Пленённый твоей красотой, Ториан Корунский.
Вот это да! Это кто ещё из нас двоих пленён?
— Мэри, — окликнула я приставленную ко мне служанку, — где там платье, что прислал правитель? — раз я не вижу его в комнате, значит она решила мне его не показывать вот так сразу, чтобы не сердить. Странная. Переживает за моё душевное равновесие или так хочет угодить?
— Минуточку, госпожа, — она ловко юркнула в коридор и некоторое время спустя явилась с самым прекрасным платьем, какое мне доводилось видеть.
Бордовое бархатное нечто с открытым верхом на невесомых чёрных бретельках и расклешенной юбкой, доходящей до колен спереди и в пол сзади, украшенное чёрной вышивкой и вуалью, напомнило мне платья мачехи, которые мне всегда так хотелось надеть, но было нельзя. Только более откровенное. Это произведение швейного искусства хотелось не только примерить, но и носить, не снимая. Хотя я сомневаюсь, что ходить в таком постоянно было бы удобно.
Стало даже как-то не по себе, мне показалось, что чувство страха от того, что я была здесь пленницей вновь отошло на второй план, стоило мне представить, как я танцую в этом великолепии. Да, Селена, как же легко тебя купить.
— Ладно, так и быть, пойду в нём сегодня на торжество, — бросила я служанке, мысленно продолжая отчитывать саму себя за мелочность.
Она просияла, поклонилась и ушла, оставив меня наедине с мыслями, роящимися в моей голове. Я же не могла найти себе места, всё вспоминала слова Марлоу о том, что если бы Ториан не взошёл на престол, всё могло бы быть гораздо хуже. Куда уж хуже-то? Развязал войну, положил столько жизней…и всё ради чего? Творца этого?
И тут меня словно молнией поразило. Я вспомнила, где слышала это слово. Ведь именно его произнё отец, когда подарил берит, что я ношу, не снимая. Как там было? Камень — лишь сосуд. Он не так важен. Всё зависит от Творца. Где любовь — там и сердце. По всему телу пробежали мурашки, стало нечем дышать. Похоже, что Ториан и впрямь искал именно меня. Но как я связана с этим самым Творцом? Я же не могу им быть, правда?
Я пыталась найти ответы на свои вопросы, ходила из угла в угол, заламывая руки и силясь вспомнить хоть что-то, способное помочь найти подсказку. Но всё было тщетно. Мэри принесла мне завтрак в покои, так как спуститься я не захотела, но аппетита не было, и ей пришлось унести поднос с лакомствами. Та же участь постигла и обед. А совсем скоро настало время сборов к торжественному приёму. Девушка явилась за пару часов до него, помогла мне одеться и соорудила шикарную причёску.
Когда сборы меня порядком утомили, она наконец достала коробочку с украшениями, прилагавшимися к наряду. Вот тут-то мне совсем подурнело. Хозяйке вечера, то бишь мне, полагалось надеть на себя по меньшей мере килограмм золота. Среди украшений были серьги с какими-то драгоценными камнями (я в них не разбиралась, так как у нас в рудниках такого великолепия не добывали), колье, пара браслетов, кольца и тончайшая диадема, будто не выкованная ювелирами, а сплетённая какой-нибудь мастерицей из молодых прутиков ивы.
— Госпожа, а Ваш-то браслет к комплекту не подходит. Может, снимете? — явно без злого умысла спросила Мэри.
— Боюсь, не выйдет, — я всё ещё не могла решиться надеть всё, что мне прислал Ториан, и как зачарованная смотрела на содержимое коробочки. — Это обручальный браслет. Он просто так не снимается. Разве ты не знаешь?
— Да какой же он обручальный, когда на нём символа рода нет? — посмеялась девушка. — Вон только знак диала красуется, не иначе подделка, — продолжая улыбаться, она прикрыла рот рукой, скрывая насмешку.
— А ну-ка расскажи мне про эти знаки, — я тут же забыла о том, что заботило меня буквально минуту назад, и сосредоточилась на новой проблеме. Покрутила браслет на запястье, он сидел крепко. Не могло быть и речи о том, чтобы его снять.
— Ой, не всё то золото, что блестит, — не унималась Мэри. — Поди обманул Вас супруг, да женил на себе обманом. Все, кто имеют дела с семьями диалов, знают, что у господ на браслетах по два знака. Один — общий для всех: вот такие же песочные часы, как на Вашем. А второй — символ рода. Проще говоря, печать Пресветлых, обозначающая конкретную семью диалов и дозволение продолжить этот самый род их потомкам. У Марлоу вон перо, у Барри — лисица, а у Вас, госпожа, нет ничего. Значит, браслет Ваш ненастоящий. Давайте снимем? — не унималась она.
— Нет! — сама не ожидала, что так резко отвечу, но это вышло непроизвольно. Я даже запястье с украшением прикрыла второй рукой.
— Ну как скажете, — девушка пожала плечами, и добавила, — только смотреться будет некрасиво. Но решать Вам, госпожа. А про знак рода подумайте всё же.
— Мэри, извини, я не хотела грубить, — я решила не портить отношения с той, что в этом замке постоянно была рядом и искренне старалась помочь. — А какой знак рода на браслете Его Величества? — подумала, что и тему сменю и узнаю что-то полезное.
— Ой, какая же Вы смешная, — служанка расслабилась и заговорила более открыто. — Нет у него браслета-то. Их Величество холостой. Но если женятся, то будет монета — печать правящего рода Коруны. Его батюшка-то…
Но закончить она не успела. В дверь постучали и в покои вошёл Марлоу.
— Госпожа Алмор, время поджимает. Если Вы ещё не готовы, то поторопитесь. Совсем скоро начнётся торжественная часть. Их Величество ждут, — поклонился и хотел было выйти, но вдруг остановился и добавил: — Не обманите их надежд, — не успела я спросить, что именно он имел в виду, как за мужчиной уже закрылась дверь, а Мэри принялась колдовать над украшениями, чтобы поспеть вовремя.
Глава 7. Ториан
Ториан Корунский
Белый бальный зал сверкал украшениями. Везде были расставлены фарфоровые вазы с цветами (повезло мне, что при дворе отца имелся диал, обладающий силой земли), по потолку тянулись серебряные гирлянды, а на стенах красовались бордовые эмблемы моей страны. МОЕЙ! Я никогда не рвался к власти, не стремился править и нести ответственность за целый народ, но судьбой мне было предписано оказаться там, где я сейчас. И слава Пресветлым, что всё случилось именно так, а не иначе.
Даже подумать страшно, что стало бы с Коруной, взойди на престол двоюродный брат отца. Я и сам не святой, но он переходит все границы: дебоширит, напивается до бессознательного состояния и убивает слуг и крестьян просто так, ради забавы. Говорит, вид свежей крови помогает ему понять, что он до сих пор жив. Если бы отец не оставил примечания в завещании о дядиной неприкосновенности, казнил бы давно и дело с концом.
Наш род проклят! И касается это не дарованных душ, а изначальных. Как бы я хотел стать исключением из правил, но родившись диалом в правящей семье, был обречён. Пресветлые щедро одарили нас, поставив своими наместниками на этих богатых землях. Вот только предки мои оказались слабы и падки на искушения. Алчность и малодушие сыграли с ними злую шутку. И с тех пор все мальчики, рождающиеся в нашей семье, рано или поздно лишались рассудка.
Достигнув десяти лет, мой отец, дядя и даже я сам медленно, но верно сходили с ума. Если уж смотреть на картину в целом, то многие мальчики в семье не доживали до совершеннолетия. Душевное состояние настолько сказывалось на физическом, что тела и дарованные души просто не выдерживали и погибали. Именно поэтому все правители Коруны изображены молодыми на портретах: никто из них не пережил возраста в 35 лет.
Отвлёкшись на мысли о своём, я не заметил, как в бальный зал вошёл Марлоу.
— Ваше Величество, девушка скоро будет здесь, — сказал он, кланяясь.
— Отлично. Значит, согласилась всё-таки, — меня эта новость обрадовала, но в то же время заставила напрячься. — Займись своими обязанностями, — махнул ему рукой и окинул зал взглядом.
Глашатай уже начал объявлять имена съезжавшихся на приём гостей, диалов в большинстве своём. Были здесь и министры, и советники. Не только мои сторонники, но и почитатели моего дяди. То, что последних было довольно много, не могло не расстраивать. Уж не задумал ли чего этот безумец?
