то на Рувана. Последний был совершенно неподвижен. Глаза Рувана остекленели, он слегка покачивается в такт гудению Потерянного. Цвет уходит с его лица. Он становится исхудалым, пепельным, проклятым прямо на моих глазах. Я подбегаю к нему и хватаю его за левую руку. — Руван?
Его правая рука взлетает вверх со скоростью гадюки. Он зажимает мой подбородок между указательным и большим пальцами. Вращаясь, он впечатывает меня в стену. Моя голова ударяется о камень. Это должно быть больнее. Если бы я была еще совсем человеком, сила удара могла бы меня вырубить. Благодаря эликсиру и нашей магии поклявшихся на крови этого не произошло.
Поклявшиеся на крови... Он не должен был причинить мне вреда, даже если бы попытался. Что бы ни делало с ним это чудовище, оно превращает Рувана в нечто иное. Он ближе к Потерянному, чем к тому мужчине, которого я знала.
— Руван, — прохрипела я.
Потерянный напевает свою мучительную и жуткую песню еще громче. Я почти чувствую, как это существо в моем собственном сознании скребет когтями по моему черепу, пытаясь найти вход. Может быть, оно не может, потому что я не вампир. Верно, Руван говорил, что Потерянные могут гипнотизировать звуком.
Я вглядываюсь в глаза Рувана, ища в них того, кого я знала, того, кто утверждал, что влюбился в меня. Его хватка сжимается вокруг моего горла. Я борюсь за дыхание.
— П-Пожалуйста, — задыхаюсь я.
Он не отпускает. Он не успокаивается. В его глазах нет ничего, что заставило бы меня поверить, что Руван, с которым я делила постель всего несколько часов назад, все еще там. Все, что я вижу, — это ненависть и проклятие.
Я крепче сжимаю кинжал.
Если ты когда-нибудь встретишься лицом к лицу с вампиром, сражайся! кричит Дрю из глубин моей памяти. Борись всем, что у тебя есть. Сражайся так, будто от этого зависит твоя жизнь.
Я провожу кинжалом по ноге. Красный свет вспыхивает, освещая безэмоциональное выражение лица Рувана. Это делает его обычно бесплотное лицо еще более зловещим.
Не выбрасывай свою жизнь на ветер. Мать сейчас.
Я вижу, как на моей периферии движется Потерянный. Он приближается к нам обоим. Он собирается заставить Рувана полностью подчиниться проклятию, убить меня, а затем они оба будут пировать мной в свое чудовищное удовольствие. Во что бы то ни стало мы должны были убить Потерянного.
Кинжал дрожит в моей руке. Я не могу позволить Рувану поддаться Потерянному и проклятию. Я не позволю ему превратиться в одно из этих чудовищ. Если мне придется убить его, значит, так тому и быть.
Это судьба, которую я украла у Дрю той ночью — убить лорда вампиров. Судьба, от которой, как мне казалось, я избавилась, возвращается, чтобы преследовать меня так, как я и не ожидала.
Создай свою собственную судьбу, раздается голос Рувана, громче остальных.
Я отвожу кинжал. Закрываю глаза. К моему удивлению, рука двигается. Это не похоже на то, что было раньше: нет никаких невидимых рук, удерживающих меня. Никакой барьер не останавливает меня. Руван больше не тот человек, с которым я поклявшаяся на крови. Я могу ударить его ножом. Но я останавливаюсь.
Он все еще там.
Мой кинжал падает на землю. Руки опускаются по бокам. Я не могу сделать это. Я не могу причинить ему вред. Не потому, что он поклявшийся на крови... а потому, что не могу. Я смотрю на Рувана туннельным зрением, которое с каждой секундой становится все плотнее.
— Ты все еще там, — прохрипела я. — Я знаю, что ты там.
Его хватка еще сильнее сжимается. Я продолжаю смотреть. Я не сопротивляюсь.
— Руван, вернись ко мне. — Если Дрю смог вырваться из хватки Человека-Ворона, то Руван сможет справиться и с этим. Существо приближается. Я поднимаю руку и осторожно кладу ее на щеку Рувана. Даже это простое движение дается с трудом, мои мышцы кричат, требуя воздуха. — Ты поклялся… ты поклялся мне, что никогда не причинишь мне вреда. Не только из-за того, что мы поклявшиеся на крови. А потому, что ты никогда не захочешь этого.
Слова даются с каждой секундой все труднее. Его рука, обхватившая мое горло, начинает дрожать. Я не могу понять, то ли это от напряжения, что он медленно душит меня, то ли это результат того, что мои слова действительно дошли до него.
И тут я замечаю, что по его щекам текут слезы. Несмотря на то, что в его глазах нет эмоций, несмотря на то, что он все еще очень далеко. Он борется.
— Мне... жаль, — прохрипела я. Меня было недостаточно. Кем бы мы ни были или кем бы ни стали, этого было недостаточно, чтобы освободить его. Я закрываю глаза. Боль покидает мое тело. Наступает холод. — Правда в том, что я… я люблю...
Его рука сжимается еще крепче. Я задыхаюсь, потому что больше не могу дышать. Все вокруг кружится. Теперь я вижу только его глаза, исчезающие, все дальше и дальше от меня.
Далекий рев сопровождает край реальности, ускоряющийся назад. За спиной — размытое пятно, не принадлежащее Потерянному. Серебристая вспышка по широкой дуге; меч Вентоса вонзается в грудь монстра. Гудение прекращается.
Руван мгновенно отпускает меня. Я опускаюсь на пол, дрожа и кашляя. Меня почти тошнит, но я останавливаю себя. Рвота была бы сейчас самым худшим вариантом. Мне нужна сила эликсира, чтобы залечить раны и придать сил.
— Ты заплатишь! — кричит Руван из самой глубины своего желудка. Замок содрогается от его ярости. Он сжимает руки в кулаки и запрокидывает голову назад. Эликсир капельками поднимается с пола, как будто мир перевернулся вверх дном, и потолок стал полом. Он начинает кружиться вокруг Рувана, все быстрее и быстрее, буря кровавого предания.
Винни и Лавензия вбегают в комнату и с визгом останавливаются перед дверью. Они в шоке смотрят на происходящее. Вентос, спотыкаясь, отступает назад.
Потерянный поднимается на ноги, чтобы принять вызов Рувана. Но бой уже окончен. Эликсир покрывает чудовище по команде Рувана, погружаясь в его плоть. Оно визжит и воет. Возникает смертельный вихрь, и когда шум прекращается, Потерянный лежит на земле, не шевелясь.
Руван падает.
Несмотря на то, что каждый мускул горит, я подползаю к нему. Я поднимаю Рувана с мокрой земли и заключаю в свои объятия. Его голова запрокидывается назад. Но его кожа покрыта шишками и морщинами. Дыхание неглубокое, а кожа все еще не восстановила свой блеск.
