глаза сказали многое. Я увидел отчаянную жизнь, которую она была вынуждена вести.
* * *
Синове поймала небольшую антилопу, и ее разделанная туша шипела на вертеле. Мы разбили лагерь в роще деревьев-духов, выросших среди руин. Деревья поднимались по винтовым лестницам, заглядывали в окна, точно призраки. Теперь Бахр не казался таким храбрым, чтобы бить рахтанов по головам. Он оборачивался на каждый шорох, и я сомневался, что он вообще захочет шагнуть в темноту.
Я был прикован к дереву. Мы все были. На моей лодыжке снова появились кандалы.
Кази ушла к Мийе. Ей удавалось избегать меня весь день, что требовало некоторых усилий, поскольку мы шли в одном направлении.
Натия протянула руку над костром и разделила ребра антилопы, чтобы она быстрее приготовилась.
– Голодна? – спросил я. – Все еще ешь за двоих? Или, может быть, за восьмерых? Твоя ложь размножается, как личинки.
– Следи за языком, патри, – предупредил Эбен, размахивая лезвием. По крайней мере, в чем-то Натия не обманула: он мастерски владел ножом.
– Ем за себя, – ответила она, весело похлопывая себя по плоскому животу.
– Королева не собиралась приезжать? Она не только захватчица, но и лгунья.
– Я сказал, следи за языком! – огрызнулся Эбен.
– Ее письмо – лишь фарс, – прорычал я.
– Мое письмо было фарсом, – отозвалась Кази.
Все головы повернулись в ее сторону. Она вышла из тени на свет костра.
– И королева знала об этом. Я дала достаточно подсказок – тех, которые не заметили ты и твои братья. Золотой таннис? Это яд. Я попросила ее привезти тебе в дар яд. – Ее тон был полон сарказма. – Я бы никогда не позвала ее в Дозор Тора.
Она сказала это с презрением, будто мой дом был ниже королевы. Я уставился на нее. С самого начала все было ложью.
– Ты хоть в чем-нибудь не врала?
Наши глаза встретились.
– Даже не смей читать мне наставления о правде. Никогда.
– Я не обязан рассказывать о семейных делах!
– О делах? Ты так это называешь? Создание арсенала оружия?
– Да! Это наш бизнес! И мы имели полное право…
– Подчинить себе королевства? Накинуть веревку на шею королевы?
– Опять ты со своими венданскими приукрашиваниями!
– Вы скрывали известных беглецов!
– А ты…
– Назад, вы оба! – Эбен встал между нами, оттолкнув друг от друга. Наши груди вздымались. Я не заметил, что поднялся, и что она подошла так близко. Что мы кричали друг на друга…
Кази смотрела на меня. Ее дыхание было прерывистым.
– Королева не лгунья. Она не могла подчиниться тонко завуалированному требованию приехать в Дозор Тора, потому что она прикована к постели! Она физически не может путешествовать. Иначе, обещаю, она была бы здесь, чтобы отвезти этого мерзавца обратно, чтобы он предстал перед судом!
Ее глаза сверкнули.
– Никогда больше не говори со мной о правде. – Ее голос надломился, задрожал.
Она развернулась и скрылась в тени.
Глава пятьдесят третья. Кази
Яспустилась к ручью, чтобы наполнить последнюю флягу. Вокруг возвышались каменные стены. Прошлой ночью я была благодарна за руины и темную пещеру, где мне позволили переночевать вдали от остальных. Скорее всего, это было наше последнее убежище.
Я закрыла флягу, а когда встала и повернулась, увидела перед собой Эбена.
– Я помогу. – Собрав все, он сделал паузу и снова посмотрел на меня. – Ты в порядке?
Это не похоже на Эбена – задавать такие вопросы. В его понимании ты всегда должен быть в порядке.
– Ты о чем?
Эбен окинул меня нерешительным взглядом.
– Это был он?
Он. Кровь в моих жилах забурлила. Теперь я поняла. Как Джейс мог не сказать мне? Он ведь знал, что сделал Зейн.
– Да. Он.
Губы Эбена приподнялись в отвращении.
– Вот ублюдок. Ты поступила правильно, Кази. Я знаю, что тебе пришлось нелегко. Но шанс еще будет. Мы вернемся.
Я покачала головой.
– Нет, Эбен. Мы оба знаем, что его там не будет. К тому времени он уйдет далеко, спрячется в какой-нибудь дыре. Я не могу потратить еще одиннадцать лет на его поиски.
– Мне жаль.
– Не нужно извиняться, – сказала я, пытаясь придать голосу бодрое звучание. Вместо этого мои слова показались холодными. – Посмотри на других ублюдков, которых мы поймали. Тех, за кем мы сюда ездили. Их пять.
– Шесть, – поправил он. – Ты забыла патри.
Я сглотнула.
– Да. Шесть. И он тоже.
Но было кое-что, что я должна была сказать Эбену.
Сказать им всем, включая Джейса.
* * *
Послышался смех.
Тот смех всегда пронзал меня насквозь, как стежок, сделанный снова и снова.
Смех обнаруживает себя так же, как вздох или взгляд. Это спонтанный язык. Беспокойство, страх, обман – скрываются в недосказанном.
Что-то в том смехе казалось мне странным с первой ночи, когда я обнаружила капитана и остальных в анклаве.
Прошлым вечером, когда я скрылась в тени, снова услышала смех: они веселились, думая, что Джейс взял надо мной верх. Что он прогнал меня.
Вот только наполнен их смех был не нотками радости, а самодовольством. Я вспомнила, что я слышала от торговцев, когда те обманом заставляли покупателя заплатить больше, чем следовало. Тот смех всегда слышался позже, когда обманутый уходил.
Вот, что я слышала в ночь, когда они обсуждали Белленджеров. Они насмехались. Капитан и его приятели смеялись над Белленджерами.
Что это? Двойной обман?
Предательство?
«Благодаря Белленджерам наши богатства увеличатся».
Илларион их использовал?
Королева говорила: «Он средний фехтовальщик, средний командир, но искусный обманщик. Терпение – вот в чем его мастерство».
Так же, как он играл две роли в цитадели в Морригане, он играл две роли в Дозоре Тора? Он пытался обмануть семью Джейса и извлечь из этого выгоду? Я не сомневалась, что Белленджеров предали.
– Давай будем честными, Кази, – сказала Натия, когда я собрала их на берегу ручья, чтобы рассказать о подозрениях. – Ты уверена, что не видишь то, что хочешь видеть, потому что переживаешь за Джейса?
– С этим покончено. Некоторые предательства слишком глубоки.
Его ложь о Зейне не оставляла меня, и я видела горечь в его глазах, когда он застал меня в анклаве. Наше взаимное предательство разрушило все, что у нас когда-либо было. Я покачала головой.
– Дело не в нас с Джейсом. Дело в том, чтобы выяснить правду. Ловушка для королевы? Он отверг обвинения искренне. Я много о нем знаю.
– Ты и раньше так думала, – вклинилась Рен.
Я присела на обвалившуюся стену у ручья, пытаясь разобраться, что было настоящим, а что – ложным. Но точно знала, что слышала в голосе Иллариона жажду мести. В которой Джейс
