разглядела бы каждую его ресничку, и это меня жутко нервировало. До меня доносился легкий морозный запах, а воздух вокруг Хэйвуда еле заметно искрился от окутывающей парня ледяной магии. Да он сильный маг…
– Сардино… полис, – с заминкой ответила я. Хэйвуд нахмурился, но, вероятно, он и сам не знал названия, потому что продолжил допрос:
– А скажи что-нибудь по-сардински?
– Бла блю бли бла бла плю, – дрожащим голосом отозвалась я, но вдруг сообразила, что не обязана ничего ему говорить, и дернулась: – Отпусти меня!
– Что это значит? – спросил он, снова вжимая меня в стену.
– Как поживаете, – недовольно пояснила я.
– А теперь повтори еще раз, – приказал Хэйвуд почти с нежностью, и я поняла, что тут уж точно попалась. Поскольку не запомнила, что сейчас сказала. Сколько там было «бла» и «блю»?
– Да хватит меня допрашивать! – возмутилась я и, собрав все силы, оттолкнула его. – Мне некогда учить тебя языкам, – договаривая, я спешно свернула из коридора в какой-то холл. Нужно побыстрее сбежать отсюда.
Однако Хэйвуд догнал меня в два шага и цепко схватил за локоть. Открыв рот, он уже собрался сказать что-то еще, но его слова перекрыл вопль, напоминающий рев раненого носорога:
– Наших бьют! Эмиль! Держись, я иду!
Вздрогнув, я обернулась – и увидела в конце коридора бегущего к нам Томаса, на ходу творящего какое-то заклинание. «Ему же нельзя колдовать», – щелкнуло у меня в голове.
Хэйвуд чертыхнулся, а затем вдруг отпустил меня и резко поднял руки вверх – туда, откуда на нас уже летела сплошная стена бушующего огня. Из его ладоней вырвались сияющие серебряные искры, которые в метре от наших голов превратились в ледяную глыбу. Огненный поток, падающий вниз, наткнулся на эту преграду, и послышалось шипение тающего льда. Томас невнятно стенал вдали, не в силах развеять собственное заклинание, а я оцепенела от ужаса. В голове вдруг промелькнула мысль, что мы умрем.
Огонь вверху стремительно прожигал ледяную преграду, но из рук Хэйвуда непрерывным потоком лилась магия, намораживая новый слой. Его лицо было спокойно, однако я все сильнее паниковала. Похоже, Томас оказался чрезвычайно сильным магом.
«Нужно помочь», – пронеслось у меня в голове.
Не думая, я прижала обе ладони к груди Хэйвуда, напротив сердца, и направила в него чистый магический поток. Он смотрел вверх, на голубую прослойку льда, за которой бушевало море огня, но дернулся, ощутив чужую энергию. Опустив на меня взгляд, Эйден что-то прокричал. Я даже не услышала что – в ушах у меня стоял звон, напоминающий противный комариный писк.
Глыба льда над нашими головами начала стремительно истончаться. Я уже приготовилась к тому, что сейчас на нас обрушится огонь, как вдруг из рук Хэйвуда вырвался новый поток искр. Ледяной щит вмиг стал толще и, достигнув высоты потолка, полностью вобрал в себя огонь, чтобы тут же рассыпаться крупными снежинками.
Звуки вернулись в один миг. Я услышала громко ругающегося ректора Филлипса и вопящего, что все умерли, Томаса. А еще – судорожно вдыхающего воздух Эйдена. Последний стоял всего в нескольких сантиметрах от меня, и на его лице было написано неверие, граничащее с шоком.
Мои ладони все еще лежали на его груди, а на наши головы падал крупный, пушистый снег. Словно очнувшись от сна, Хэйвуд одним резким ударом отбросил мои руки, и я отшатнулась. Шок на его лице медленно сменился ужасом и отвращением, словно я только что убила всю его семью, сварила из них супчик и предложила ему перекусить. Да что это с ним?
– Что тут произошло? – отвлек меня голос ректора. Подбежав к нам, он нацелил свои очки-лупы на засыпанного снегом Эйдена Хэйвуда и вдруг побелел так, что сравнялся цветом со стеной. – Хэйвуд? Вы целы?
В мою сторону он едва взглянул, зато Хэйвуд все еще таращился на меня с тем же выражением ужаса на лице, от которого мне стало как-то не по себе.
С трудом отведя взгляд, он холодно заверил профессора, что все в порядке, отчего ректор облегченно выдохнул. Я же только судорожно кивнула, показывая, что тоже цела. Теперь, когда опасность миновала, я смогла оглядеться по сторонам и оценить масштаб разрушений.
Собственно, говорить о том, что ректор побелел, как стена, было неправильно, потому что стены стали неравномерно-черными, покрытыми пятнами копоти и сажи. Все дипломы и грамоты, развешанные в холле, сгорели дотла. Разглядев рамочку от какой-то грамоты, закопченную, с частично оплавленным и частично лопнувшим стеклом, я с трудом удержалась от того, чтобы не хлопнуться в обморок. Если бы не Хэйвуд, то я сейчас была бы такая же обугленная.
Ректор Филлипс, похоже, тоже подумал об этом, потому что белый цвет его лица сменился красным, и он обернулся к Томасу.
– Альбертсон! – рявкнул ректор. – Я говорил вам не колдовать вне аудиторий?
– Профессор Филлипс! – Томас, подбежав к нам, встал рядом со мной. На его носу и щеках красовались пятна сажи, а галстук оказался прожжен в нескольких местах – наверное, до него долетели копоть и искры, когда тут все горело. – Вилара били, и я побежал на помощь! Я хотел сделать заклинание дождя, но что-то пошло не так, и вместо этого… ну, сами видите, – неловко закончил он.
– Меня не били, мы просто разговаривали… – пискнула было я, но тут профессор Филлипс перебил меня:
– Все, мое терпение кончилось! – Он рассвирепел настолько, что его глаза, казалось, вот-вот начнут метать молнии. Мне вдруг представилось, как эти молнии, усиливаясь очками, жалят провинившихся студентов, и я поежилась. – Вы своими стихийными выбросами уже испортили две аудитории, а теперь чуть не сожгли других адептов! До конца года будете у меня ходить в антимагических браслетах! Нет, не до конца года, а пока не научитесь себя контролировать!
Мага – в антимагические браслеты? Это жестко. Однако Томас действительно чуть нас не прикончил…
Я уже собралась бочком убраться из холла и пойти в свою комнату, как ректор вдруг перевел свои очки-лупы на нас с Хэйвудом.
– А вы двое наказаны за драку в академии, – припечатал он и нервно дернул подбородком. – Идите к своему куратору, он сам назначит наказание. За мной! – Это было уже Томасу, и тот уныло поплелся за ректором, волоча свою сумку по полу за ремень.
Я поняла, что сейчас идти к ректору и объяснять, что мы совсем не дрались, бесполезно. Вздохнув, я отправилась на поиски куратора нашей группы, профессора Ферро. Ох, зря я хотела попасть в его театральный кружок… Придется мне теперь отрабатывать там наказание, пока у него
