даже большой отряд не смог выстоять. Погибли многие. Я чудом уцелел — даже не ранен. Но в итоге Натаниэль…
Он повернулся всем корпусом и посмотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Равена почувствовала, как слабеют ноги.
«Натаниэль», — пронеслось в ее мыслях.
Она не могла ошибиться! Перед Натаниэлем стоял какой-то человек, частично скрывая его от нее, но она определенно видела знакомый до боли профиль, развевающиеся от сильного ветра длинные черные волосы и руку на перевязи.
— К сожалению, — удрученным голосом произнес рядом Габриэль, — в сражении с твоим братом Натаниэль потерял руку.
— Руку, — словно не в себе, пробормотала Равена, глядя во все глаза на своего жениха — живого, вне всяких сомнений, живого!
Натаниэль что-то с серьезным и хмурым лицом говорил своему соклановцу, и вдруг, словно по наитию повернув голову, заметил ее.
Его лицо тотчас озарила улыбка. Отодвинув в сторону человека, с которым разговаривал, Натаниэль поспешил к ней.
Равена осела на пол раньше, чем осознала, что ноги ее больше не держат. Натаниэль мгновенно оказался рядом, опустившись перед ней на колени.
— Равена! Что с тобой? Ты так внезапно…
— Я думала, ты умер, — сказала она и от облегчения слезы хлынули из ее глаз неудержимым потоком.
— Почему ты решила, что?.. — не понимал Натаниэль.
Достав из поясного мешочка обручальное кольцо, Равена протянула его на ладони к своему жениху.
— Амир сказал, что убил тебя, — сквозь слезы и всхлипы сказала она. — Я увидела кольцо и… Его же нельзя снять! Поэтому я…
На лице Натаниэля появилось странное выражение: его глаза смотрели на нее сочувственно, а губы неуверенно улыбались, как будто он радовался чему-то и был не уверен, что ему позволено радоваться. Одной рукой обняв Равену, содрогающуюся от рыданий, он прошептал ей на ухо:
— Ш-ш-ш, тише-тише. Тише, родная. Со мной все хорошо, я жив. А твой названый брат… Сражаться с ним было непросто. Несмотря на то, что в духовной силе я превосходил его, эта лютая ярость в его глазах… пару раз заставляла терять уверенность в собственных силах. Когда он понял, что не сможет убить меня, похоже, решил хотя бы покалечить. Как одержимый, нацелился на мою левую руку. Вот только почему левую, если меч я держу в правой?..
Равена выдохнула. Обручальные кольца носили на левой руке. В этом и была причина, которую не понимал Натаниэль. Амир так и не выполнил свою угрозу — отрубить ей палец с кольцом. Вместо этого он забрал кольцо у Натаниэля, отрубив ему руку.
Натаниэль чуть отстранился и заглянул Равене в глаза.
— Вернуть руку, увы, не удастся. С помощью магии можно создать устойчивый морок, однако как ни крути, а я теперь однорукий калека. — Уголки его губ тронула едва заметная улыбка. — Ты примешь меня таким, Равена?
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах даже моргнуть. Почему пророчество не сбылось? Ведь во всем остальном гадалка не соврала. Три раза предали ее, трижды предала она…
Впрочем, если задуматься… Когда Амир отдал Равене перстень, она решила, что Натаниэль мертв — сомнений не было. Может быть, именно этот момент гадалке и подсказали ее пророческие видения? Старуха белява видела лишь то, во что поверила Равена при встрече с Амиром в лесу — вот и все.
— Ничего, — выдохнула Равена, и с этим выдохом как будто освободилась от всех тревог и страхов. — У меня две руки, у тебя одна — трех рук на двоих нам хватит.
Натаниэль не успел ответить, как рядом раздался голос Габриэля:
— Мои руки тоже в твоем распоряжении брат, — сказал он с улыбкой. — В конце концов, я с детства привык меняться с тобой местами.
В этот раз Натаниэль успел открыть рот, но заговорить опять не дали.
— На мои руки тоже можете рассчитывать, глава клана, — стоя за спиной Натаниэля, произнес Аласдер и невозмутимо добавил: — Если, конечно, рук у вас еще не в избытке.
На лице Натаниэля отразилась смесь смущения и благодарности одновременно. Он усмехнулся и провел по волосам Равены правой рукой.
— Я места себе не находил эти три дня, пока ты не возвращалась. Я о многом хочу спросить тебя, столько хочу рассказать… Но это потом. Главное, что ты здесь. Живая и невредимая.
И снова обнял ее одной рукой.
«И пусть одной, — подумала Равена. — Даже если бы совсем не смог обнять — я бы сама его обняла».
* * *
К сожалению, очень часто, одаривая счастьем, жизнь следом приносит и горе.
На следующий день в замке Черного Ворона появился Марис. Он казался разбитым и опустошенным, и Равена сразу догадалась, в чем может заключаться причина.
Когда они приехали в заброшенный особняк с заколоченными окнами, камин в библиотеке уже потух. Марис зажег лампу и поставил ее на каминную полку.
Гидеон де Авизо сидел в кресле, как и в прошлый раз — уронив голову набок. Его ноги были укрыты пледом, но книги — вечной спутницы Гидеона де Авизо — у него на коленях в этот раз не было.
— Он умер, — сказал глухо Марис. — Вчера вечером. Перед тем, как Гидеон сделал последний вдох, он несколько раз подносил руку к сердцу и говорил: «Они уходят. Они уходят один за другим».
Горькие слезы текли по щекам Равены. Подойдя к креслу, она села на пол и обняла колени отца.
— Папочка, — шептала она сквозь слезы. — Теперь я даже не узнаю, простил ли ты меня…
Второй раз… Второй раз она оплакивала своего отца — любимого отца, любящего отца. Человека, который подарил ей столько тепла и нежности, когда она была ребенком. Человека, которым она пожертвовала — не спасла, хотя могла сделать это.
— Почему это произошло? — спросил Марис; и Равена впервые увидела у своего дяди такое несчастное и потерянное лицо — он как будто не мог принять, не мог смириться. — Даже если ты не забрала духовную силу четырех кланов, Гидеон должен был находиться между жизнью и смертью еще
