стилизованным изображением окровавленной смерти и надписью «Осторожно! Ваш повар – убийца!».
Из кладовки выглянул домовой. Маленький темноволосый и кучерявый субъект, подобранный во время второй мировой войны в разрушенной деревушке под Смоленском. Он неплохо прижился, взяв на себя ведение всего домашнего хозяйства и командование несколькими брауни[12], живущими вместе с их компанией с незапамятных времен. Классный, кстати, оказался дедок. Приветствуя, Фир махнула ему рукой. Домовой степенно кивнул и спокойно отправился назад, уверенный, что девушка справится сама.
Ария Фигаро сменилась насыщенными ритмами латины и голосом Шакиры. Красная Шапка[13] улыбнулась и, пританцовывая, начала готовить. Мясо она оставила на столе, чтобы приготовить его потом, с кровью. А овощи вымыла и нарезала, запланировав рагу.
– Фир, девочка моя! – Как всегда с легкой улыбкой на губах на кухню вошла Ану.
В последней войне с Детьми Миля, которая случилась на поверхности, мать Фир, благородная Дини Ши[14] была изнасилована воином из рода Фир Ллариг. Фейри в то время уже ушли во внутренние холмы. Никто не ждал, что от такой связи у благородной аристократки появится дитя, но родилась девочка, унаследовавшая в равной степени внешние признаки как отца, так и матери. Конечно же, ребенок не был желанным, поэтому ее выбросили на поверхность, лишив защиты магических холмов. А там девочку нашли пикси из свиты Жрицы, оставшейся жить на поверхности, посланные самой Богиней.
Ее назвали в честь отцовского рода, воспитывая как воина. Даже со смешанной кровью, а возможно и благодаря ней, она была намного сильнее обычных Шапок или Дини Ши. Фир стала последним представителем обоих родов, оставшимся вне магических холмов. Для нее Ану была матерью, которой не смогла стать аристократка, бросившая своего ребенка. Впрочем, Фир не винила родившую ее женщину и даже могла придумать некоторые оправдания. Хотя встретиться с ней не хотела бы.
Ллариг всегда искренне любила вырастившую ее Жрицу и восхищалась ею. Никто не дал бы Ану больше двадцати пяти, максимум двадцати восьми. Стройная, подтянутая и очень красивая, она притягивала к себе взгляды, как магнит железную стружку. Дело было совсем не в серебристо-платиновом цвете седых волос или королевской осанке. Глаза женщины, глубокие и бездонно-карие смотрели прямо в душу, замечая в любом, кто осмелился глядеть в них, все.
– Ану, – улыбнулась Фир.
Ллариг вытерла руки, выключила музыку и присела за стол. Жрица присела рядом, легко коснувшись руки девушки в умиротворяющем жесте.
– Крошки-феи сказали мне, что Эккарта ранили, – начала она. – Но я думаю, все в порядке, так?
– Если бы случилось что-то серьезное, я бы уже всех на уши подняла. Ко мне пристали в парке… – вдруг Фир ойкнула, чуть не забыв самое важное. – За нами следили!
Улыбка исчезла с лица Жрицы, а выражение глаз стало очень серьезным.
– Кто-то, известный нам? – спросила она. – Или новый?
– Мне нужно будет поговорить с Эккартом, когда он проснется, чтобы утверждать наверняка.
Фир уже проанализировала произошедшее у ресторана. Ей совершенно не нравилось то, что она помнила. Ллариг не бралась утверждать, кто это был, в конце-концов у нее не было такого великолепного обоняния как у оборотня. Но то, что преследователи так легко ушли, говорило о многом. Как минимум о том, что они не были людьми. Ану кивнула, показывая, что соглашается с мнением Шапки. Фир знала, что Жрица не принимает поспешных решений, действуя только тогда, когда все детали тщательно продуманы и выверены. А значит, следовало иметь твердую уверенность в своих делах и поступках.
– Дочь Ноэля приедет на следующей неделе, – помолчав, начала Ану. – Девочку учили языку, поэтому она не будет чувствовать себя совсем чужой. Я настояла, чтобы она ходила в школу. Думаешь, это хорошая идея?
– Не знаю, Ану, – ответила Фир. – Хорошо, если девочка будет знать, как живут люди. Но как телохранитель я вижу много недостатков. Возможно, это должна быть частная школа? Чтобы мы отвозили и забирали ее. Я предложила бы, чтобы этим занялась Оллин или Аили. Может быть, мы с Эккартом.
Ану снова кивнула, подтверждая слова Ллариг. Казалось, она ждала этого предложения.
– Это первый ребенок за почти сотню лет, – заметила Жрица. – Иногда мне кажется, что Богиняобиделась на свой народ и больше не хочет дарить нам свою благодать.
На прекрасном лице Жрицы мелькнула тень печали.
– Сколько уже Онане говорит с тобой? – Тихо спросила Фир.
– Почти тысячу лет, – так же тихо ответила Ану. – Я старалась делать все, как Онавелела. Может быть, я ошиблась в чем-то. Не понимаю…
– А может… – ответила Фир, – Онане ждала полного повиновения. Может, Онаждала, что мы сами, наконец, сделаем выбор. Онане королева нам, Онамать. Ты же не приказываешь мне, ты лишь просишь. А я сама решаю, как лучше поступить. И от моего выбора будет зависеть, что я получу в итоге. Что мы все получим. И, быть может, Онаждет, что мы сами начнем менять что-то, не дожидаясь ее приказаний.
Когда Шапка закончила, в воздухе появился сильный аромат едва распустившихся роз.
– Богиняответила! – Охнула Ану, резко встав с места и поднеся руку к губам, уже изогнувшимся в улыбке.
– Тогда, стоит обдумать мои слова, правда? – Удивленно пробормотала Фир. –
