— Отдыхай, — велела я.
Робот приткнулся у ножки комода. Остальные уборщики продолжили работу. Милые все-таки твари. Некоторые семьи держат их в качестве примитивных слуг и игрушек для детей.
Я принялась разбирать свою сумку. Облом. Видимо, паковал ее наш бортовой циклон, тупой и малофункциональный. Добраться до ящика с косметикой ума у него не хватило. Хорошо хоть всю одежду сложил, включая корсет. С другой стороны, может, это и к лучшему. Займись упаковкой сумки Марк, я бы, наверное, сейчас выбросила все с горячей руки.
Бейзовиц имел доступ ко всем каютам на «Монмартре». Этому имелось объяснение: многие парни во время нудных, выматывающих перелетов напивались до отключки или накачивались чем-нибудь поэффективнее, как Леонард в день спектакля. Первое время я очень боялась Марка — уж очень масляные взгляды он на меня кидал. У меня из каюты пропало несколько женских штучек: трусики и бюстгальтер. Подозревать парней было глупо — уж женского белья им хватало. Да и Стив дал подсказку, однажды буркнув и поведя подкрашенными глазами в сторону каюты директора, отделенную от моей каютой O’Нила:
— Если что, кричи.
К счастью, обошлось без происшествий. Подозреваю, Стив с Марком все-таки «поговорил». Между ними и так были натянутые отношения, а после моего появления в их присутствии мне иногда слышался звон струны. O’Нил единственный из труппы имел на директора влияние, даже Бейзовиц признавал, что Стив — звезда, которую театру сердить опасно. Мой приятель получал много предложений со стороны, но оставался с нами, объясняя это ленью и нежеланием «переприспосабливаться». И все же, будь это мужской коллектив с иной «спецификой», я бы быстро сбежала. А так меня все устраивало, особенно отсутствие романтических посягательств со стороны парней. Это раньше мне хотелось встретить, наконец, того самого, благородного, умного, верного (вид, вымерший в веке, наверное, в двадцатом), но это быстро прошло. Реальность не была похожа на сладенькие романы, ссылки на которые вечно выскакивают на боковом поле страниц «Гуглакси». Вообще, я давно пришла к выводу, что романтика — это не мое. Вот, к примеру, мистер Демидов. При первом знакомстве показался мне потрясающем парнем — просто сказочным принцем. Долго ли продлилось очарование иллюзии? Интересно, кто все эти девушки, избавиться от которых он хочет с моей помощью? Сибилла вроде была официальной невестой. А остальные? Короче, все парни одинаковые, и не важно, к какому полу они себя относят.
Содержимое сумки удручало. Искусственный воздух, вода многократной очистки — в условиях космических судов кожа быстро сохнет и стареет, а мне нечего даже капнуть на стянутое после душа лицо. Попросить у Демидова его мужской арсенал? Наверняка, таковой имеется. Нет уж! Придется действительно совершить набег на запасы леди Сибиллы. Открытые баночки трогать не буду, а от чего-нибудь с дозатором не откажусь. Я вытащила ящик целиком и взгромоздила его на кровать. Да, леди Драммонд знала толк в косметике. Чего стоит один крем со слизью улитки, живущей только на Новой Индонезии! А это кокосовое суфле для локтей сделано на Старой Земле?! Сколько же оно стоит? Жаль, что все эти яркие, декоративные штучки для глаз, бровей и губ из коллекции леди Си мне, в силу нынешних обстоятельств, не понадобятся.
Я нашла в шкафу пустой контейнер и начала складывать в него отбракованные баночки и пузырьки, содержимого которых, по моему мнению, могли касаться пальчики Сибиллы. Микки-Маус, заскучавший в углу, запросив разрешение, полез на кровать и принялся помогать. Он быстро уловил принцип работы: все, что имеет открытый доступ к содержимому — в утиль. Дело пошло быстрее. Иногда робот застывал в сомненьях и требовал точных указаний.
— Нет, это оставь, — говорила я. — Помою и буду в нем что-нибудь хранить… Хорошая коробочка, ты прав, отложи.
— Я рад, что ты такой общительный.
Я вздрогнула. Увлекшись, не заметила, как открылась бесшумная дверь каюты. На пороге, прислонившись к косяку, стоял Демидов.
— Полчаса одиночества, и ты уже разговариваешь с роботами. Чем вы тут занимаетесь?
— Вот, — растерянно сказала я, опуская новенькую баночку с кремом в «утиль». Микки-Маус возмущенно заверещал, не одобряя нарушение алгоритма. — Избавляемся от всякого… хлама.
— Ну-ну. Тебе, — Кир протянул мне прозрачную пластину дорогого комфона. — Чтобы мне не приходилось каждый раз самолично отдавать приказы. Громкой связи на яхте нет, только тревожные сигналы по каютам. И, кстати, смени доступ на двери.
— Зачем? — ощетинилась я.
— У меня иногда бывают гости. С нашей «легендой» всякое возможно. Вдруг какой-нибудь пьяненькой девчонке захочется на спор перетянуть тебя в лоно истинной любви. Понимаю, ты был бы не против, но в ближайшие три месяца забудь. Конспирация прежде всего.
— Какие еще девчонки?! То есть вы сами…?! — возмутилась я.
— А что я? Я же не обещал, что ограничусь «односторонним движением». Это ты — страстно влюбленный в меня мальчик без особых перспектив. А я птица вольная. На людях будем изображать пару, а на своем корабле я хозяин. Но не ты. Старт через десять минут. Не выходи из каюты до окончания прохода через «кротовину».
Дверь бесшумно встала на место.
— Нет, ты слышал это, Микки? — обратилась я к своему неожиданному помощнику. — Одностороннее движение, приказы отдавать, каково?!
Робот повел левым «ухом» — то ли разделял мое возмущение, то ли извинялся за поведение хозяина.
…У меня странная реакция на гиперпространство — после него я долго чешусь, вся. Врачи говорят, это нервное, вот только почему-то от микроинъекции антигистамина мне сразу становится легче.
Отправившись за лекарством и поплутав по коридорам, я вышла, наконец, в до сих пор не изученную мной часть «Каллиопы». Какое-то время меня вел за собой Микки, слету понявший приказ «Медотсек. Показать дорогу», но на полпути робот-уборщик, видимо, получил сигнал от Пайка или судовой системы и свернул куда-то в технический отсек.
Яхта была велика. Я нашла камбуз, оранжерею и медотсек. Звучащие совсем рядом голоса заставили меня сбавить шаг. Где-то неподалеку разговаривали Кир и Пайк. Я повернула за угол и спряталась в нише.
Медотсек на "Каллиопе" был просто роскошным и состоял из аптечного хранилища и БАМС — бортовой автономной медицинской системы, очень дорогой штуки, оборудованной разнообразными диагностическими прибамбасами и хирургическим комплексом. Вот куда бы я не хотела попасть! Внутри БАМС меня вмиг раскусят.
Я побывала в этой штуке лишь раз, когда после своей благополучной Нью-Лукки заболела гриппом на "Монмартре". У парней был иммунитет на этот штамм, а у меня не было. Марку было пофиг. Парни еле уговорили его дать мне неделю больничного. К счастью, у Стива были друзья на пассажирском лайнере, и он отвез меня к ним в порт в полубессознательном состоянии. Помню свое общение с компьютерной системой-медиком, говорящей приятным женским голосом. В меня впрыскивались, втирались и вливались лекарства, и мне было хорошо. И все же полностью выздоровела я только через две недели. Наверное, даже когда люди станут бессмертными и научатся перемещаться в пространстве силой мысли, старый недобрый грипп отправится с ними покорять дальний космос.
— … обложили, как зверя, — услышала я голос Демидова.
— Вы очень ценный зверь, Кирилл Петрович, — отозвался камердинер.
Они говорили на ориенте, и я все понимала.
— Ты тоже. Не забывай об этом. Пайк, — Демидов помолчал, — не лучше бы тебе не покидать яхту? Пересидеть хотя бы сейчас.
— Вы обещали мне некоторую свободу в определенном деле, Кирилл Петрович, — мягко возразил слуга, — и я намерен и дальше пользоваться этой свободой.
— Хм, не знаю, — Демидов вздохнул и чем-то позвенел. — В последнее время ты ведешь себя не очень благоразумно. Зачем было открываться при мальчике?
— Сэм очень умный мальчуган и рано или поздно все бы понял. Мои… особенности трудно не заметить двум зорким глазам.
