Хэзер посмотрела на Данте. Он спал, откинувшись на спинку сидения и повернув голову. Капюшон скрывал лицо, руки в перчатках расслабленно лежали на ногах.
— Эй, Данте, проснись!
Он не повернулся. Похоже, спал мёртвым сном. Продолжая следить за дорогой, она легонько хлопнула его по плечу.
— Ну же, просыпайся.
— Tais toi[15], — прошептал Данте, отворачиваясь, скрещивая руки на груди и располагаясь поудобней.
А он говорит по-французски. Или это каджунский? Он из Лафайетта, это территория каджунов, и говорит с лёгким акцентом.
Дождь начал накрапывать на лобовое стекло, ничего серьёзного, просто утренняя морось. Хэзер включила дворники. Что происходит с этим городом? Вампиры. Вуду. Города мёртвых. Она взглянула на Данте, он всё ещё сидел, свернувшись, дыхание было медленным, трудноуловимым.
— Ты правда считаешь себя вампиром?
К её удивлению, Данте пошевелился, сел ровно. Он надвинул капюшон дальше на лицо.
— Созданием ночи, — произнёс он, зевая. — Кем себя считать, не имеет значения. Разве ты смертная только потому, что считаешь себя таковой?
— Смертной? Конечно нет, — ответила Хэзер, посмотрев на него и пытаясь разглядеть лицо, — яродилась человеком. Как и все остальные.
Данте снова развалился на сидении, скрестил руки на груди и отвернулся к окну.
— Ммм, рад, что ты это выяснила.
Хэзер погрузилась в молчание. Она проигрывала ему. Возможно, он правда верил во всю эту ерунду с вампирами, может, просто хотел, чтобы она раскусила его. Или, но это лишь предположение, всё было только рокерским троллингом, лапшой на уши, и нечего накручивать себя.
Она устала, и это влияло на её способность размышлять. Она бросила взгляд на Данте: он спал или, по крайней мере, прикидывался спящим.
Въехав в город, Хэзер направила машину к Канал-стрит, затем от Канал до Ройал и, наконец, повернула на Сент-Питер-стрит. Повсюду на мокром от дождя булыжнике мостовой виднелись остатки вечернего веселья: яркие бумажки, бусины, пустые пластиковые стаканчики, чёрный лифчик. После буйства и безумия прошлой ночи квартал выглядел опустошённым и покинутым.
Хэзер припарковала машину напротив клуба. Она наклонилась и почти коснулась плеча Данте, чтобы разбудить его, когда он внезапно выпрямился и направил взгляд куда-то на верхние этажи. Нагнувшись, она выглянула через пассажирское окно, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание. На четвёртом этаже была отрыта пара балконных дверей.
Хэзер вспомнила шторы, колыхавшиеся на ночном ветру, жёлтый отблеск свечей.
— Что-то не так?
— Надеюсь, нет. — Данте потянул дверную ручку.
Хэзер моргнула. Данте стоял на тротуаре, разглядывая окна. Она не видела, как он открывал дверь и выходил. Всё, что она успела заметить, — руку в кожаной перчатке на ручке, а затем услышала звук захлопывающейся за ним двери.
Что за хрень? Хэзер потёрла глаза. Он выскочил за секунду? Она настолько устала? Она присоединилась к Данте на тротуаре и проследила за его взглядом. Шторы медленно покачивались.
— Кто был там вечером?
— Я, — ответил Данте, но голос звучал издалека.
Опустив голову, Хэзер поняла, что Данте уже у входа в клуб возится с замком.
Проснись, Уоллес, ради бога. Она поспешила за ним, так как он уже толкнул тяжёлую дверь и шагнул внутрь.
Спертый запах дыма, разлитого пива и секса заполнял коридор. Данте стоял рядом с панелью безопасности системы сигнализации клуба. Красный свет от включенной таблички «ПЛАМЯ» освещал коридор, мерцая поверх его капюшона. Опустив капюшон, он поднял очки на макушку. Зеленые лампочки светились на панели безопасности. Он больше не выглядел сонным.
— Что-то не так? — спросила Хэзер, сделав шаг к нему.
— Сигнализация выключена, — ответил он.
Затем оглянулся на гудящую неоновую вывеску. Красные блики мерцали на бледном лице.
— Не думаю, что Люсьен мог забыть.
Хэзер выпрямилась, адреналин заструился по венам. Сердце забилось быстрее. Она сунула руку в карман плаща, нащупав пистолет.
— Оставайся здесь, — сказала она.
— Отвали, — ответил Данте.
И ушёл.
— Данте, нет, — прошипела она в мерцающую красным темноту, но его уже давно не было.
Как он так быстро двигался? Стероиды? Стимуляторы?
Достав 38-й кольт, Хэзер побежала по коридору, спиной придерживаясь стены, в клуб. По ту сторону от освещенных жутким красным светом пустых столов, стульев, клетки и трона она увидела Данте, на лестнице, огибающего третий этаж.
Пока она мягко ступала между столами, ее взгляд метался от тени к тени. Леденящее чувство тревоги, которое охватило ее у панели безопасности, не уменьшалось. Что-то было не так. И Данте шел прямо туда. Шел, черт, скорее телепортировался. Но он был гражданским под ее защитой, ее ответственностью.
Хэзер поднялась по ступенькам, спиной к стене, двумя руками взявшись за 38-й. Ее тусклая тень следовала впереди, и она вздрагивала каждый раз, когда ступени скрипели под ногами. Поднявшись на лестничную площадку второго этажа, она пригнулась, повернулась направо, затем налево, прежде чем снова выпрямиться. Она прислушалась. Старое здание скрипело. Мягкие шаги раздались на третьем этаже, потом затихли.
Она поднялась на следующий пролет, взглядом окидывая пространство от темной лестничной площадки третьего этажа до освещенного красным клуба за перилами из кованого железа. Ничего не двигалось в тени.
На площадке она снова пригнулась, поворачиваясь вправо, потом влево. Данте стоял в дверном проеме, рукой в перчатке опираясь на косяк. Хэзер выпрямилась. Подсвечники в форме горгулий, напоминающие произведения искусства, висели на стенах. Старый восточный ковер скрадывал ее шаги. Данте не пошевелился, никак не показал, что услышал ее или понял, что она подошла.
Тяжелый медный запах заполнил нос Хэзер, запах, который она слишком хорошо знала. В ее животе затянулся узел. Настойчивое кап-кап стало различимей, стоило ей приблизиться. Она шагнула к Данте, все еще держа пистолет обеими руками, и заглянула в комнату.
Все было хуже, чем она могла себе представить.
Намного хуже.
Джоанна Мур стояла около окна своего офиса, наблюдая, как идет снег. Снег всегда заставлял ее думать о Рождестве и юности; она помнила магию, тайну крошечных блестящих окошек в рождественском календаре и сюрпризы, которые они находили, когда их открывали. В феврале в Вашингтоне были только скользкие тротуары и обледеневшие ветки деревьев, ему не хватало магии и таинственности.
