мне бродящей по ночным коридорам вопреки рекомендациям врача – влетит, как и за нарушение священного сна тайкуна. Поэтому придется отложить решение данного вопроса до утра. Сообщать же о покушении я не собиралась. Глупо. И все же мне было слишком жаль Кимико. Йоширо действительно ее не пощадит. Как и говорила наложница, он убивал и за меньшее. А она посягнула на собственность императора, значит, посмела оспорить его решение – пойти против воли тейкуна. А это верная смерть для наложницы. Честно признаться, стать причиной ее смерти я не хотела. На равнозначное согласна, но казнь – слишком для такой глупышки.
На этот раз заснуть так легко уже не получалось. Каждый раз едва на меня накатывал сон, как мне тут же мерещилось, что меня кто-то душит подушкой или стоит надо мной, выжидая удобного момента. Как итог уснуть смогла, лишь подперев дверь стулом с вазой. Если уж кто и войдет, то звук разбившегося стекла разбудит меня. Однако кровать все равно пугала. Пришлось стащить одеяло с подушкой и обосноваться в углу. Жестковато конечно, но бывало и хуже.
Утро выдалось тяжелым. Проснулась естественно от звука разбитого стекла, крика Мидзуко и причитаний следовавшей за ней по пятам Иоланты. Лишь недовольный рык Неда разогнал этот балаган.
-- Почему ты спишь на полу? – последовал уже более спокойный вопрос от Иоланты.
Женщина нервно приглаживала волосы и осматривала комнату.
-- Кошмары снились, -- честно призналась своей надзирательнице. А что ведь ни на грамм не соврала.
-- А забаррикадировалась зачем? – продолжала допытываться мучительница.
-- Чтобы монстры из кошмаров не забрались! – в тон ей ответила я. И перевернулась на другой бок, обняв прижавшегося ко мне волка.
Он ласково тыкался в меня носом, выражая таким нехитрым способом свою радость и тоску от расставания. Я ласково почесала его за ушком не обращая ни малейшего внимания на читавшую мне нотации Иоланту и поддакивающую ей Мидзуко.
Она наверно даже прочитала бы мне целую лекцию о том, как плохо спать на полу и многих других вещах, абсолютно не связанных с этим, так как меня отребье кому-то нужно просвещать, если бы не скорый визит тейкуна. О котором, ей напомнил резкий звук браслета на ее руке. Я вскочила вместе с ним, так как меня пробудила окончательно дошедшая до мозга истина – Нед снова со мной. Как? Когда?
-- Это вы забрали Неда? – спросила у мечущейся по комнате Мидзуко.
-- Его забрал, господин. Ему был необходим осмотр врача, -- слегка отводя взгляд, ответила служанка.
Я замолчала, спрашивать об остальном их не было смысла. Просто покорно подчинилась дальнейшим процедурам, размышляя о том, что делать. У меня скопилось много вопросов, да и время работает против меня. Нужно уговорить Йоширо, а еще узнать о том, что говорила Кимико. Что-то про их религию? И Йоширо тоже об этом упоминал. Чтобы это могло значить. Но одно я знала точно, спрашивать у Иоланты и Мидзуко не имеет смысла. А если покопаться в библиотеке. Йоширо большой ценитель книг и наверняка во дворце есть «сокровищница». Возможно, здесь есть даже летопись! Пора получить читательский билет и наведаться туда.
Мои размышления нарушили отчаянные женские крики и проклятья. Я резко поднялась со стула, побежала к двери, не обращая внимания на восклицания Иоланты. Распахнула дверь и замерла. Двое охранников, тащили сопротивляющуюся и избитую Кимико прочь из комнаты.
-- Господин, пожалуйста, нет... Я же люблю вас! Господин... – кричала несчастная женщина. Сквозь разодранное платье виднелась бледная кожа, покрытая ссадинами, синяками и багровыми полосками.
Тут только я обратила внимание на отвернувшегося к окну Йоширо. Волосы, вновь уложенные в его любимую прическу, блестели в утренних лучах солнца и резко контрастировали с его черным облачением. Сегодня он не одел уже привычное моему глазу шелковое кимоно с широкими рукавами. Черные штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги, обтягивали его сильные прямые ноги. Темная рубашка, напоминавшая кимоно подчеркивала широкий разворот плеч. Красивый пояс притягивал внимание к узкой талии. Вниз от него спускались прямоугольные полотнища, красного цвета с куда более скромными неброскими узорами, а на боку висел кинжал.
И прежде чем я успела что-то сказать или сделать, Йоширо обернулся.
-- Цветочек мой, ты уже проснулась? – ласково произнес он и улыбнулся. Я невольно отвела глаза в сторону стражи, тащившей Кимико.
Йоширо перестал улыбаться и вновь надел маску холодной безразличности.
-- Что ж тогда ты как раз успеешь на казнь.
-- К-к-казнь? – от удивления даже начала заикаться.
-- Не люблю, когда кто-то пытается сломать или испортить мои вещи.
Я молча кивнула и вернулась в комнату. Ничего не изменилось... Я всего лишь собственность, его игрушка. Йоширо зол, так как кто-то попытался сломать его любимую игрушку. А ведь одного избиения Кимико могло вполне хватить.
Странно, а я ведь по идеи должна жаждать отмщения, но вместо этого я испытывала жалость. Во всем виноват Йоширо. Эти женщины – одалиски, посвящают ему свою жизнь. Да они буквально живут от встречи до встречи с ним. Их цель быть с мужчиной, у которого вместо сердца булыжник.
Я снова прошла на середину комнаты села на кресло и, махнув рукой, велела Мидзуко продолжать. Сердце отчаянно билось в груди, а глаза защипало от слез. На что я надеюсь, глупая? Почему при взгляде на него все внутри замирает? Почему я беспрестанно ищу оправдания его жестокости и хоть что-то хорошее? Почему надеюсь, что смогу растопить его ледяное сердце? Ведь ничего не изменится, а если изменится, то на это уйдут годы...
Иоаланта, Мидзуко, одалиски и, кажется, все обитатели дворца, а может и не только его собрались на небольшой площади перед обителью императора. Откуда-то раздался голос, призывающий к тишине и назвавший титулы императора. Мне сложно было разобрать все слова, и все же уроки не прошли даром. Йоширо спускался по ступеням укрытым ковровой дорожкой в окружении вооруженной охраны с мрачным выражением лица. Позади него справа шел советник. Позади двое мужчин вели Кимико. Одалиска уже больше не голосила, а просто тихонечко всхлипывала. Тайкун остановился на площадке между лестничными маршами. Он поднял руку, и все присутствующие склонились перед ним.
-- Мои подданные Согласно двенадцатой статье статута «О семье» от десятого февраля первого года после очищения мира, Кимико Фудзихара приговаривается к «лишению чести».
Рядом со мной кто-то из девушек не сдержал всхлипа. А я стояла и не понимала, что происходит и что означает это загадочное «лишение
