– Сложно сказать, – Потапова покосилась на ряды плошек возле постели больного. – Был бы он кошкой или собакой… А ты видела, чем они лечат?
– Чем?
– Вот, полюбуйся! Их универсальное лекарство! И это при том, что стычки с какими-то варварами у них день через день! – у Васи перед носом появилась ёмкость с сухой, перетертой в муку травой.
– И что это?
– А фиг его знает… Долария сказала, что этим свежие раны присыпают, кровь останавливают, а если с маслом смешать, то можно ожоги лечить и как крем от загара применять.
– Ага! А кипятка плеснуть, так и вместо чая пойдёт, – невесело подхватила Василина. Принюхалась к содержимому плошки и растерла немного порошка между пальцами. – Пижма, что-ли?
– Понятия не имею… Кроме шуток, – как они вообще выживают при таком уровне медицины?
– Как-как, естественный отбор. Кто не помер, тот молодец.
Потапова скривилась.
– Это все понятно, но жалко мужиков-то… Все молодые, здоровые, а гибнут из-за какой-то ерунды. Моют всех одной водой, бинты не стерилизуют, да и не стирают особо.
– Ага, я сейчас учила-учила женщин, но толку особого не заметила, – поддакнула Василина. – Они, по-моему, решили, что я сумасшедшая и просто уступили. Как за порог выйдем, они сразу забудут про кипячение бинтов и мытьё рук.
Из дальнего конца лазарета донёсся мучительный стон и этот звук послужил для невольных целительниц сигналом к окончанию отдыха.
– Вась, давай тащи ещё кипятка, уксуса и чистых бинтов. Поможем, кому можем и заодно покажем, как нужно ухаживать за ранеными.
Отправив Василину за необходимым, Саша вытряхнула содержимое косметички на лавку и тщательно изучила его. Как хорошо, что она поленились разобрать увесистую торбу по приезду на отдых, и все лекарства, захваченные "на всякий случай", остались в ней. Полный флакон антисептического средства, упаковка противомикробного порошка, капсулы от отравления и разная мелочевка, вроде леденцов для горла и набора пластырей.
– Вот, Саш, – Василина поставила рядом с фармацевтическим богатством большой таз с горячей водой.
– Ты таз-то помыла?
– Конечно! Песком потерла, потом золой, а следом горячей водой с уксусом.
– Чувствую, уксус у нас будет основным лекарственным средством, – вздохнула Потапова.
– В этом есть и плюсы. Уксуса у них предостаточно, хоть залейся. Сейчас Долария принесет кувшин и приведет с собой свободных женщин.
До позднего вечера Саша и Василина провозились с ранеными и в конце дня уже еле держались на ногах. Несколько раз в лазарет заглядывал Александрий. Недовольно наблюдал за работой пришлых целительниц, фыркал, бормотал себе под нос ругательства и воздевал руки к небу.
Впрочем, занятым девушкам не было никакого дела до этого чудака, пока он не привел в лазарет легата Флавия.
Саша как раз закончила повторную обработку раны Понтия, тщательно промыв её и присыпав, где можно, банеоцином, после чего плюхнулась на лавку возле дремлющей Василины. Дрожащий свет факелов освещал помещение лазарета и спящих воинов.
Потапова осмотрела свое неожиданное беспокойное хозяйство и прикрыла на минутку глаза. Сейчас бы помыться и поесть, но так хочется посидеть немного в тишине, дать отдых ноющим от непривычной нагрузки мышцам. Последний раз так уставала она на картошке у бабули в деревне. И не она одна, кстати. Родители тоже после того, как обработали лопатами и собственной спиной все десять бабулиных соток, зареклись ездить "на картошку" и уговорили дачницу сдать землю в аренду соседу. На том и порешили, оставшись каждый при своей выгоде. Родители и Саша вздохнули свободно от облегчения, сосед расширил угодья, а бабушка получила материальную выгоду и купила на эти деньги нужные овощи.
Сонную тишину лазарета нарушили уверенные шаги и Потапова неохотно приоткрыла глаза.
По проходу к спонтанному месту отдыха "целительниц" приближался суровый утренний знакомый – рыжеволосый Флавий. Из-за его плеча выглядывал и не скрывал злорадной усмешки Александрий.
Саша обречённо вздохнула и толкнула подругу в бок.
– Мммм..
– Вась, просыпайся, у нас гости.
– Скажи – меня нет дома…
– Поздно. Тебя увидели.
Вася захныкала, но глаза всё-таки открыла. Тут и Флавий подошёл, важный до невозможности. Ногу в сторону отставил, руки на выпяченной груди сложил, строгим начальственным взглядом девушек осмотрел. Ни дать, ни взять – ревизор пожаловал.
* * *
– Добрый вечер, – буркнула Потапова, а Василина только медленно и вяло моргнула в знак приветствия.
– Вот видите, уважаемый легат, они даже не встали при вашем появлении, – Александрий явно продолжал ранее начатый донос и не забывал многозначительно поглядывать на уставших девушек. Ну что за противный мужик!
– Извините, – Саша непроизвольно коснулась затылка, по которому сегодня получила оплеуху за неуважение к легату. – Устали очень… Весь день лечили Понтия и остальных раненых.
Потапова сползла с невероятно притягательной лавки и потянула Васю за руку, поднимая и ее.
Легат оценил утомленный вид девушек и ничего не сказал по поводу их сидения при его появлении. Развернулся к постели брата и склонился над неподвижно лежащим телом, вслушиваясь в дыхание и всматриваясь в спокойное лицо спящего.
– Ему лучше, – констатировал Флавий. – Девы и правда искусны во врачевании.
– Но… уважаемый легат, вы только посмотрите! Они засыпали его рану белой пылью! – Александрия не устроил вердикт Флавия и он решил любым способом насолить конкуренткам.
– Это не пыль, а лечебный порошок, – меланхолично поправила местное медицинское светило Потапова, и обратилась к Флавию. – Уважаемый легат, нам бы помыться и отдохнуть. И поесть..
– О вас не позаботились? – нахмурился рыжеволосый. – Александрий, почему так?
– Но… – лекарь растерялся на мгновение, но мигом сориентировался с ответом и принял обиженный вид. – Я думал… Это же девы, какие из них целительницы?
– Как оказалось – хорошие. Ты три восхода Гелиоса не мог избавить Понтия от внутреннего огня, а сейчас он спокойно спит и ровно дышит.
– Но девы не умеют врачевать! Они только и делали, что мыли тут всё с уксусом. Всё провоняло… Они служанки, а не целительницы.
Вася окончательно проснулась от такого несправедливого заявления, а Потапова так и вовсе пошла в наступление на зарвавшегося лекаря.
– Это мы служанки?! Мы?! Да мы весь день грязь вымывали, которую ты тут развел! Если мы служанки, то ты просто коновал! Вот!
– Уважаемый легат, вы сами видите, – никакие это не целительницы, а обычные недостойные девы! Выгоните их из лазарета, пока не поздно! – Александрий зло раздувал ноздри и сверкал глазами от гнева.
Потапова тоже выглядела взбудораженной и готовой отстаивать свою целительскую честь до последнего. Легат же невозмутимо склонил голову к Василине, едва достававшей светлой макушкой ему до плеча, и спросил:
– Сколько воинов сегодня отошло к Аиду?
По воцарившейся тишине стало понятно – вопрос хорошо расслышали и готовые вцепиться друг в друга Александрий и Потапова.
Сашка гордо вздернула нос и, как могла, попыталась посмотреть на древнегреческого целителя свысока. Из-за невысокого роста Потаповой, задуманное получилось не особо удачно, но взглядом она передала всё, что думала о седовласом.
– Все живы, уважаемый легат, – и в Сашкиной уверенной позе, и в твердом, чуть насмешливом голосе, сквозило неприкрытое, наглое самодовольство. Дескать, “на-ка, эскулап ископаемый, выкуси”.
И, когда легат следующий вопрос задал целителю, Василина по бледному виду последнего, уже заранее знала ответ.
– Александрий, скольких вчера проводили к Аиду?
– Но… уважаемый легат… Это ничего не значит… Невозможно знать точно..
– Сколько, Александрий?
– Четыре души… – целитель опустил голову и скорбно сгорбился.
Потапова злорадно хмыкнула, но сразу осеклась, напоровшись на жёсткий взгляд легата.
