— Я убила свою дочь. Я отправила ее за теми продуктами. Попросила ее пойти… и если бы она не пошла… она бы не…
Продолжение не последовало, потому что она начала плакать. И пока она выплакивала свое сердце, огромный воин оставался рядом с ней, разделял ее боль, одиночество и сожаления, его широкая рука опустилась на ее плечо, успокаивая, его присутствие бальзамом ложилось на сырые ожоги, что покрывали ее тело, пускай кожа и оставалась нетронутой.
Когда она немного успокоилась, он накрыл ее ладони руками.
От этого прикосновения в нее вошло магическое тепло, поднялось вверх по рукам, волна двигалась к ране в груди, наполняя ее.
И тогда Сьюзан увидела его крылья. Огромные, тонкие, словно паутинка, крылья, которые возвышались над огромными плечами и ловили свет, хотя в доме царила кромешная тьма.
— Вы ангел, — прошептала она, ошеломленная. — Вы… ангел…
Он не выказал ни эмоции, просто продолжал смотреть на нее, но дарованное им тепло оставалось внутри ее тела.
— Вам пора? — печально спросила она.
Мужчина кивнул, но прежде чем подняться, он расстегнул рубашку. Там, на его шее, виднелось крошечное ожерелье, которая она дала ему, голубка мира висела на тончайшей цепочке.
Она протянула руку и коснулась звеньев, теплых на светящейся коже.
— Я знаю, что вы позаботитесь о ней.
Он кивнул… и потом исчез. Мгновенно.
Сьюзан вскочила с кресла и кинулась к парадному входу. Открыв дверь и широко распахнув ее, она выпрыгнула на холодный бетон крыльца.
Ни следа. Но он был здесь.
Дарованное им тепло по-прежнему в ней.
Взглянув на небеса, она обнаружила, что шел снег: крошечные белые хлопья медленно спускались с неба, своим кружением напоминая человеческие судьбы, постоянно меняясь, они не стояли на месте, огибая видимые и незаметные взору препятствия.
Запрокинув голову, она чувствовала крошечные снежинки на лбу и щеках, будто маленькие, добрые руки, посланные, чтобы стереть ее слезы.
Ангел вернется, подумала она.
И Сисси, где бы она ни была, не одинока…
Прошло много времени, прежде чем Сьюзан вернулась в дом, закрыла дверь и тихо поднялась в свою спальню, которую она делила с мужем несколько десятилетий. Когда она скользнула под простыни, ее муж резко поднялся.
— Ты в порядке?
— У нас есть ангел, — сказала она ему. — Он присматривает за нами. За Сисси.
— Думаешь?
— Нет, — сказала она, устраиваясь в объятиях мужа и закрыв глаза от истощения. — Я знаю.
На этом она предалась глубокому, беспробудному сну…
Прошло две недели после того, как Рэйли выписали из больницы.
Она стояла у комода в своей спальне, размышляя, было ли это этически неправильно — надеть красивое белье… учитывая, что она собиралась на воскресный ужин с родителями.
Может, она просто накинет черное кружево. Сексуально, но ничего не просвечивает…
— Что ты делаешь? — спросил Век, подойдя к ней сзади и обняв.
Он был обнажен, как всегда, и очень рад ее видеть… как обычно.
Оглянувшись через плечо, она улыбнулась и протянула вышеупомянутый бюстгальтер.
— Черный. Я думаю о черном. Что скажешь?
— Отличный выбор. Этот — один из самых любимых среди тех наборов, что я предпочитаю снимать с тебя.
Поцеловав ее глубоко и медленно, Век потерся эрекцией о заднюю часть ее халата, и Рэйли сдалась… но лишь на мгновение.
Отодвигаясь на дюйм, она покачала головой. — Мы уже опаздываем.
— Это не займет много времени, — прошептал он, потянувшись к поясу. — Обещаю.
— Но мне придется объяснять отцу, почему мы задержали ужин.
Век резко отступил назад. Прокашлялся. Буквально оглянулся назад, чтобы убедиться, не стоит ли вышеупомянутый мужчина в комнате.
— Милостивый Боже, женщина, почему ты до сих пор не одета. Давай же… поторопись.
Рэйли засмеялась, когда он направился к чемодану в углу и начал натягивать одежду так, будто весь дом охватило пламя.
Ее напарник оставался тем жестким изнутри, честным и сексуальным мужчиной, в которого она влюбилась: упертым как бык детективом. Всегда начеку и оберегающим ее. Именно из тех парней, кто никогда не сдается и не уступает ни на дюйм, но он все равно каким-то образом умудрялся угодить ей.
Но на всей планете был лишь один человек, способный стянуть его бивиди[149], и это ее отец.
Век и Большой Том, как он называл его, были слеплены из одного теста, но Век никогда не преступал границ и всегда вел себя лучшим образом. А тот факт, что они так хорошо поладили, стал еще одной причиной любить обоих мужчин в ее жизни.
— Рэйли, ты все еще в этом халате, — бросил он, натянув брюки.
— Я люблю тебя, ты в курсе?
Он даже не остановился, шорох продолжался, пока он накидывал рубашку.
— Это мило, дорогая. Но давай же, одевайся.
Рэйли снова рассмеялась, схватила свое белье «Викториа Сикрет» и проделала собственную версию «спешного одевания ДелВеччио в ванной», только тише.
Изумительно, как много всего изменилось… и как мало. Тело Бэйлса нашли под развалинами карьера три дня спустя, и причиной смерти признали самоубийство, ведь пистолет, который он использовал, по-прежнему лежал в его холодной руке. Кронер также проснулся мертвым: медперсонал больницы обнаружил, что он перестал дышать, в ночь, когда обрушился карьер, и они не смогли реанимировать его, чему не стали удивляться, учитывая масштаб его ранений.
Что касается Сисси Бартен, то ее смерть неофициально повесили на Бэйлса: на ее теле не нашли ДНК, которое бы связало их обоих, но ай-ти специалисты по форензике[150] вошли во все компьютеры мужчины и нашли сеть, буквально, безумия и махинаций… каждое из которых имело отношение к Веку и его отцу. Выяснилось, что Бэйлс заявлял в своих сообщениях в сети об убийстве кого-то в стиле смерти Сисси, используя именно ту технику и отметки, дабы почтить отца Века.
Не стоит упоминать, что с Века сняли все подозрения… в действительности, осмотр записей камер безопасности из хранилища улик показал, что система видеозаписи не работала в период с ночи, когда привезли вещи Кронера, и до того, как Бэйлс сделал ложное обвинение. Причастность Бэйлса к тому, что он каким-то образом смоделировал помехи, была очевидна.
И на этом… все.
После всех событий, Век немного говорил о произошедшем… и не комментировал тот факт, что его отца казнили согласно расписанию. Не останавливался на том моменте в пещере, когда неверное решение с его стороны могло оборвать жизни их обоих. Но было достаточно ночей, когда они лежали вместе, и он понемногу говорил на разные темы. Она давала ему время, и он пользовался им, но у нее ни разу не возникло чувство, будто Век утаивал или будет утаивать что-то от нее.
