меня из-за того, что я послал несколько душ за Баэлем?
— Очевидно. То, что ты сделал, было нарушением соглашения с Небесами, и это привело к тому, что и без того могущественный враг стал ещё могущественнее. — Голос Джим Боба грохотал от раздражения. Очевидно, он был согласен со своими Небесными братьями. — Это стало последней каплей для твоих недоброжелателей. Они утверждают, что ты безрассуден, непредсказуем, и твои возможности слишком велики. Они хотят либо подчинить тебя, либо убить.
— Дураки. — Азагот протянул руку и лениво погладил лепестки живой хрустальной розы, которую Лиллиана подарила ему всего несколько дней назад. — Все они.
Джим Боб уставился в свой стакан, взбалтывая ром.
— Те, кто хочет, чтобы тебя кастрировали — фигурально, хотя я бы не исключал, что есть несколько персон, мыслящих более буквально, — в меньшинстве, но движение растёт.
— Я их не боюсь, — Когда Джим Боб бросил на него встревоженный взгляд, он фыркнул. — Что? Думаешь, должен?
— Нет, — Джим Боб сделал паузу, как будто переосмысливая сказанное. — Но, возможно, тебе стоит перестать демонстрировать силу. Не забывай, Жнец, ты не непобедим.
Мало что раздражало Азагота больше, чем угрозы, и он вскочил на ноги.
— Я не боюсь гнева Небес.
Джим Боб кивнул, как будто одобряя.
— Ты никогда ничего не боялся, да, Азагот?
— Тот, кто не знал страха, не встречался лицом к лицу со своими демонами, — размышлял он, цитируя строчку из «Мрачной жатвы: Создание Шеул-Г ра, написанного Захариилом, первым ангелом Апокалипсиса. Интересное чтиво, может быть, немного чересчур точное при учёте времени пребывания Азагота в роли Азраэля, но, эй, оно развлекло на пару часов.
— А ты встречался? — спросил Джим Боб. — Встречался лицом к лицу со своими демонами?
Азагот рассмеялся.
— Я демон, и Небесам лучше помнить об этом.
— Ты ангел, которому поручено хранить злые души до тех пор, пока они не смогут перевоплотиться, — возразил Джим Боб, будто Азагот не знал о своей грёбаной должностной инструкции. — Ты был избран Небесами не просто так, но если начнёшь нарушать условия соглашения и преследовать Молока, они уничтожат это соглашение. И тебя.
Да, что ж, если за нападением на Лиллиану стоял Молок, то много кого уничтожат.
Небеса могут идти на хер.
И почему, чёрт возьми, Лиллиана до сих пор не позвонила из дома Ареса? Он взглянул на часы. Сукин сын. Прошло всего десять минут с их разговора. Она, вероятно, даже ещё не оделась.
— Азагот? Ты меня слышал?
Он отрешённо махнул рукой.
— Да, да. Я облажался, Небесам сносит крышу. Я понял.
Прямо сейчас ему плевать. Он должен выяснить, кто отравил Лиллиану. Вероятно, Молок. И даже если не он, это не имело значения. Половина души Баэля слилась с половиной души Молока, а Баэль ответственен за смерть нескольких детей Азагота. Так что Молок заплатит. Как и тот, кто дал яд Лиллиане.
Но кто это был?
Один из падших ангелов, который служил ему веками? Один из Непадших, которые жили здесь, обменивая свои услуги на защиту от Истинно падших, которые утащили бы их в Ад, чтобы завершить грехопадение?
Один из его детей?
Мысль о том, что кто-то из его чад мог предать, должна вызвать отрицание и боль, но такое случалось и раньше. И не раз. А почему нет? Большинство никогда с ним не встречалось. А те, кто встречались, едва его знали. Все его дети выросли в мире людей, веря, что они такие же люди, как и те, кто их вырастил. Правда об их происхождении и настоящих родителях открывалась только тогда, когда они становились взрослыми и были увезены старшим братом-мемитимом, чтобы начать жизнь, полную ангельских обязанностей. Они тренировались годами, учась использовать силы и сражаться. Их учили истории людей, ангелов и демонов… и их учили презирать Азагота. За тысячелетия к нему пришли лишь немногие, тогда ещё его мир был обугленными, почерневшими руинами, отражавшими то, во что превратился сам Азагот. Но после появления Лиллианы пришли больше детей, некоторым из них было по несколько сотен лет. Они начали тренироваться с Непадшими, и, в конце концов, Шеул-Гра превратился в процветающее сообщество. Азагот даже привёл всех оставшихся детей из мира людей. Всего два дня назад он заказал строительство бассейна с водопадом, горкой и двумя трамплинами для прыжков в воду, чтобы помочь им приспособиться.
Так что, как бы ему ни нравилось, что его дети живут в Шеул-Гра, он понимал, что это рискованно. Все они прошли через адское детство, брошенные матерями, чтобы их воспитывали в худшем, что могло предложить человечество, и всё для того, чтобы показать перспективу или какую-то ещё подобную чушь. В итоге они научились презирать существ, которые создали их, чтобы бросить в самых дерьмовых условиях, какие только можно вообразить. Да, он понимал, почему Мемитим мог его предать.
Что если это был кто-то из его приближенных? Кто-то типа… Зубала. Или Разра.
Он покачал головой, не желая идти по этому пути. Ещё нет. Гораздо вероятнее, что предатель находился за пределами его близкого круга. Близкий, но не пользуется полным доверием. Кто-то типа… Джим Боба.
Он задумчиво посмотрел на ангела. Джим Боб никогда не давал Азаготу повода не доверять ему… но это цель любого, кто попытался бы обмануть.
— Ты недавно что-нибудь передавал Лиллиане?
Одна рыжевато-коричневая бровь изогнулась.
— Да. Мои соболезнования в связи с тем, что она стала твоей парой.
— Кроме этого. Что-нибудь съедобное? Подарок?
— Я не настолько мил.
Азагот ему поверил, но не готов рисковать жизнью своей пары. Джим Боб остаётся подозреваемым до тех пор, пока Азагот не поймает того, кто пытался убить его ребёнка, и не выпотрошит своей косой. И тогда, может быть, только может быть, жизнь, наконец, вернётся в нормальное русло.
Отделение неотложной помощи ЦБП почти всегда находилось в состоянии хаоса. Чего, по мнению Призрака, следовало ожидать, поскольку пациенты и персонал состояли из сотен видов демонов, оборотней, вампиров, перевёртышей и падших ангелов. И большинство из них не ладили. У многих была давняя межвидовая вражда. Некоторых справедливо ненавидели, потому что весь вид был сборищем мудаков. У других была динамика хищник/жертва. Только сегодня Призрак лечил Мастера перьев, в то время как в соседней комнате латали Жуткого Богомола, который пытался его съесть.
Если бы не заклинание против насилия, это место было бы залито гораздо большим количеством крови, чем сейчас. Но только потому, что люди не могли кусать, колоть или потрошить друг друга, не означало, что не могли кричать во всё горло. Прямо
