Смущает, что Онарешила ответить только сейчас. Мы ведь уже обсуждали создавшееся положение…
Жрица махнула рукой, показывая, что это неважно. Ллариг знала – в данный момент их глава уже продумывает все ее слова. Конечно, просто запах цветов не являлся полным ответом, но это был знак, которых не было уже очень давно.
– Мы все идем спать, – сказала Ану, выходя из кухни. – Постарайтесь не разнести тут все.
Фир ухмыльнулась, вспоминая их прошлую полуночную трапезу. И то, как потом матерился домовой. Ну, Шапка могла только обещать, что они постараются…
***
Сознание пришло внезапно, мгновенно сдвигая рамки сна в небытие. Эккарт поднялся с постели, потерявшись в темноте пространства. Потер лицо ладонями, запустил пальцы в волосы, выдохнул. Он был голодным, злым, жаждущим. Как всегда, когда зверь предъявлял права на тело, но не мог вырваться из тисков железной мужской воли, и удовлетворить свои надобности.
Его сны были заполнены бегом, яростью и кровью. Солнцем, мерцающим сквозь листву или белым снегом, стелющимся под ноги. Сны оборотня не были снами обычного человека или даже фейри. В них Эккарт мог видеть, а не только чувствовать запахи или слышать звуки. Слепота больше не доставляла такого беспокойства в жизни, как раньше, но мужчине хотелось не просто ощущать…
Эккарт хотел видеть, как улыбается Фир, а не только слышать ее веселый голос. Хотел посмотреть в глаза Ану, поиграть в шахматы с Беленусом, не запоминая расстановки фигур, поездить по городу с Geliebte и Оллин, разглядывая исторические памятники младше его самого. И, может быть, увидеть своих сыновей-близнецов, давным-давно ставших взрослыми.
Мужчина откинул бесполезные мысли. Что, кроме разочарования, они могли ему принести? Действительно, Богиняобещала, что зрение восстановится, но для богов время длится иначе. Тот, кто бессмертен, все ощущает по-другому. Как там было у Борхеса, которого ему читала Фир?
"Истершаяся за столетья память хранит лишь ночь и утро вслед за ней..."
Нет, Эккарт не обвинял Еев отказе от собственных слов. Просто когда у тебя много времени, практически вечность, слово «ждать» приобретает совершенно другой смысл. Пожалуй, Эккарт злился, что Еевремя течет по-иному. Он так и не привык, что его время тоже практически бесконечно.
Оборотень нашел штаны, сброшенные перед сном. Натянул на голое тело и пошел вниз, на кухню, где его ждала Фир. Дом был полон тишины, охраняя сон своих обитателей. Только чуть приоткрытое зарешеченное окно на первом этаже позволяло звукам раннего утра и свежему ветерку проникать с улицы.
По главной комнате Эккарт шел аккуратно, прислушиваясь и принюхиваясь к окружающим предметам. Он вообще всегда ходил именно так, когда рядом не было Фир, которая могла бы предупредить его о мелких неприятностях. Таких, как разбросанные книги или чуть сдвинутый в привычном пространстве стул. Хотя это не мешало оборотню двигаться быстрее остальных. Не зря же обычные люди, да и многие из суперов[15] не догадывались, что воин слеп.
За кухонной дверью раздавались звуки музыки. Нежный женский голос пел о первом чувстве на итальянском языке. Vivaldi’s rain. Слова этой песни очень нравились его любимой. Приоткрыв дверь, оборотень различил мерное дыхание и запах Фир. Она снова спала на стуле, не решившись потревожить его и без того беспокойный сон. Злость исчезла. Просто растворилась в приливе нежности к этому удивительному существу, живущему рядом многие столетия. Он вошел тихо, чтобы не разбудить девушку. Однако ее дыхание сбилось. Всего лишь на секунду, но этого хватила, чтобы Эккарт понял – сон ушел.
– Нужно было подняться ко мне наверх, – произнес он, выключая музыкальный центр.
– Да, да, – хриплым от сна голосом засмеялась Фир. Эккарт обожал этот звук. – А потом слушать твое ворчание, что я пришла насиловать бедного волчонка, совершенно беззащитного перед моими чарами.
Она потянулась, не вставая со стула. Послышался хруст позвонков, затекших от сна в неудобной позе.
– Ляг на живот, я помогу, – предложил мужчина.
Он чувствовал себя немного виноватым за то, что его любимой пришлось отказаться от удобной постели. По сути, готовкой она занималась не из-за того, что в доме не было еды, а просто чтобы занять себя чем-то, пока он излечивался.
– Сначала покажи, что у тебя с раной. И было бы неплохо получить подтверждение, что твой зверь спокоен, и ты не сделаешь ничего такого, за что будешь потом себя казнить пару недель. Или носиться со мной, как сумасшедший коллекционер с вазой династии Мин.
Эккарт услышал, как Шапка встала со стула, наверняка приняв свою любимую позу – ноги твердо стоят на ширине плеч, руки скрещены на груди, взгляд четко направлен на собеседника. Обычно она делала так, когда спорила с кем-то. Но он не хотел спорить.
– Я контролирую себя. В обоих видах. Раны больше нет, можешь проверить. – Оборотень вздохнул и признался, – но покормить меня не помешает.
Фир выдохнула, расслабившись. Включила плиту, поставив сковородку на огонь и повернулась к Эккарту.
– Давай, показывай.
Ллариг подтолкнула его влево поворачивая к источнику света, который сам мужчина, конечно же, не мог видеть. Пробежала холодными по сравнению с его телом пальцами по загорелой коже оборотня. Удовлетворенно цокнула языком. И поцеловала свежий шрам. Эккарт втянул в себя воздух, остро ощутив нежный след ее губ. И подумал, что может и не дождаться еды. Девушка отстранилась, будто уловив его мысли. Хотя – оборотень был уверен в этом на сто процентов – у нее на губах была та самая ухмылка, которая
