— С ума сошёл, — одними губами прошептала Зио, в ужасе оглядываясь на окружающих солдат и пытаясь оттолкнуть настырную руку.
Впрочем, никому, казалось, и дела не было до этой сцены. Как он и обещал тогда: «Мы могли бы провернуть это хоть в центре лагеря». Девушка покорно прикрыла глаза и погрузилась в ощущения.
Когда палец мага проник внутрь, она не сдержалась и дала волю тихому стону. Никто из солдат не услышал — зато внезапно обернулся Райш. Нашёл глазами её, млеющую в объятьях магистра и растерянно приоткрыл рот.
Зио подумала, что должна бы сейчас почувствовать жуткий стыд, но… Вместо этого при виде лица парня желание вспыхнуло с утроенной силой. Она как ни в чём не бывало улыбнулась ему и принялась слегка двигать бёдрами в такт толчкам, распаляя в себе жар. То, что Райш смотрит, приносило странное удовольствие.
Когда солдаты оживились, завидев в глубине леса фигурки вторженцев, пальцы Эска выскользнули, и Зио осталась стоять взмокшая, разгорячённая, готовая ударить в любой миг.
Но было рано. Иллюзия Русти полностью скрыла отряд Огернокса от глаз — не только вражеских, но и собственных. Беженцы приближались одной огромной толпой, не подозревая о засаде.
Сначала Зио поразилась, как можно так глупо переть напролом — ни разведчиков послать вперёд, ни просто смотреть по сторонам. Но стоило им подойти ближе, как всё стало ясно: бедолагам было не до того. Они и ноги-то, кажется, переставляли из последних сил. Командир зря переживал; этот бой будет лёгким, но… Сражаться с такими?
Она кинула растерянный взгляд на Эска — точнее, в ту сторону, где (предположительно) находился Эск. Голос мага, однако, раздался гораздо ближе, над самым ухом, сопровождаемый ласковым прикосновением чуть ниже спины:
— Не раздумывай, птичка. Делай! Пора.
Зио закрыла глаза, вдохнула, стягивая жар, затопивший тело, в один тугой комок в области груди, как учил Эск. Затем выбросила ладони вперёд и с выдохом высвободила сокрушительную волну пламени.
— Отлично, птичка, — раздался как сквозь вату в ушах голос магистра. — Теперь отдыхай.
Этому приказу девушка последовать не смогла: она в ужасе смотрела, как по лесу с нечеловеческими криками носятся перепуганные умедийцы в подожжённой одежде, а Эск — да, тот самый Эск, такой нежный и терпеливый в постели — прицельно и безжалостно добивает их огненными сгустками.
Русти сняла свою иллюзию за ненадобностью, и можно было наблюдать, как солдаты Огернокса, успевшие взять непрошенных гостей в кольцо, осыпали тех стрелами; лучники и копейщики бездействовали с оружием наготове. Огромные мохнатые животные, по форме смахивающие на диких кошек, волков и медведей, принадлежали, кажется, фантазии Райша: Зио видела, как тот сосредоточенно двигает ладонями, направляя наваждения на и без того обезумевших от страха умедийцев. Чипиреска у него под боком что-то быстро и возмущенно тараторила вполголоса. Должно быть, ей не нравился цвет шерсти чудовищ: преимущественно голубой, зелёный и фиолетовый.
— Я не хочу… — неслушающимися губами шепнула Зио.
Она успела побывать не в одном сражении, повидала разные лица смерти и уже начала думать, что привыкла. Но всё это время она была непричастна к тем страданиям и смертям, что наносили друг другу люди; она была целительницей, она несла жизнь, а не гибель, и руки её оставались чисты — неважно, что творили товарищи. А теперь…
— Я не хочу убивать, Эск!
Магистр повернулся к ней, посмотрел немного устало, но ласково. Пожал плечами и произнёс:
— Я тоже, птичка. Привыкнешь, — и с этими словами швырнул очередной пылающий шар.
Зио беспомощно следила, как в дело вступают мечники и копьеносцы — им осталось лишь добить выживших, некоторые из которых были ранены стрелами, некоторые — подбиты огненными шарами Эска, но большинство — опалены её магией. Она поверить не могла, что совсем недавно горела от переполнявшего её желания, только и мечтая о том, чтобы выплеснуть его на врага…
Сегодня же она пойдёт к магистру и скажет ему, что отказывается обучаться боевой магии и желает остаться простой целительницей.
Глава 5. Путь в никуда (часть 2)
Ливень прошёл мощно, но стремительно, и теперь лес купался в солнечных лучах, звенел чистым воздухом, сверкал самоцветами свежих капель на листьях. А запах… Райш не удержался и снова вдохнул полной грудью, сбивая ещё не восстановленное после тренировки дыхание.
— Дело не в этом, — Русти вымокла с головы до ног и была порядком раздражена. — Чёрт с ними, с цветными листиками и зверушками. Пожалуй, умение фокусника тебе и правда пригодится больше, чем искусство боевых иллюзий. Но, Райш!.. — она со злостью ткнула его кулаком в живот. — Какого лешего ты каждый раз оставляешь прореху на самом видном месте?
— Нечаянно, — быстро соврал Райш, пытаясь поспеть за темпом речи учительницы, и наивно хлопнул глазами: — А что, это так существенно?
— Существенно?.. — растерянно переспросила чипиреска и тут же вышла из себя: — Ясен пень, существенно! Ты будто отца своего не знаешь — как, позволь поинтересоваться, я должна буду ему объяснять, что мы потратили месяц (месяц, Райш!) на умение создавать дырявые наваждения?
— Значит, месяц — это мало, — спрятать глаза от свирепо взирающей снизу чипирески было сложно, и он придумал кое-что получше: зевнул, упал на землю и растянулся на мокрой густой траве, прикрыв веки. — Придётся тебе ещё со мной повозиться.
— Я не собираюсь… — Русти осеклась. Райш, не открывая глаз, почувствовал, как она плюхнулась рядом и склонилась над ним. — Эй, хитрец, ты это что, нарочно, да? Специально создаёшь увечные иллюзии, чтобы я решила, будто ты бестолковый?
Райш не ответил. Ну вот и всё. Врать он никогда не умел. Теперь Русти заставит его показать, на что он действительно способен, для приличия погоняет ещё пару дней, а потом увезёт в столицу, к отцу. Отчитается, получит свою награду или что там ей обещали, и будет такова. А сам Райш, если отец сочтёт, что наказание закончено, вернётся к прежней жизни и к учёбе в Академии — всё, как он мечтал всего месяц назад. Но почему сейчас эти перспективы кажутся такими постылыми? Что изменилось?
— Это из-за Зио, правда? — новый вопрос вынудил его открыть глаза и с непониманием уставиться на учительницу.
Янтарные глаза смотрели внимательно, кожа мерцала золотом под пляшущими бликами солнца. Длинные рыжие волосы, туго стянутые на затылке лентой, падали через плечо. С них всё ещё капала дождевая вода — прямо ему на руку. От каждой упавшей капли по телу шли лёгкие разряды, поднимая мурашками волоски на коже.
Из-за Зио? Нет, нет. Это из-за тебя, мастер.
Райш отвёл взгляд и выдохнул сквозь сжатые зубы. Вот он и признался сам себе. Глупо как.
Русти, однако, истолковала его долгое молчание и отчаянную гримасу по-своему.
— Вы поссорились? — приподняла она рыжие брови.
— Нет. С чего ты взяла?
— Ты перестал оставаться в лесу после занятий.
Он глянул на неё, но не выдержал и снова отвернулся. Чувство стыда боролось в нём с желанием хоть с кем-то поделиться. Но ласковые лучики солнца на лице, весёлый гомон полного жизни, умытого дождём леса и едва уловимый, манящий запах, исходящий от склонившейся над ним чипирески странным образом развязывали язык.
— У нас с ней не очень получается. Я не могу её довести…
— И она из-за этого с тобой порвала? — брови Русти взлетели ещё выше.
— Нет. Она смотрит щенячьими глазами и говорит, что всё в порядке, что это не важно, — сердито пробормотал Райш. — Бесит.
— А… Что, позволь спросить, ты делаешь с ней до того, как принимаешься за дело?
— До того?.. — растерялся Райш. Разговор принимал неожиданный и неловкий оборот, но остановиться уже было трудно. — Ну, я… Я её целую…
— И?
— И? И принимаюсь за дело, — проворчал он. Чипиреска рассмеялась. Райш надулся. — В Академии никто не жаловался.
— В Академии другие девочки, — отсмеявшись, сказала Русти. — Таких, как Зио, там не найдёшь — а если они и есть, вряд ли ты обращал на них внимание. И знаешь — нужна определённая смелость, чтобы признать, что тебе не по душе ласки самого… такого, как ты.
