«Если не будет следующего набега», — сам себе буркнул Еремей.
«А мы крепостицу поставим, как Фёдор в начале лета задумывал», — голосом внучки пропищало особое мнение голове боярина.
«Поставим, — не стал спорить Еремей, — а где воёв взять, чтобы защищали её?»
«Удержим поселение, не дадим людям по миру идти — будут деньги на воёв! Сам же говорил, что народ<strong> —</strong> основа всего!»
Еремей прихлопнул комара и придирчиво оглядел держащихся его людей. Права внучка, дельный народец на его земли живёт, но ежели воспользоваться бедой и прижать их, то измельчают они. Может, кто и вырвется от него, да токмо кто вместо них придёт и осядет на земле?
Надо вместе вставать на ноги. Кого он обманывает? Зверя в лесу нет, испугали его, шастая и сгоняя с тихих мест. Поэтому его разрешение бить зверя ничего не стоит. А бревна… так не на продажу растит лес, чтобы жадничать. Если получится хороший торг на игрушках и других Дуниных придумках, то надо дать людям долю, чтобы самое необходимое купили и быстрее на ноги встали.
Глава 5
До приезда Гришеньки боярышня старалась везде поспеть. Надо было разгребать залежи из каменных брусков и начинать возить в монастырь. Яким приноровился быстро и ловко колоть гранит и давно уже встала проблема складирования.
В Дуниных мечтах покупатели должны были сами приезжать и забирать камень, но обстоятельства подвели. Может когда-нибудь так и будет, а пока приходилось выкручиваться. Бабушка Анастасия согласилась оплатить брусчатку только если её привезут в монастырь, и Дуня согласилась, но в имении не хватало лошадей, да и дороги были небезопасны. На камень-то никто не позарится, но могли отнять лошадь и побить возницу. И всё же надо было начинать отправлять в монастырь хотя бы первую партию, а когда возница вернётся, то вторую… так потихоньку-помаленьку всё и переправят. Деньги за этот заказ сильно выручат семью.
Дуняша насела на Фёдора, чтобы он не упускал из виду Митьку с Аксиньей. Им вскоре предстоит работа с шерстью и потребуется рабочее место. Хорошо бы Митьке взять помощников, но Дуня подозревала, что пацан сделает всё, чтобы никого не допустить к своим валенкам. Он ужасно боится конкуренции и того, что станет ненужным, но если валенки станут приносит стабильный доход, то придётся ему подвинуться.
А вот Аксинья в этом плане молодец. Она легко делится своими умениями с девочками и не переживает, что они её превзойдут. Игрушки и безделушки получаются у всех разные, и у каждой мастерицы найдутся свои почитатели. Дуняша, когда услышала позицию Аксинью, то искренне похвалила её. Но Аксинья уже пожила, набралась опыта и давно уже понапрасну не нервничает.
Самым сложным для Дуни было сделать выкройку для жилета. У неё в голове сложился образ мушкетеров из фильмов, но там всё выглядело элегантно, а у неё в качестве материала была толстая шкура и появившиеся сомнения на счет её защитных свойств. Поздновато было сомневаться, так как деньги за шкуры были отданы… несущественные, даже смешные, но сейчас очень нужные. Дед поверил ей, и нельзя было оплошать.
Дуня несколько раз перерисовывала жилет, прежде чем начать строить выкройку для трёх самых популярных размеров (на её взгляд). Мама ей помогала и подсказывала, так как кожаный жилет не был новинкой в защите воина, но жилет из лосиной или из воловьей шкуры никогда не отличался изяществом, а Дунина модель претендовала.
Понравится ли она воинам? Милослава не могла предугадать, но на всякий случай решила сшить такой жилет для мужа. Его можно носить, не снимая, и быть может, он убережёт Вячеслава от стрелы или брошенного из-за угла ножа.
Дуня была счастлива, что мама с Машей приняли активное участие в разработке жилета, так как у неё совсем не оставалось времени, чтобы смастерить из бересты лекала для составных частей дивана и стульев. В деревне все умели работать с деревом, но требовалось точно сказать, а лучше показать, что нужно вырезать. Возня деревенских с игрушками обогатила крестьян в плане опыта. Теперь в каждой семье знали и умели не только вырезать что-то из дерева, но и шлифовать его, пропитывать маслами и подкрашивать. Даже появились свои секреты. Но Дуне требовался аккуратный работник с прямыми руками, жестко соблюдающий размеры. А так ничего сложного в производстве мебели не было. И Фёдор быстро указал на подходящую семью.
Дуня была довольна. Она всем нарезала задач, и никто не остался без дела. Мама и Фёдор теперь только за голову хватались, так много забот вдруг свалилось на них, а Дуня продолжала ойкать и вспоминать то про яблоки, которые привезут, то про заготовку на зиму лесных даров, рыбы, овощей…
На свой огород и маленькое поле она смотрела с сожалением. В засушливые дни грядки пересохли, а крутившиеся рядом тати не дали спокойно всё полить, а вот поле… там получился роскошный по местным меркам урожай, но вовремя снять его не смогли. Кое-что Митьке удалось подобрать на посев в следующем году, но не более.
И всё же отбор крупного зерна для посадки и разнообразная подкормка почвы для всех оказались очевидны. Оставалось только выжить, встать на ноги и с новым опытом взяться за дело, а опыта у всех вдруг стало копится много и всякого разного.
Каждый вечер во дворе разгорались споры о том, как и чем дальше жить, и потихоньку вырисовывался план. Боярыня Милослава хваталась за голову, управляющий Фёдор посмеивался, а Дуня испытывала глубочайшее удовлетворение. Ей нравилось, что у людей появился выбор и возможности, а главное, вера в свои силы и надежда, что всё получится. А то отчаялись, понимаешь ли!
Перед отъездом Дуня померила сшитую из шёлка новую сорочку и нарядный летник. Его в девичестве носила Милослава, потом он достался Маше и был ей велик, но на семейном совете дружно решили перешивать его для Дуни, чтобы она не опозорилась перед князем и боярами.
— Красиво, но тяжело, — вздыхая, жаловалась Дуня. Летник сделали меньше размером, а споротые с лишней ткани жемчужинки добавили в центральный узор. — А что мне на голову надеть? Венец ещё рано, а ленты как-то просто будет…
Милослава схватилась за голову и бросилась к своему сундуку.
— Вот, ободок наденешь, чтобы волосы ветром не растрепало.
— И всё? А серебряные висюльки?
— Сгорели, — расстроилась Милослава, — не восстановить.
Дуня тоже расстроилась: ей очень нравилось мамино очелье.
— Евдокия, всё помнишь, как перед князем стоять?
— Да-да, войти, поклониться, глаза в пол и молчать пока не спрашивают, — скривившись, повторила она наставление.
— Не забудь.
Дуня закатила глаза и вдруг встрепенулась:
— А целовать меня будут?
Милослава с Машей опешили, а Ванюша захихикал.
— Зачем тебя целовать? — растеряно спросила мама.
— Ну-у, ты же целуешься с гостями, — неуверенно пояснила Дуняша, до сих пор не разобравшаяся в ритуалах с лобзаниями. Гости целовали Милославу в уста сахарные при отце, когда она подносила им чарочку. Дуне казалось это нарушением личных границ, но тут и мужчины могли смачно расцеловаться друг с другом, поэтому она и уточнила, чтобы морально подготовиться и не морщиться.
— Ах ты! — Милослава сорвалась с места, но Дуня быстро отбежала. — Стой! Летник испортишь!
Дуняша затормозила и оглянулась. Милослава остановилась и, беззлобно погрозив кулаком, велела раздеваться и идти спать.
Рано утром заматеревший за прошедшие месяцы Гришенька подхватил её на коня и повёз в город. По пути Дуня немного покапризничала из-за ужаснейших неудобств и даже в знак протеста какое-то время бежала рядом с конем, как писалось о предках в летописях.
Да, было такое, бегали!
Но стало только хуже и пришлось поддаться на Гришкины уговоры, смириться и трястись на коне. Слава всем дорожным духам, но через несколько часов она оказалась дома. Если сравнить с тем, как обычно приходится тащиться на телеге или в возке, то скакать на коне даже в виде балласта оказалось лучше.
