его тело. Илария сказала, что чувствует что-то злое.
При упоминании имени дочери я заметила, как смягчился Раттимир. Он засветился будто бы изнутри, подзаряжаясь от какого-то неизвестного источника. “Давай, Надин! Ну же! Скажи уже ему! Это только мучает тебя! — я пыталась уговорить саму себя открыть рот и произнести хоть один “верный” звук.
— Раттимир, — начала было я, — думаю, мне нужно тебе что-то сказать… Илария…
— Госпожа Валлес! А вы куда собрались? — в палату вломился невысокого роста мужчина, увешанный всяческими медицинскими штуками, о которых я даже и не ведала. Он начал что-то бормотать о том, что я все еще должна лежать и восстанавливаться после такого сильно магического выброса. Но его слова доносились с трудом.
Мы с демоном поверх головы лекаря вели собственный диалог. Кажется, сейчас он действительно понял, что я хотела ему рассказать… Его взгляд не отпускал ни на миг, практически расчленяя меня на молекулы. А следующая фраза поставила жирную точку на нашем с Иларием отъезде из Академии:
— Я понял, птичка…
Пока я и Раттимир шли по коридору Академии, в висках больно и неприятно пульсировало. Голова все еще кружилась, отчего было ощущение легкой тошноты. Знатно меня приложило. И я подозревала, что это была лишь малая толика силы Иного. А что будет, если он разозлится? Даже думать не хотелось об этом. С другой стороны, если он приоткрыл мне тайну своей смерти, есть ли хоть малейшая вероятность, что по какой-то совершенное фантастической причине он доверяет мне?
Раттимир рвано выдохнул. С момента моего пробуждения и вмешательства лекаря, он не сказал ни слова. Оставалось лишь догадываться какие мысли бродят в его голове. Поднимаясь на четвертый этаж Академии Настибор (в переводе с демонического “Колыбель магии” — прим. авт.), я готовилась к противостоянию с несостоявшейся свекровью. Молилась, чтобы моя дочь спокойно и адекватно восприняла нравоучения “бабушки”. А то, что они обязательно будут, я не сомневалась.
Уже был виден конец витиеватой лестницы, как неожиданно Раттимор схватил меня за плечи и вжал в стену.
— Скажи, — прорычал он мне в лицо.
— Что? — я не сразу поняла, чего именно ему приспичило. Лицо демона заострилось, глаза блестели, как будто у мужчины был жар. Он так пристально вглядывался, что я ненароком подумала: однозначно растет третий глаз.
— Сколько бы от меня скрывала, птичка? А? — он резко отвернулся и сделал шаг в сторону. Считайте меня кем угодно, но о своей безопасности я всегда беспокоилась. До ровно поверхности оставалось пара шагов, поэтому я невозмутимо решила закончить подъем, а потом уже поговорить в более безопасной обстановке. По тяжелому топоту сзади поняла, что Ратт следует за мной, наступая практически на пятки. — Ты должна была сказать, — опять тяжелый вздох.
— Когда? — я развернулась к нему. — Когда я должна была тебе сообщить?
— В момент, когда узнала, что внутри зародилась часть меня, — он сжимал и расслаблял руки. Надеюсь, не мою шею он под ними представлял.
— Ты был слишком занят, чтобы уделять внимание такой сущей мелочи, как ребенок, — я смахнула с плеча невидимую пылинку. Меня начинал напрягать этот разговор. Не так представляла, что он узнает об Иларии. И я почему-то думала, что это будет как бы между прочим. Такая бурная реакция с его стороны стала для меня настоящим сюрпризом.
— Что может быть важнее этого?
— Секс? — теперь смотрела на ногти, всеми силами стараясь контролировать дыхание. Прошло столько времени, а боль от этих воспоминаний до сих пор впивалась в мое тело острыми болезненными иголками.
— О чем ты черт побери? — брови сошлись на переносице, а взгляд стал еще темнее.
— Я шла к тебе, Раттимир. Узнала и тут же к тебе. Помнишь, ты тем вечером хотел пойти в новый ресторан на окраине Меларии (городок, где жили раньше Надин и Раттимир — прим. авт.), — он гулко проглотил слюну и кивнул в ответ. — Так вот, когда я узнала, то хотела приберечь новость для вечера. Но не удержалась, — теперь уже я практически убивала его глазами, — я понеслась в твое дурацкое Управление. Практически слезами вымолила, чтобы на входе охрана пропустила меня к тебе. Они долго отнекивались, хотя вяло как-то, если честно. Я понимала, что туда не пускают абы кого. Но ведь… — тряхнула головой, словно выбрасывая оттуда нелепые надежды. — В общем, когда я подходила к двери кабинета, ты весьма интересно проводил время с одной из своих работниц. По итогу, вместо того, чтобы радоваться новости с тобой, я ненароком стала свидетелем дешевого водевиля. Вот такая история, Раттимир. Как видишь, я не стерва. О ребенке хотела сказать. Просто… — мои плечи вроде бы беззаботно поднялись и тут же опустились, — это было не важно для тебя.
В коридоре воцарилась тяжелая гнетущая тишина. Почему-то мне было страшно поднять глаза на Раттимира. Хотя пострадавшая сторона здесь я. И кроме этого ничего постыдного не сделала. Наоборот, не стала кричать и чего-то требовать, угрожая и пытаясь всеми силами привязать мужчину к себе.
— Надин… Я… Черт, так было нужно, птичка, — демон нервно запустил пальцы в густые черные волосы. А мне оставалось лишь горького ухмыляться.
— Не унижай меня своими нелепыми “так было нужно”, Раттимир. Это слишком даже для тебя, — я устало прислонилась к широкому подоконнику, сложив руки на груди.
— Надин, когда-нибудь я все тебе объясню. Обещаю. Но сейчас я здесь. Теперь знаю, что у нас с тобой растет дочка. Птичка, я мир ради нее переверну. Клянусь, — его глаза лихорадочно блестели. Я видела, что в своих эмоциях он искренен. Только вот… Мне было ничего не нужно от него.
— Ратт, хочу предупредить. С сердцем Иларии я играть не позволю. Нельзя появиться в жизни ребенка, немного побыть там, а потом исчезнуть со словами “так надо”. Ты взвесь все “за” и “против” и определись: нужна тебе дочь или нет, — мне было страшно от пустоты внутри. Вернее от того, что меня будто корабль в море штормило от одной эмоции к другой. То я разорвать этого демона хотела, то наваливалась жуткая апатия и мне было совершенно безразлично на само его существование.
— Надин, вы обе важны для меня! Не смей никогда думать иначе.
— Тогда почему ты так поступил с нами, Мир? — его имя так легко сорвалось с моих губ, заставляя мужчину вздрогнуть. — Почему? — я всхлипнула, испуганно прижимая к губам дрожащие пальцы. Вот и новая волна эмоций была на подходе. Великая Ведьма! Рядом с этим мужчиной я не принадлежала самой себе.
Не поняла, как и
