И меня так просто разгадали. Обидно.
— Свободны, мадемуазель Соколова. И на вашем месте я бы заглянул на обратном пути в медицинский корпус. Возьмите справку для профессора Нава, что не сможете сдать курсовой проект до следующей недели.
— Подождите! Но что с Ребеккой? И что будет с Мором? Данте? Что вообще… — вопросы сыпались бы из меня, как горох из дырявого мешка, если бы секретарь ректора не остановил.
— Почему вы считаете, что я собираюсь вам что-то рассказывать? — Потому что в книгах так всегда бывает? В конце кто-то мудрый обязательно пересказывает события, правильно расставляя акценты и объясняя все непонятные места. — И даже если бы у меня было желание, господин ректор с минуты на минуту ожидает посетителя. А вот, кстати, и он.
После быстрого стука в дверном проеме показалась встрепанная темноволосая голова.
— Вызывали? — хмуро спросил Диз.
Ой. Кажется, я его подставила. И сильно. Из-за меня Диз нарушил запрет. А все мы слышали, как ректор поступает с теми, кто не внемлет его предупреждениям. Первые полчаса после того, как мессир Джонатан выставил меня в коридор, я нервно нарезала круги у двери в ректорскую приемную. Потом устала и прислонилась спиной к стене. Наконец дверь отворилась.
— Ты жив!
— Как ни странно, да, — Диз, казалось, и сам был удивлен этому обстоятельству. — Мне еще и благодарность зачитали. За удивительную лояльность и соблюдение Договора.
Судя по красным следам, кольцами оборачивавшимся вокруг его шеи, ректор успел озвучить не только благодарность. Я опустила взгляд ниже: запястья были перебинтованы, кое-где на белой марле уже проступила кровь. Со стороны мы, должно быть, выглядели сейчас отличной парой: я в пластырях, он в бинтах. Мысль вызвала у меня кривую улыбку.
— Да, мессир Джонатан был не слишком доволен тем, что его труды пошли насмарку, — согласился Диз. — С другой стороны, не думаю, что он считал, будто это меня удержит. И откуда бы у него без меня появилась возможность в удовольствие поэкспериментировать над студентом?
— Больно?
— Нет, конечно, — удивился вопросу демон. Ну да, у кого я спрашивала…
— А Мор? Данте? Что с ними? Они живы?
Айтишник закатил глаза к потолку:
— Все-таки интересно, за кого ты меня принимаешь… — Впервые, наверное, за того, кем он на самом деле был. — Разумеется, живы, что с ними будет. Осознали неправильность своих действий и сходили к ректору покаяться.
— Добровольно? — усомнилась я.
— Иногда я бываю очень убедителен.
С этим утверждением я даже спорить не собиралась.
— И что теперь?
Я не могла поверить, что все закончилось. Да еще так просто. Какая-то часть сознания, проснувшаяся вместе с магией, мимоходом пожалела о потерянной впустую силе, заключенной в круге призыва, но я велела ей замолчать. Если о чем и стоило жалеть в этой ситуации, то точно не о ней.
— А что теперь? — пожал плечами Диз. — Мора пожурили и отпустили — никто не хочет связываться с его отцом. Но ни к Ребекке, ни к тебе он близко не подойдет, не переживай. Данте… его отчислили.
— И поделом ему, — мстительно прокомментировала я.
Новость про Мора меня обрадовала не так сильно, но я всё понимала: привилегия — она везде привилегия. И ведь никто особо не пострадал, верно? Не считая дракона, все остались живы. А прочие… мелочи не в счет.
Не знаю. У него с самого начала было не много выбора, а теперь… демон умолк, решив не продолжать эту историю.
Возможно, он был прав. Я сомневалась, что сумела бы по достоинству ее оценить. Не сейчас.
— Кстати, у меня кое-что для тебя есть, — Диз вынул из кармана черный кожаный шнурок с двумя подвесками. — Подставляй шею.
Я недоверчиво на него посмотрела.
— Зачем? И что это?
— Подарок от Данте и Мора. Теперь никто из них или их кругов не сможет залезть в твои мысли.
Щедро. Даже слишком.
— И что я буду тебе должна?
— Ничего, — казалось, вопрос его неприятно задел. — Считай это их платой за причиненный тебе ущерб.
Я все еще не спешила радоваться.
— Разве тот факт, что кто-то копался в твоих мозгах, не нервировал тебя до такой степени, что ты подняла на уши весь университет?
— Спасибо, — кое-как улыбнулась я. — Давай я сама надену.
Зеленые глаза подозрительно сузились.
— Держи.
Я вздрогнула, когда его ногти (ногти! Нормальные человеческие ногти, стриженные под корень. Не когти, которыми легко можно было разорвать человека пополам) случайно задели мою кожу. Перевела дух, когда на ладонь мне упали серебряные амулеты — простые пластинки с нацарапанными на них символами, больше похожие на солдатские жетоны, чем на украшения. И поняла, что невольно затаила дыхание, еще когда айтишник протянул вперед руку.
Смущенная, я все же подняла на него взгляд. На его губах играла усмешка. Не горькая, нет. Но понимающая.
— Извини.
А что мне оставалось сказать? Конечно же, я тогда обернулась. Кто бы поступил иначе? Теперь я понимала, к чему относился сарказм в его голосе, когда он комментировал гравюру с изображением его отца.
«Красавец, не правда ли?»
Да уж. Красавец. Я знала, что у Мора было не только человеческое обличье, но и то ужасное, напугавшее меня в первую ночь. Но никогда не спрашивала об этом Диза. Возможно, потому что боялась узнать ответ. Или, что было бы еще хуже, потому что за всеми этими разговорами на кухне общежития, за взаимными подколками и зарождавшейся симпатией я почти забыла, что он не человек. Гораздо больше не человек, чем я. Он в самом прямом смысле этих слов был порождением Войны и Смерти. А я?
Он мог убедить меня в правдивости любой лжи. Заставить меня сделать что угодно. Убить меня — и это далось бы ему гораздо легче, чем он описывал. А что могла я?
— Извини, — повторила я.
На этот раз я просила прощения не за свою реакцию. Не только за нее.
— Не за что, — он с независимым видом сунул руки в карманы джинсов и посмотрел куда-то поверх моей головы. — Было приятно познакомиться, новенькая. Если решишь перестать меня бояться… ты знаешь, где меня найти.
— Впервые вижу тебя такой довольной. Что-то случилось?
Мы с Максом шли по галерее математического корпуса. У него после обеда была там лекция, а у меня образовалось «окно», и я решила составить ему компанию. Впервые за долгое время мы остались вдвоем: Райли еще раньше ускакала на мастер-класс по бисероплетению. Она утверждала, что там гораздо интереснее, чем это звучало, и, зная рыжую, я охотно верила, что бисероплетение — это не только интересно, но и смертельно опасно.
