стукалась на очередной кочке.
— Мама, посмотрите на нее, — произнесла Дризелла, — она ухитряется спать. Что ты делала всю ночь? — она требовательно дернула меня за рукав.
Мачеха сидела напротив, и ее черное, почти траурное платье занимало половину пространства. За сегодняшнее утро она обмолвилась со мной лишь несколькими фразами, однако Дризелле ответила:
— Оставь ее, пусть спит, дорога неблизкая.
Я не выспалась, потому что опять видела все тот же кошмар, он заставлял меня вскакивать посреди ночи. Люцифер сочувственно шевелил усами, но не знал, как помочь.
Хотя в карете удалось задремать на несколько часов. Наверное, когда я находилась далеко от Золушки, нервное напряжение немного утихало.
Когда мы выехали из леса, я придвинулась к окну.
Город выглядел так, будто его нарисовали нежной пастелью на страницах старой книги. Аккуратные домики с яркими крышами, покрытыми черепицей, ровные и чистые улицы. Все это навевало мысли о провинциальной Франции, очаровательной и приветливой.
Наш экипаж остановился у небольшого торгового магазинчика с пестрой вывеской, на которой были нарисованы спицы, пронзающие клубок ниток. Нас встретила миловидная и полнолицая женщина с мозолистыми руками. Услужливо поклонившись, она спросила:
— На чье имя заказывали платья?
— На имя Вэнди Тремейн, — сказала мачеха.
Мы прошли в просторную комнату с большими зеркалами, и швея вынесла два ярких платья: зеленое и красное. Роксана уселась на большое кресло, а мы с Дризеллой начали раздеваться.
Вот честно, если бы я обернулась советским аляпистым ковром, который раньше вешали на стены, то выглядела бы гораздо лучше, чем в этом платье. Дризелла же, повизгивая, счастливо крутилась в тряпках вырвиглазного зеленого цвета, и это было настоящее насилие над хорошим вкусом.
— Смотрится неплохо, — сказала Роксана, — Анастасия, но мне не нравится твое недовольное лицо, в чем дело?
— Есть другое? — спросила я, пытаясь выбраться из корсета, который выдавливал грудь к шее и больно врезался в ребра. Подол был покрыт пошлыми кружевами и блестками, прилипающими к руками.
Швея растерянно посмотрела на меня и пробормотала:
— Но вы же сами выбрали ткань и фасон.
— Простите мою дочь, — Роксана поднялась и положила руку на мое плечо, предупреждающе сжав его, — она у меня в последнее время капризничает.
— Лучше уж голой идти, чем в этом.
— Ты что, полоумная? — спросила Дризелла.
— Или вообще не идти, — я отодвинулась от мачехи, потому что ее тяжелые духи с ароматом роз, пробрались через нос в голову и начали сверлить мозг.
Идея не идти на бал показалась очень заманчивой, потому что там мне делать было нечего, ну кроме как держать свечку над принцем и Золушкой.
Швея забрала у меня красные тряпки, которые можно было смело отправлять на родео, и растерянно на них посмотрела, не зная, куда девать.
— Перед балом почти все разобрали, и чем вам не нравится это? Может, жмет в талии?
— Нет, просто в таком наряде только в бордель.
Дризелла ахнула, а Роксана поджала губы, побледнев.
— Следи за языком.
Швея же, на удивление, понимающе улыбнулась и из-за морщин стала похожа на сказочную добродушную старушку.
— Осталось одно платье, самое простое, но думаю, оно покажется вам тусклым.
— Да, — согласилась я сразу же, — несите.
— Ты в лесу с Золушкой белены объелась? — спросила Дризелла, — как можно быть такой бестолковой и отказываться от красивого платья?
Роксана же промолчала, присела обратно на кресло и, расправив юбку, устроилась смотреть, как мне помогают переодеться.
— Час, и я подгоню его под вашу фигуру, — сказала швея, заканчивая с завязками.
Новое платье оказалось приемлемым: пыльно-синее и строгое, оно годилось для званого вечера, но никак не для роскошного бала, однако второстепенным героям все равно не нужно выделяться.
— Мне подходит, спасибо.
— Мам, это какая-то шутка? — прогнусавила Дризелла, глядя на меня с таким видом, будто я уже превратилась в жабу.
Роксана обошла меня по кругу и, остановившись, провела рукой по ровно отстриженным волосам. Этот жест был почти материнским и нежным и заставил меня застыть от удивления. Она с затаенной грустью произнесла:
— Я всегда хотела продлить вам детство, чтобы вы никогда не повзрослели, но ты… Ты выглядишь такой взрослой, особенно сейчас.
И в ее голосе не было ни злости, ни раздражения, лишь старая печаль, которая жила внутри очень и очень долго. Наверное, любой герой или злодей мог рассказать свою историю, но выслушивать каждого — это навсегда застрять в сказке, поэтому я отвернулась от мачехи и призрака ее прошлого и спросила:
— Надо ждать целый час?
— Мама! Мама! — заплясала Дризелла вокруг матери. — Давай пойдем в пекарню? Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Хочу-у!
— Конечно, — с видом благодетельницы кивнула мачеха.
Я зажала уши от радостных визгов ненастоящей сестры и тут же попятилась к двери, чтобы поскорее вырваться из нежеланной компании:
— А я, пожалуй, прогуляюсь по городу.
— В одиночку? — удивилась Роксана.
— Я ж говорю, у нее что-то с головой произошло, — фыркнула Дризелла.
— А почему нет?
— Что ж… — Роксана не нашла повода, чтобы запретить мне уходить. — Хорошо, встретимся у магазина через час, здесь нас будет ждать экипаж.
Я поспешила выйти на улицу, нагретую солнцем, и направилась в сторону, откуда доносился шум. Так и выбралась прямо на площадь с прилавками. Затем прошла мимо продавцов, стараясь обходить их стороной, чтобы случайно не привлечь внимание.
Здесь сказочные люди были очень шумными и разговорчивыми, они то пели, то плясали, то перекрикивались через всю площадь.
Я боялась быть затянутой в эту какофонию, поэтому тихонько выискивала взглядом крысиный яд на прилавках, но так его и не нашла. Видимо, в этом мире добрых милых мышек нельзя было травить. А жаль.
Я подошла к прилавку с красивыми красными яблоками, которые почему-то привлекли внимание. Дедок-продавец сразу же услужливо мне подмигнул:
— Хочешь попробовать яблочко, девица?
Если меня и научили чему-то сказки, так это не есть что попало, а тем более яблоки. Вряд ли Анастасию кто разбудит, если она уснет вечным сном. Я покачала головой и отвернулась, но тут дедок заявил:
— Не ходила бы ты одна. Говорят, Румпельштильцхена в городе видели.
— И что с того? — заинтересовалась я.
— Ну как же, говорят, он похищает юные девичьи сердца, а ты юная дева. На вот, лучше яблочки купи, свежие, вкусные. Не уходи.
К счастью, в этот момент подошли другие покупатели, поэтому удалось быстренько ускользнуть.
Мысли лениво повертелись вокруг загадочного Румпельштильцхена и перескочили обратно на ведьму. Интересно, а сама она находится в этом мире или осталась в реальном?
На какой-то миг мне показалось, что я увидела в толпе ее лицо с голубыми глазами, но даже если оно и было,
