Тётушка кивнула:
— Понимаю. И всё же, не так он плох, как кажется с первого взгляда. Мне ли об этом не знать?! Впервые я Вэла увидела лет тридцать назад. И была очарована этим мрачным мужчиной. В нём ощущалась опасная тайна, которая притягивала. Тогда он уже лет шесть был женат на фрейлине нашей матери, и у него росла дочь. Алисия. Это не помешало мне добиваться его внимания. Сначала, казалось, и он мне симпатизирует… Хотя, чем могла семнадцатилетняя полненькая принцесса привлечь красивого князя, который старше на десять лет? Мы танцевали, разговаривали. Он с искренним вниманием слушал мою болтовню и улыбался. Не насмешливо, нет, а нежно и ласково… А потом у нас был тот разговор… — вздохнула тётушка. — Он жёстко надсмеялся надо мной. Унизил… И я его возненавидела. Даже видеть не желала. А когда встретила своего будущего мужа, простила Вэла… Любовь прошла.
Анела отметила, что тётушка, пока рассказывала о князе, ни разу не перепрыгнула в своей излюбленной манере на другую тему.
— Разве любовь может бесследно пройти? Что-то да должно было остаться, — тихо произнесла она.
— Да что мы всё о давних временах, — махнула рукой тётушка, не ответив на вопрос. — Лучше расскажи о Злате. Ты его любишь? Тебя ни капли не смущает обвинение в предательстве… Когда я первый раз услышала об этой нелепости, чуть чашку чая не выплеснула на графа Эдди. Я знаю Злата чуть ли не с его рождения. С его матерью была знакома… Истинная леди. Нежная, печальная. Жаль досталась этому деспоту Зимирию! Ведь видно, что он неровно дышит на Василию, а свою жену после рождения сына и не замечал вовсе. Она стала тенью самой себя. Глупышка всю себя отдала мужа. Любила его, как кошка… Я о чём, а? Ах да. Про Злата. Он всегда был со всеми честен и справедлив — этого не отнять. Да и за малолетними принцами присматривал, когда бывал во дворце. Те ходили за ним, как за старшим братом, и старались во всём подражать… Как и он в своё время подражал отцу…
— Принцы почему-то не сомневаются в предательстве Злата, — смогла вклиниться Анела.
— Бедные мальчики. Они никак не могут смириться со смертью отца. Легче винить определённого человека, чем случай. Человеку хотя бы можно отомстить. Уверена, в глубине души они не верят в его вину. Объясни Злат, что произошло, сразу бы простили, если бы было что прощать. А вот многим аристократам выгодно вывалять в грязи семейство Зимириев. Место у трона пусто не будет. Запомни на будущее, Анелушка, за место рядом с тобой будут биться. Интриговать, наговаривать друг на друга. Власть для многих дурман, её никогда не бывает мало. За неё готовы убивать, клеветать, предавать… — почти слово в слово повторила тётушка слова Злата.
— Зачем? Это ведь в первую очередь ответственность!
— Думаешь, кого это волнует? Они видят только возможность управлять людьми. Тебе нужно научиться отличать тех, кому власть нужна, чтобы что-то сделать, изменить, от тех, кому она нужна только из-за неё самой…
Осторожный стук в дверь прервал тётушку. Она махнула служанке. Та быстро исчезла за дверью и, кажется, сразу же вернулась.
— Ваше высочество, — поклонилась она, — охрана говорит, что Феосия Стелс, жена адъютанта маркиза Златия Зимирия просит о встрече.
Странно, причём здесь Анела?
— Пусть леди проводят в кабинет. Я поговорю с ней! — распорядилась Анела. С извинением улыбнулась портному и тётушке. — Простите, дела. Вы сможете обойтись без меня?
Портной недовольно поморщился, его густые усы забавно дёрнулись, и он кивнул:
— Да, ваше высочество. Завтра утром платье будет готово!
Зачем, спрашивается, она должна была так долго с ними находиться? Если этот портной хотел поговорить с тётушкой, то мог встретиться с ней и в другом месте.
— Анелушка, что случилось? — сразу после ухода портного и его служанок спросила тётушка.
Отвлеклась на служанку, приставленную к Анеле, приказала вытащить одно из готовых платьев простого покроя, которое подогнали под Анелу. Все они были слишком длинные для неё.
— Не знаю, — вздохнула Анела. Кивнула, поблагодарив одну из служанок, которая помогла застегнуть ряд пуговиц на спине. И оглядела себя в зеркале.
Кремовый шёлк приятно холодил тело, платье волной стекало, закрывая ступни. Только замшевые туфли на небольшом каблуке не давали подолу волочиться по полу. Атласный пояс-лента обхватил талию и двумя струйками сбегал вниз. Длинные свободные рукава закрывали узоры на плечах. Волосы убраны в причёску и сдерживаются заколками с жемчужинами — подарок тётушки. Несколько упрямых прядей обрамляли лицо. Фиалковые глаза сверкали от предвкушения.
Анела довольно кивнула. Никакого сравнения с брюками и рубахами. Какие бы они не были удобные для путешествия, платья всё равно лучше.
Анела выглядела женственной и хрупкой. Собой.
Феосия оказалась маленькой и худенькой девушкой с огромными голубыми глазами, покрасневшими от слёз. Стоило Анеле войти в кабинет, как она соскочила с кресла и, прижав к груди кожаную сумку, склонилась в поклоне. Дрожала, словно осиновый лист на ветру. Льняное платье по подолу было всё в потеках грязи. Хотя видно, что девушка старалась его затереть.
— Прошу прощение, Ваше вели… высочество, — пискнула она. — Я просто не знала к кому обратиться. Милорда Злата нет, а…
Анела обошла её и села в мягкое кресло. Вздохнула. Столешница стола оказалась высоко, неудобно. Придётся или кресло менять, или же подкладывать подушки. Видно, кабинет был рассчитан на королей — крепких и мужественных, а не на невысоких принцесс. А вот менять кабинет ей не хотелось. Здесь ей, на удивление, было спокойно и уютно. Среди аромата старых книг и вереска она ощущала себя дома.
Анела, скинув туфли, подогнула под себя ногу, чтобы оказаться повыше, и предложила не смеющей слова сказать Феосии:
— Леди Феосия, сядьте и расскажите, что вас беспокоит.
Та промямлила:
— Я не леди, — но снова села в кресло напротив Анелы. — Ваше высочество, я жена Авгуна Стелса — адъютанта маркиза Зимирия…
— Сколько вам лет? — решила удовлетворить своё любопытство Анела. Девушка выглядела не старше шестнадцати лет, а уже получила благословение Богини.
— Восемнадцать… вчера исполнилось. Мы с Авом поженились как раз перед тем, как он ушёл на Перевал. И вот… — закрыв лицо руками, разрыдалась.
Анела налила в хрустальный бокал воды из стоящего на столе графина, добавила по наитию чуть стихии Жизни, чтобы успокоить девушку, и подвинула Феосии:
— Пей, станет легче!
Та дрожащей рукой взяла бокал, но не сразу смогла сделать глоток. Зубы выбивали дробь. Анела терпеливо ждала, хотя очень хотелось поторопить. Наконец девушка отставила бокал. Рыдать перестала, хотя всхлипы нет-нет, да вырывались.
