Под тенью проклятья - Линда Аддерли

Может, я и схожу с ума, но что, если этот дух действительно пытается помочь? У меня ведь нет другого выхода, как поверить ему.

Вопросов слишком много, а времени мало. Решившись, я сделала глубокий вдох и притворно застонала, издавая мучительные звуки пробуждения.

— А-а-а… что… что происходит? — простонала я громче, стараясь, чтобы голос звучал слабо и растерянно.

Я пошевелилась, делая вид, что пытаюсь встать, но верёвки якобы мешают мне двигаться. На лице нарочно изобразила страдание, добавив ещё один протяжный стон.

Как хорошо, что в детстве я часто ходила в театр с бабушкой. Кто бы мог подумать, что часовые мучения принесут мне когда-нибудь пользу.

Краем глаза я уловила, как Хельмар перестал шептать и повернул голову в мою сторону. В его взгляде читалась настороженность, но раздражение перекрывало всё остальное.

— Очнулась, наконец, — произнёс он хмуро.

Прикинь, вот это облом.

— Где мы? — притворно испуганно спросила я, изображая растерянность и оглядываясь по сторонам.

— Мирдаль, бывшая деревня ливгардов, — коротко ответил он, а затем отошёл от валуна, наклонившись за чем-то.

Я напрягла зрение, пытаясь разглядеть, что он делает. Через мгновение он выпрямился, и в его руке блеснул нож. Лезвие выглядело старым, с вычурными рунами, вырезанными на металле. Внутри всё похолодело. Это явно не простой кухонный нож.

— Скоро всё закончится, — сказал он холодно, глядя на меня сверху вниз.

Страх сжал меня в тисках, но я быстро заставила себя взять себя в руки. Нужно было потянуть время. Не знаю, что этот дух задумал, но очень надеюсь, что это поможет.

— Подожди! — выпалила я, вложив в голос как можно больше отчаяния. — Расскажи хотя бы, что вообще происходит?!

Он не остановился, продолжая медленно идти в мою сторону. В его взгляде мелькнуло лёгкое раздражение, но я продолжила напирать:

— Я же не смогу никому ничего рассказать, если меня не станет, — я сделала жалобное лицо, изо всех сил стараясь выглядеть сломленной. — Что ты собираешься сделать? Почему я? Почему именно это место?

Я видела, как он слегка замедлил шаг. Хорошо, кажется, я его зацепила. Теперь главное не дать ему сосредоточиться на ритуале.

Он остановился прямо надо мной, глядя сверху вниз, и задумчиво склонил голову, будто разглядывал интересный экспонат. Его глаза бегали по моему лицу, по связанным рукам и ногам, а на губах появилась странная полуулыбка.

— Я ведь говорил, что ты можешь и выжить.

— Но ведь это не точно, верно? — проговорила я, стараясь придать голосу спокойный, но твёрдый тон. — Что если я всё-таки умру? И ты даже не исполнишь последнюю мою просьбу?

Его бровь чуть дёрнулась, но он молчал, продолжая смотреть на меня.

— К тому же, — добавила я, с горькой усмешкой, — я уверена, что ты меня уже не отпустишь. Так почему бы не рассказать?

На его лице было видно, как он напряжённо размышляет. Взгляд сосредоточенный, губы то сжимаются, то едва заметно разжимаются, будто он перебирает варианты.

— Знаешь, ты права, — наконец проговорил он. — Я действительно не отпущу тебя.

Он спокойно присел на корточки возле меня, и прежде чем я поняла, что происходит, перевернул меня на живот.

— Эй! — вырвалось у меня, я попыталась дёрнуться, но верёвки не позволили мне двигаться, а его хватка была железной. — Ты что творишь?!

— Закрой рот.

Сердце заколотилось быстрее, пока я судорожно пыталась понять, что он задумал. Но неожиданно он одним уверенным движением разрезал верёвки на руках и ногах.

Я моргнула, ошеломлённая, но прежде чем успела хоть что-то сказать или сделать, он резко подтолкнул меня, помогая подняться на ноги.

— Шевелись, — бросил он коротко, схватив меня за руку.

Не давая времени прийти в себя, он потащил меня в сторону валуна. Ноги, затёкшие от холода и верёвок, плохо слушались, и я несколько раз споткнулась, едва не упав. Лишь его грубая хватка удерживала меня на ногах.

— Зачем тебе всё это? Что это за ритуал? Что он тебе даст?

— Ты слишком нагло ведёшь себя для человека, который находится на волоске от смерти, — произнёс он с лёгким презрением.

Я стиснула зубы, стараясь скрыть страх, который подступал к горлу.

Мы остановились возле камня. Хельмар развернул меня лицом к валуну, а сам встал рядом, сжимая мою руку так крепко, что стало больно.

— Что ты… — начала я, когда он резко подтянул мою руку ближе.

Я увидела, как лезвие ножа блеснуло в его руке, и прежде чем успела что-либо сделать, он провёл им по моей ладони. Острая боль пронзила руку, и я вскрикнула — скорее от неожиданности, чем от самой боли.

На коже тут же выступила алая полоска, а капли крови заскользили вниз, падая на холодный камень.

— Я состоял в древнем культе Алой звезды, что изучал запретные знания этого мира, — неожиданно заговорил он, продолжая удерживать мою руку.

Он медленно провёл пальцем по моей окровавленной ладони, собирая кровь, словно кистью, и начал рисовать на камне странные кругообразные символы.

— Я был там той ночью, когда мы пришли в вашу… их деревню, сюда, — он окинул взглядом поляну, а затем продолжил вырисовывать знаки. — Они скрывались. Никто не знал их настоящее местонахождение. Кроме нас. На поиски ушли десятилетия, но мы нашли их. Мы следили, собирали сведения. И вот однажды удача повернулась к нам лицом. Это был праздник Йоля. Люди в деревне праздновали, пили мёд, радовались жизни, будто у них впереди целая вечность.

Он усмехнулся, словно наслаждаясь воспоминаниями.

— Это сыграло нам на руку. Они расслабились, потеряли бдительность. Не ожидали, что в такую ночь к ним придёт беда. Вот только их радость длилась недолго. Они сопротивлялись, конечно. Каждый мужчина, каждая женщина — даже дети пытались нас остановить. Это было почти трогательно, насколько бессмысленной была их храбрость.

Моё дыхание перехватило, но я заставила себя стоять тихо.

— Но наши братья были сильнее, — в его голосе отчётлива была слышна гордость. — К тому времени мы уже не были обычными людьми. Ритуалы, жертвы… всё это сделало нас чем-то большим.

— Ты безумен, — прошептала я, чувствуя, как всё внутри сжимается от отвращения. Воспоминания Асты вспыхнули перед глазами: маленькая девочка стоит в горящем доме, её лицо залито слезами, а в воздухе витает запах гари и смерти.

Хельмар посмотрел на меня, прищурив глаза, его выражение стало снисходительным, словно перед ним стоял ребёнок, который не понимает, о чём говорит.

— Безумие — это путь, ведущий к величайшим открытиям, — произнёс он, склонив голову, будто рассказывая прописную истину. Затем его лицо