Моим за обмен. За никчемного капитана и его соратников.
«Знай, что поставлено на карту. Казимира, ты нужна мне».
Справедливость для тысяч или справедливость для одного? Мои ноги шли по двум разным дорогам, внутренности раскалывались, рвались в двух направлениях.
Кучер из Превизи, заметив кинжал в моей руке, изо всех сил пытался вырваться. Я услышала, как Мэйсон назвал его Зейном. Они его знали. У него было имя. Зейн. Мэйсон и Ганнер держали его. Этот человек видел ярость в моих глазах. Это подстегивало меня, и я еще больше хотела его смерти. Я чувствовала голод, жажду, хищное желание пролить его кровь.
– Что с ней случилось? – спросила я. – Что ты сделал с моей матерью?
Вопросы прозвучали тихо, неожиданно. От этого звука мое сердце превратилось в лед. Я услышала голос ребенка, которым когда-то была. Зейн смотрел на меня так, будто знал, что у него не было шансов.
Он открыл рот, чтобы заговорить, но Ганнер прикрыл его ладонью и толкнул мужчину к кому-то позади себя.
– Сначала обмен. Потом ответы.
Я уставилась на Ганнера, желая его смерти. Ярость была так горяча, что я могла бы разорвать его на части голыми руками, но вместо этого я замерла. В мою душу словно вонзили меч. Человек, который преследовал меня всю жизнь, находился здесь, и Джейс знал. Он знал его имя.
Все это время.
Я посмотрела на него.
Мне не пришлось говорить. Я чувствовала, что он все прочитал в моих глазах.
«Ты и об этом солгал?»
Джейс подошел ближе.
– Кази, я…
«Сделай выбор, Кази. Выбор только один. Отказаться от одного, чтобы получить другое».
Джейс сделал выпад, но я ожидала это. Я тоже кое-что знала. Вор, приближаясь к трофею, наиболее слаб.
Я повалила его на колени, схватила за волосы, откинула назад его голову и приставила к горлу нож. Ловкость рук, танец, стремительное, отработанное движение, которое сохраняло мне жизнь годами, и возможно, только ради этого момента.
– Я дала тебе шанс, – протянула я сквозь зубы. А потом наклонилась близко к его уху: – Я дала тебе тысячу шансов. – Я дернула его голову чуть сильнее, прижала нож чуть ближе. – А теперь скажи им, чтобы отошли.
– Назад, – осторожно приказал Джейс. Даже говорить было рискованно, когда лезвие так плотно прижималось к его коже. – Она сделает это, – предупредил он. – Она перережет мне горло.
– Вы его слышали! – закричала я. – Патри идет с нами.
Теперь все кричали, просили отпустить его, рассказывали ужасные вещи, которые они со мной сделают. Я уже не знала, был ли среди них Зейн. «Нож. Почему я не бросила его, когда у меня была такая возможность?»
Потому что на карту было поставлено слишком многое. Шальной нож мог вывести все из равновесия. Логика боролась с голодом.
Я не бросила нож, потому что Зейн не являлся моей миссией, а вот возвращение преступников королеве – да.
– Вставай, – приказала я, переместив нож к основанию черепа Джейса. – Я знаю каждое уязвимое место на твоем теле. Больше никаких уловок. Заведи руки за голову. Медленно.
Он сделал, как я велела. Я вела его к воротам; моя команда следовала за нами. Семья Джейса, стражники и личная охрана с нацеленными на нас стрелами шли в стороне, ожидая удобного случая.
– Тебе это не сойдет с рук, Кази, – заговорил Джейс, пока мы шли. – Как долго ты сможешь держать нож возле моей шеи? Как только ты опустишь руку, тебя убьют.
– Одиннадцать лет, Джейс. Я буду держать его одиннадцать лет, если понадобится.
– Мы еще можем что-нибудь придумать.
– Заткнись. Прибереги свои истории для Зейна.
Когда мы проходили мимо флигеля, я приказала Синове выпустить огненную стрелу в окно. Она попала в заднюю стену и осветила внутреннее помещение, где на рабочем столе были разбросаны стопки бумаг.
Капитан напрягся, застонал и попытался освободиться от кляпа.
– Что ты делаешь? – завопил Ганнер.
– Кази, не надо! – умолял Джейс. – Мы слишком много вложили…
– Продолжай, – приказала я.
Синове выпустила еще одну стрелу, разбив керосиновую лампу на столе. Комната вспыхнула. Я слышала стоны, проклятия, видела ярость в глазах капитана. Я почувствовала, как злость накатывала на Джейса.
– Откройте ворота, – крикнула я Дрейку и Тиаго.
Те посмотрели на Джейса в поисках подтверждения. Патри кивнул.
Повозка с сеном и лошади стояли на месте. Никто, видимо, не ожидал, что мы заберемся так далеко.
Натия и Эбен приковали каждого пленника к поручню. Снова раздались приказы, на этот раз от Мэйсона. Он звал лошадей из конюшни: они намеревались следовать за нами.
В задней части повозки не было места для нас с Джейсом, а мне нужно было оставаться рядом с ним. Нож у его шеи – единственное, что помогало нам выжить. Я приказала ему сесть вперед.
– Вези нас, патри. Прямиком к королеве.
Глава пятьдесят вторая. Джейс
Горизонт из черного превратился в туманно-голубой. Звезды Колесницы Хетиши исчезли. Всходило солнце.
– Лошадям нужен отдых, – сказал я.
– Я скажу тебе, когда лошадям предстоит отдыхать.
– Ладно, мне нужен отдых.
У меня болели плечи, спина, голова, глаза. Я не знал, как долго смогу держать их открытыми и сосредоточенными на дороге.
– Скажи своей семье возвращаться домой, и тогда мы все сможем отдохнуть.
Ночью мы остановились на час, чтобы напоить лошадей, но никакого отдыха не предвиделось. Моя семья и стража не отступали. Их факелы пылали. Они ждали, когда Кази отступит, совершит ошибку, поддастся усталости или насмешкам.
Но она не поддавалась.
Даже тогда, когда за дело взялись Сарва и остальные. Им вынули кляпы, чтобы они могли пить, и те были неумолимы. Я знал, что они делали: пытались спровоцировать, заставить потерять концентрацию и повернуться к ним, чтобы я мог ее обезоружить. Вот только они зашли слишком далеко.
– Держу пари, что Зейн отлично провел время с твоей матерью! – усмехнулся Бахр.
Затем Сарва начал описывать, что бы он с ней сделал.
– Заткнись, Сарва! – закричал я.
Даже спасая себе жизнь, я бы никогда так не опустился, чтобы говорить подобное. Я чувствовал, как рука Кази дрожала у меня за спиной, но клинок оставался неподвижным, а ее глаза застыли на темной тропе впереди.
Я думал, что к тому моменту она даст слабину – по крайней мере задремлет, пока повозка грохотала в темноте, преодолевая утомительные мили. Она не сказала, куда мы держали путь. Ее команда тоже молчала. Сейчас мы ехали на юг, но я полагал, что скоро мы свернем на восток.
– Мы едем до Венды?
– Не твоего ума дело.
Она почти не
