условие, обращаясь не к девочке, а к Алару:
– Вот дивлюсь я, эстра… Выходит, что вашей силе даже кусатики не помеха?
– Кто-кто? – переспрашивал он с любопытством, невольно повышая голос.
– Кусатики, – охотно повторяла та. – Жучки такие маленькие, кусачие – у них, видать, в том бревне гнездо. Видишь, выползают стайкой? Чёрненькие такие.
В такие моменты Рейна обычно забывала, что она киморт, визжала так, что глохли пролетающие птицы – и отшвыривала злополучное бревно сразу на пятьсот шагов. А Тайра, насмеявшись вволю, принималась рассказывать, какие травяные отвары и курения могут отпугивать насекомых, какие – змей.
– А людей что-нибудь отпугивает? – задумчиво спрашивала Рейна потом.
– Серьёзная рожа. Вон, смотри, как твой учитель призадумался, как брови нахмурил – разве ж к нему сейчас кто-то в своём уме сунется?
Девочка охотно соглашалась, Алар притворялся рассерженным – словом, всем было весело.
Пищи для размышлений, впрочем, хватало.
Вспоминать что-либо о загадочном «эхе Миштар» он больше не пытался, опасаясь, что вовсе лишится рассудка из-за отката, но название это затвердил накрепко и пообещал себе добраться как-нибудь до толковой библиотеки. Спутник ведь гневно откликался лишь на обращение к запретным фрагментам прошлого, а намерение освоить заново утерянные знания не реагировал.
«Словно он не божество, явившееся в помощь, – пронеслась однажды мысль. – А злой сторож».
Алар ещё несколько раз пробовал помещать спутника в разные носители и отправлять прочь, выявив по ходу дела несколько занятных закономерностей. Во-первых, сама по себе сияющая звезда над плечом далеко отлетать отказывалась, упрямилась и очень быстро возвращалась на место. Во-вторых, не с каждым предметом спутник вообще взаимодействовал. Подходили вещи, созданные с применением морт – как, например, тончайший ишмиратский шёлк, из которого был сделан платок Скерты – или те, что имели в составе мирцит. Драгоценные камни, особенно чистые, и золото с серебром также пришлись ему по вкусу.
Всем параметрам наилучшим образом удовлетворял морт-меч, трофей из деревни хадаров.
Короткий, всего в локоть длиной, и очень лёгкий – он, вероятно, предназначался для мальчика из богатой и знатной семьи. Об этом свидетельствовала и тонкая работа, и солидная примесь мирцита в клинке, и целых пять чистейших самоцветов-кабошонов, украшавших эфес. Три располагались в гарде: два ярко-фиолетовых по краям, насыщенно-синий в центре; ещё парой камней, алым и золотистым, было инкрустировано навершие. В основании клинка виднелся герб – горы, над ними солнце, всё окружено цепью. Подобный знак Алару уже приходилось видеть в Бере, на одном из камней в кладке фонтана-источника, но более схематичный, упрощённый. Энергия морт в мече давно иссякла, но в целом он оказался исправным: наполни его силой, подлатай кое-что в каналах, освежи мирцит в капсулах – и владей.
Страннику он подходил как перчатка, сшитая точно по меркам руки.
Звезда, которая обычно парила над плечом, невидимая для других людей, внутри меча начинала сиять мягким светом. Со стороны это выглядело так: сам клинок блестел вдвое ярче, а самоцветы сверкали, как в солнечный день. И если знания по-прежнему оставались запечатанными внутри странника, то сила – та самая морт – спокойно текла сквозь Алара, и он мог управляться почти с любым её количеством, не особенно утомляясь.
Как многоопытный трёхсотлетний киморт.
Вот только одно мешало: спустя некоторое время, в каждом случае разное, спутник выскальзывал из меча, возвращаясь на обычное своё место. И если Алар в этот момент пытался манипулировать морт, то неизменно происходила катастрофа – огонь то гаснул, то разгорался высотой до верхушек деревьев, временный мост распадался на отдельные стволы, а попытка починить одежду и вовсе привела к тому, что единственные штаны, и без того ветхие, разлетелись на лоскуты – к потехе Тайры.
Смеяться она, впрочем, перестала, когда ей пришлось делиться собственными запасными штанами.
– Одни убытки от этой вашей силы, – ворчала она, чуть расставляя пояс. – Эй, странник, они тебе чуть коротковаты будут. Ничего?
Меч лежал на земле – немым укором.
– Главное, что они есть, – вздохнул Алар, зябко кутаясь в одеяло. – Этак меня в город не пустят…
Так или иначе, а дорога до Свенна показалась ему короткой. И немудрено – не только из-за размышлений и экспериментов, но и благодаря Рейне: теперь, когда она научилась худо-бедно управляться со своими силами, передвигаться по лесным тропкам стало куда легче и приятней. Через три дня впереди завиднелась долина, посреди которой располагался город – с высокими стенами, с разноцветными стягами, в лёгкой дымке от топящихся печей. Вела к нему широкая дорога, людей на которой было даже больше, чем на базаре в Бере.
– Может, я в глуши и одичала, но что-то у меня предчувствие недоброе, – почесала Тайра затылок, издали глядя на вереницу караванов. – Ну, так или иначе, а идти надо. Если ничего полезного не узнаем, так хоть под крышей переночуем, в купальни наведаемся – не всё же в речке бултыхаться.
– Денег подзаработаем, по базару пройдёмся, – поддакнул Алар мрачно, украдкой затягивая пояс на штанах потуже: расставленные на скорую руку, они оказались чуть шире нужного и норовили соскочить, если небрежно завязать узел. – Хоть на людей похожи станем.
– А сейчас на кого похожи? – заинтересовалась Рейна.
– На чудищ лесных! – страшным голосом ответила Тайра, ещё сильнее взъерошив себе волосы и нахмурив брови. – У-у! А вот кого я сейчас защекочу?
– Ой, меня не надо, не надо! Ай!
На дорогу они вышли под смех и прибаутки,
