Король плоти и костей - Лив Зандер

Liv Zander

King of Flesh and Bone

Печатается с разрешения автора

Перевод английского Валерии Двининой

Дизайн обложки Елены Лазаревой

Copyright © 2022 by Liv Zander

www.livzander.com. All rights reserved

© В. Двинина, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

– Мертвецы беспокоятся. – За залитым дождем оконным стеклом расплывалось мокрое кладбище. Воздух в доме был густ от запаха пота и сладкого духа околоплодных вод. – Лучше тебе начать тужиться, а то мой муж выкарабкается сейчас из своей могилы.

Как и прочие трупы, зарытые в этой пропитавшейся влагой мягкой почве. Но чтобы мой Джон был одним из них?.. Чтобы он потащился через деревенскую площадь с пробитым после удара о скалу два лета назад черепом, раскисший и разбухший, с синей, прилипшей к штанам с изнанки кожей? Нет уж, черт побери, я позабочусь о том, чтобы он остался в земле.

Как-никак, это из-за меня он оказался там.

– Нет! Еще нет! – Сара сидела на корточках на кровати, вцепившись в ее край. Пальцы глубоко зарылись в соломенный матрас, по пронизанным красными сосудиками щекам бежали слезы. – Я могу продержаться до утра.

Смахнув со лба светлые пряди, я опустилась на колени на утоптанный земляной пол – так лучше видно. Нет, по бедрам ее не текут красные струйки, кожа опухшая и покрасневшая, едва-едва прорезавшаяся между ног головка с темными волосами – без изменений… Но ради Хелфы, неужто она весь вечер заталкивала в себя ребенка, лишь бы удержать младенца внутри?!

– Больше тянуть нельзя. – Я погладила Сару по спине, подтянув выше ее мокрую от пота сорочку, а другой рукой раздвинула пошире ее ноги. – Ребенок выходит, хочешь ты того или нет.

Сара вся тряслась, и голос ее дрожал тоже, превратившись в тоненькое скуление, почти сливающееся с шорохом соломы:

– Но, Ада, одна мысль о том, что я не знаю, мертв он или все же жив, невыносима. Сколько еще до рассвета?

– Слишком долго, чтобы бежать от судьбы. – Полнолуния боялись все, но больше всех – женщины, обреченные родить ребенка в такую ночь. – Я ведь пришла – вместо того, чтобы отправиться на кладбище и покрепче придавить плиту на могиле мужа, – пришла, когда ты попросила меня о помощи.

– Я просила помочь удержать его внутри… а не вытаскивать наружу!

Скверная идея. Риск и для матери, и для ребенка. Скальп под белесой пленкой, обтянувшей головку, побагровел. Умирает ли он? Или уже мертв?

Роды в полнолуние я принимала всего лишь четыре раза, и все младенцы на следующее утро были живы, но рассказов других, не таких везучих повитух наслушалась вдоволь. Мертвые дети безутешно кричат, говорили они, кричат и стонут, как стонут другие трупы в стон-ямах.

Стон-ямы…

Меня передернуло от одной лишь мысли о них.

Трупы, собранные нами за последний месяц, уже устраивали свою жуткую перекличку, оглашая Хемдэйл своими надрывными хрипами. Большинство мы нашли вокруг деревни, хотя некоторые в полнолуние любят падать в реку – и попадаются в рыболовные садки.

Я вновь посмотрела на Сару:

– Рожай сейчас, и ребенок может дожить до утра. Оставь его торчать так… и с восходом солнца он будет лежать в колыбели холодный как лед. А ты будешь истекать кровью с ним рядом. Хочешь поскорее присоединиться к умертвиям?

– Нет! – тонко вскрикнула она. Мое терпение было на исходе, но…

Нет, никто из нас не хотел такой участи.

И все равно она ожидала всех нас.

Мужей. Стариков. Матерей.

Всех.

Даже этого ребенка.

То, что мертвые могут мирно покоиться в своих могилах, лежать себе и тихонько гнить в земле, мне кажется полной чушью. «На наши земли наложено злое проклятье», – говорится в поверье. Это бог на нас гневается за что-то. Я мысленно усмехаюсь. Нет, мы-то знаем, кого нужно винить.

Или что.

Беспрестанный стук дождя о стекло раздражал, все мое тело напряглось.

– Сара, пожалуйста. Вдовы не должны гоняться за своими мертвыми мужьями, и уж точно не под таким ливнем. Тужься!

Стон ее наполнил дом, смешавшись с шипением огня в очаге и треском плохо просушенных дров. Наконец Сара задержала дыхание и поднатужилась, вытолкнув малыша на еще один драгоценный дюйм. Показался крохотный нос – розовый!

Розовый – это обнадеживает.

– Еще! – Когда головка ребенка скользнула в мою ладонь, я чуть-чуть повернула ее, чтобы легче прошло плечико. – Еще капельку. Головка уже вышла.

Следующая схватка сопровождалась визгом.

Визгом Сары и визгом ржавых петель открывшейся двери. В дом заползли густые клубы дыма. Снаружи слышался гулкий, монотонный бубнеж – наверное, священники призывали селян взяться за оружие и окружить Хемдэйлскую стон-яму.

– Что это? – Уильям захлопнул дверь. Под полями черной фетровой шляпы гневно сверкнули глаза. – Что она тут делает?

Поскольку Сара кричала, скрученная очередной схваткой, я ответила вместо нее:

– Она рожает.

– Я не желаю видеть тебя возле моей жены. – Он поспешил к Саре, опустился на колени, стиснул ее трясущиеся руки. – Хватит и того, что из-за твоего проклятья погиб мой брат.

Я вздрогнула.

– Она прислала ко мне соседку, просила прийти.

– А я прошу тебя уйти, неженщина.

Неженщина.

Острая боль пронзила мою грудь. Боль росла, росла, пока мне не стало казаться, что шнуровка платья уже врезается в легкие. Пустышка, наказанная самим Хелфой, проклятая загибом матки… Как меня только не костерили люди, но «неженщина» было самым страшным – и самым правдивым прозвищем. А как еще назвать женщину, не способную подарить мужу сына?

Дитя, благословленное Хелфой.

Я и дочь-то родить не способна.

Конечно, я проклята.

Я сморгнула подступившие к глазам жгучие слезы, встала и гордо выпрямилась – ну, насколько позволял мой скрюченный, затекший позвоночник.

– Хочешь, чтобы я ушла? Да мне только того и надо.

Мой мул стоял в конюшне уже запряженный, как раз на тот случай, если мне понадобится эта старая упрямая скотина, чтобы втащить повозку на могилу Джона. Но что толку от предусмотрительности, если я не доберусь дотуда, поскольку колеса увязнут в размокшей земле? Вот-вот, никакого толку.

Сара закричала – плечико ребенка сдвинулось с места. Околоплодные воды потоком хлынули на земляной пол, забрызгав подол моей юбки. Капельки влаги повисли в воздухе.

Я быстро нагнулась, поймала младенца и прошептала:

– Пожалуйста, не кричи.

Мальчик выгнул спинку. Ручки и ножки