— Я сдала практическое задание мастеру Дженсену, — похвасталась я.
— Первое из двенадцати.
Верно. Но я была убеждена, что и с остальными проблем не возникнет. Диз… Я нахмурилась, вспоминая айтишника. Он утверждал, что всё вернется в норму. Не вернулось. Я все еще чувствовала магию, не так ярко, как в Самайн, но она была со мной. И я не могла сказать, что меня это не радовало, хотя привыкнуть к ней было нелегко.
— И мне засчитали проект по алхимии, — это было не так сложно: теоретическую часть я дописала за ту неделю «отпуска по болезни», что мне дали в медкорпусе (сначала я удивилась, зачем так много, потом, когда сотрудники медицинских сервисов вцепились в меня, поняла), расчеты мне проверила Райли, а практическую демонстрацию во избежание ЧП попросил не проводить мессир Джонатан, приславший соответствующее распоряжение на факультет. Все прошло настолько просто, что я подозревала саму себя в каком-то жульничестве, но… Оценку мне поставили, спорить с этим решением и требовать себя исключить я не собиралась. — Так что, как видишь, все замечательно.
На этих словах моя улыбка слегка померкла. Нет, все действительно было хорошо. Надо мной больше не висела дамокловым мечом угроза отчисления. Мор не представлял для меня опасности, пару дней назад я, кстати, видела его на кампусе. Как и обещал Диз, он не делал никаких попыток приблизиться, только окинул равнодушным взглядом и прошел мимо. Я могла пользоваться магией! Которая выматывала меня физически и морально и временами сводила с ума, но… С этим я справлюсь.
Конечно, были и не такие приятные моменты. Возвращаясь из алхимического корпуса, я не могла не думать о вечере тридцать первого октября. Сейчас драконы были в безопасности, и все находились в загоне — за его пределами держали только раненых и больных, а таких среди драконов больше не было, — но воспоминания все равно пока не уходили. И…
— Все замечательно, но?.. — от Макса тоже не укрылась перемена в моем настроении; он слишком хорошо меня понимал.
— Ребекка в медкорпусе. Свен рассказал… Она пыталась покончить с собой.
Драконологи не могут причинить вред драконам, это против их природы. Поэтому Мору понадобилось столько времени, поэтому кто-то — теперь уже было ясно кто — собирал драконью кровь сначала по капле. Шаг за шагом, постепенно Мор подчинял ее себе. От небольшого надреза до смертельной раны. Она пыталась сопротивляться, как могла: отсюда обмороки и кровь из носа — первые признаки магического истощения; пусть в моменты, когда демон отпускал контроль, она забывала о его приказах и влиянии, все равно ее магия пыталась ее защитить, пробудить ее воспоминания, заставить вспомнить ритуальный круг и подчинение. Но силы были неравны, я как никто другой это знала. И в итоге она сломалась. Убила дракона. И, когда освободилась от воздействия Мора и осознала, что натворила, перерезала себе вены.
— Я не понимаю, как после всего Мора могли просто так отпустить. Разве Охотники не должны быть в этой истории хорошими парнями? Как они могут оставлять его безнаказанным? Даже если он официально не нарушил Договор, он собирался это сделать.
Ответ был в принципе ясен: Мор был сыном Гаапа. Из-за отца его не трогали, пока существовала такая возможность. Но менее противно от этого не становилось.
— Я ненавижу Охотников, — признался блондин. Я кинула взгляд на Макса: правильно, нашла, с кем о них говорить. — Но скажу тебе одну вещь. Они не добро. Они лгут, шантажируют, убивают и не остановятся ни перед чем, чтобы достичь своих целей. Но они привнесли в наш мир порядок. Не идеальный, но он все равно лучше, чем то, что было раньше. — Если раньше каждый мог вести себя как Мор и не бояться расплаты, то я была склонна с ним согласиться. — А хорошие парни… не думаю, что они вообще существуют. Или что хоть один из нас заслуживает такого звания.
Сурово. Но, возможно, справедливо. Потому что я помнила ощущения после драконьей крови. Вся та мощь, власть… То, что я чувствовала сейчас, когда Самайн кончился, а кровь в моем организме осталась только моя, не шло ни в какое сравнение. И какая-то часть меня до сих пор мечтала испытать эти ощущения снова. Я могла понять, почему Макс так о нас отзывался: перед магией пасовали любые моральные барьеры, разница для каждого была только в цене.
— Напомни мне не задавать тебе подобных вопросов. Никаких хороших парней… Ты прямо пошатнул мою картину мира, — мрачно заявила я. — Шучу.
На самом деле она пошатнулась гораздо раньше. Сложно сказать, когда именно — слишком много всего произошло за эти два месяца. Возможно, это случилось не один раз, и в любом случае… Магия, демоны… Мой мир уже не будет прежним. Я вздохнула.
Совсем недавно мне задали самые странные — и самые важные — вопросы в моей жизни. И я думала, что точно знаю, как на них ответить.
Чего я хотела? Безопасности. Стабильности. Вернуться домой.
Чего я боялась? Умереть здесь. Потерять контроль. Влюбиться.
Вопросы уже не казались такими простыми. Ответы не были такими легкими.
Во что я верила? В то, что желания быть человеком достаточно, чтобы считаться им? В то, что казаться человеком и быть человеком — одно и то же? Или в то, что некоторые пропасти не преодолеть, как бы нам ни хотелось?
Что было лучше: непредсказуемость и сомнительные поступки, совершенные из самых благих побуждений, или идеальное поведение, за которым могли скрываться далеко не самые чистые мотивы?
Чего я хотела? Чего… Кого я на самом деле боялась? Его — или себя, своих желаний?
Я не знала. За последние два месяца мой мир изменился до неузнаваемости, и я подозревала, что изменилась вместе с ним. И что это было только начало.
Что ж, пусть. Пусть это будет началом, началом новой жизни. Но на этот раз я возьму ее под свой контроль. Я готова.
Убрав за уши упрямо лезшую в глаза челку, отросшую с лета, я улыбнулась.
— А ведь я совсем не о том хотела с тобой поговорить, — весело произнесла я. — Я тут подумала: то приглашение на кофе — оно еще в силе?
— Что? — не сразу понял Макс; ну да, я бы после месяца с лишним тоже забыла.
— Может, захочешь как-нибудь выпить кофе? Со мной, — уточнила я зачем-то.
Блондин расплылся в довольной улыбке:
— Это свидание?
Почему у меня сейчас было такое ощущение, что я совершала самую большую ошибку в своей жизни? Ведь все было правильно. Все было так, как я хотела. Безопасно. Спокойно.
Я ведь об этом мечтала?
— Если ты хочешь, чтобы это было свидание…
— Значит, свидание. Ты как сегодня вечером, свободна?
Был соблазн соврать, оттянуть все на неопределенное время, но я тщательно его подавила.
