не приходилось терять пациентов, но всё, как говорится, бывает впервые, а тут, боюсь, шансы спасти ей жизнь были весьма невелики. И всё же вина не отпускала. Тяжело, будучи врачом, знать, что упустил всякую возможность помочь человеку.
«Но ты можешь что-то сделать сейчас», – заметил внутренний голос, который порой говорил с интонациями моей старшей сестры. «И что же?» – скептически возразила я. «Найти её убийцу и добиться справедливого наказания».
Найти убийцу – ну да, как же. Я, конечно, любила под настроение почитать детективы, но сама особой проницательностью не отличалась, даже преступника в книгах угадывала крайне редко. А тут настоящее дело, да ещё и в другом мире, где должны пройти века, чтобы изобрели проверку отпечатков пальцев, не говоря уж об анализе ДНК. Кроме того злодей мог действовать и чужими руками. К примеру, подкупить кого-то из слуг, чтобы самому остаться вне подозрений.
К малышу была приставлена парочка нянь, да и кормилица также неотлучно находилась при нём. Она мне понравилась – приятная молодая женщина со здоровым румянцем. Свой младенец был у неё уже третьим, и молока с лихвой хватало на двоих – и ребёнку кормилицы, и сыну королевы.
Дав ей и нянькам несколько рекомендаций, которые они внимательно выслушали, я бросила взгляд на Бастиана. Он стоял у колыбели племянника, и выражение его лица показалось мне странным. Таким, будто все свои настоящие чувства принц держал внутри, в глубине души, ничем их не выдавая. Должно быть, членов королевской семьи этому с детства учат. Нельзя же, чтобы придворные читали по лицу правителя все обуревающие его эмоции и мысли. А я вот так не умела – и моя радость, и печаль, и тревога обычно отражались со всей очевидностью. По этой причине даже в «Мафию» играть не могла, всегда проигрывала.
– Нужно поставить охрану у дверей детской, – решилась я дать совет Бастиану.
– Полагаешь, моему племяннику может грозить опасность?
– Всё может быть. Не забывайте, что одно покушение на его жизнь уже случилось. И… ваш брат…
– Что мой брат? – нахмурился он.
– Разве вам не кажется странной его гибель? Откуда на пути его лошади взялась змея? Может ли это быть всего лишь случайностью или же её подстроили?
– Кто тебе это сказал?
– Никто. Просто лекарь поведал о том, при каких обстоятельствах не стало его величества. Остальное я начала подозревать сама.
– У некоторых людей чересчур длинные языки.
– Если я буду какое-то время жить здесь, при дворе, то хочу знать, как обстоят дела.
– Не верь сплетням, далеко не все они правдивы, – отозвался принц. Кажется, он собирался сказать что-то ещё, но в это время открылась дверь детской. В наш негромкий разговор вмешался пронзительный женский голос.
– Да пустите же меня, я должна её увидеть! – требовала вломившаяся в комнату кудрявая незнакомка в чёрном.
– Но… мадемуазель де Важентиль! – попыталась остановить её одна из нянек, однако та не желала ничего слушать.
– Элен! – Бастиан встал перед ней, перегораживая путь к колыбельке, ребёнок в которой проснулся и возмущённо заплакал. – Ты мешаешь спать принцу!
А я говорила, что надо охрану у двери поставить.
– Где эта самозванка? – Мамзель остановилась, но звук не убавила, умудряясь перекрикивать даже звонкий младенческий плач. – Как она посмела назваться моим именем?
– Кажется, вы говорите обо мне, – вмешалась я, выходя из-за широкой спины высочества. Кормилица тем временем успокаивала малыша, чей сон так бесцеремонно нарушили. – Вот только я не называлась вашим именем, просто моё звучит похоже, и дома меня обычно звали так же, как вас…
– Так и я поверила! – перебила меня Элен де Важентиль, откидывая со лба упругую прядь медно-рыжих волос. Та самая молодая особа, о которой я столько думала в последнее время. Мда, мне-то думалось, что она окажется поаристократичнее, с чувством собственного достоинства и уж тем более не станет устраивать базарный скандал прямо в детской. Но, видимо, я её переоценила, и Элен намерена была бороться за якобы украденного мною жениха когтями и зубами. – Ты сделала это нарочно, мерзавка!
Наверное, она думала, что я стану оправдываться, вот только я сделала вывод, что вести с ней конструктивную беседу совершенно бесполезно, поэтому только пожала плечами и обратилась к Бастиану:
– Ваше высочество, пожалуйста, разберитесь с вашей… подругой детства сами. Объясните ей, как всё было, может, у вас это лучше получится. Только, пожалуйста, не здесь, вашему племяннику нужен покой и положительные эмоции, а не дикие крики над ухом. И без того ему спать не дали. Да, и об охране не забудьте, сами видите, это ещё какая нужная мера.
С этими словами я покинула детскую комнату и, свернув в коридор, ведущий к моей спальне, перевела дух. Да уж, ну и знакомство. В какой-то степени я даже понимала мамзель, любой будет неприятно и оскорбительно, если у неё из-под носа уведут того, кого уже считаешь своим, но её поведение… Нет уж, не завидую я принцу, если он всё-таки в итоге женится на ней. Если она каждую проблему привыкла решать скандалами, семейная жизнь с ней будет тем ещё испытанием на прочность нервов.
Однако не моё это дело. И вовсе меня не волнует, как он станет её успокаивать! Большой мальчик, разберётся.
Так я себе говорила, но на самом деле кривила душой. Мне было любопытно, как пройдёт их разговор. И что происходит в голове Бастиана – пожалел ли он хоть на мгновение, что той, с кем соединили его судьбу, оказалась я, а не дочь министра? Всё же она довольно хороша собой. Да и знакомы они много лет, Элен тут своя и всё знает.
Посидев немного в своей комнате, я решила побродить по дворцу. Показывать его мне никто не спешил, даже служанка куда-то подевалась, так что я, надеясь, что не заблужусь, отправилась рассматривать его красоты самостоятельно. Возникло ощущение, что я хожу по музею, роскошному, величественному, старинному, вот только без толпы туристов. Время от времени на моём пути попадались слуги. Они вежливо кланялись и бросали на меня любопытные взгляды, но ничего не говорили, не спрашивали, куда я иду. А я поднималась всё выше, минуя одну лестницу за другой. Пока не оказалась на самой верхотуре, откуда открывался прекрасный вид. Я даже застыла у сводчатого окна, любуясь алым как кровь закатом, который окрашивал небо, когда яркий шар светила медленно опускался за море, будто тонул в нём. Море, бескрайнее, волнующееся – оно, казалось, было совсем близко!
Любование природой всегда оказывало на меня благотворное влияние, так что обратно к себе я возвращалась
