя мое стекло яркими всполохами света. Из радио приглушенным тягучим басом доносился грустный, медленный, но настолько близкий мне мотив «зеленоглазого такси».
«Где будут рады мне всегда» …
Интересно, а есть ли у меня такое место? Даже не знаю.
Я мог бы ехать так бесконечно долго, надеясь в итоге уехать из этой грязи, тоски и зимы туда, где вечно светит солнце, туда, где тепло и весело. Туда, где бесконечное лето…
Я на мгновение прикрыл глаза, а, когда открыл, воображение уже начало свою игру. Пространство вокруг начало стремительно меняться. Снег перестал; длинная дорога уносила в светлую даль; пейзажи плавно переходили от слякоти, снега, многоэтажек и голых деревьев, торчащих из земли точно руки мертвецов, в леса, степи и озера. Темное небо постепенно голубело, ближе к горизонту окрашиваясь нежными розоватыми закатными оттенками. Лагерь; свежесть летних ночей и тепло летних дней; поход в столовую ночью с очаровательной светловолосой девушкой; танцы с ней же; прогулки по лесу; легкое, случайное соприкосновение рук, которое заставляет краснеть удушливой волной…
Неприятно-громкий звук клаксона в одно мгновение все уничтожил. Я вздрогнул. И вновь это запотевшее стекло, вновь мертвецки медленно стекающие по нему капли воды.
Да, пожалуй, только виртуальный мир помогает мне держаться на плаву. Я нахожусь в нем часами или даже днями, но в этом – кто бы что ни говорил – нет ничего плохого, просто я – да и не только я – не могу иначе. Если бы сейчас не было такой отдушины как компьютерные игры и интернет-сеть, где можно перестать обращать внимание на время, начать путать даты и – что самое главное – совершенно забыть о своих проблемах, многие подобные мне люди или сошли бы с ума, или просто ушли из жизни.
Но лечит ли компьютер? Отнюдь нет. Он подобен алкоголю и сигаретам, и лишь помогает забыться, на время уйти от своего одиночества в мир грез и фантазий, которых никогда не будет в жизни. Там ты можешь почувствовать себя любимым; и плевать, что эта любовь исходит всего лишь от нарисованной 2d-модельки.
Но ровно как и алкоголь с сигаретами такие игры вызывают зависимость. Я очень хорошо это знаю. Легко стать зависимым от того, что приносит тебе радость. И потому, всякий раз отрываясь от квадрата монитора и смотря вокруг, на эту серость, темноту и пустоту, тебе скорее хочется вернуться обратно. И так без конца.
Я так ничего и не съел, хотя желудок истошно напоминал мне об этом. Вместо этого я заливал его чаем. Я вновь подошел к окну. Закурил, уставившись на темные городские улицы, где в мутной мгле падающего снега блуждали немногочисленные люди.
Неужели я один такой потерянный? Неужели я один такой лишний? Все эти люди, неужели они довольны жизнью? Если да, тогда что не так со мной?
Закончив курить, я закрыл окно и подошел к шкафу. Только сейчас я заметил зеркало на дверце. Впалые щеки, красные усталые глаза и крупные синяки под ними не были чем-то примечательным, но в тускло-желтом освещении одной лампочки мое лицо показалось мне каким-то старым. До ужаса старым. Словно бы высушенным, словно в нем ничего живого больше не осталось.
Боже, насколько же далеко ушло это лицо от того, каким оно хотело бы стать! Разве таким я представлял себя в десять лет?..
Вот он, я! Я, некогда желавший перевернуть весь мир, сделать его лучше, создать что-то великое, прославиться, помогать людям. И что теперь…
И почему я такой старый и одинокий?
Я с минуту смотрел на себя, после чего наконец щелкнул выключателем и лег на диван, даже не став его раскладывать. Разве может такое лицо вызвать хоть чей-то интерес? Нет.
В сон меня клонило, но уснуть я так и не смог. Накинул на плечи пальто, поднялся на крышу дома (дверь туда оказалось незапертой) и сел на ее край,
