Недолгое копание в памяти подсказало, что макияж мне вчера в последний момент накладывала Моник, ворча на меня, что я неумеха и со своей дешевой земной косметикой опозорюсь в самый ответственный момент. Вранье конечно бессовестное. Всю косметику я покупала, уже обучаясь в Академии. Хотя в одном Моник точно была права: искусством макияжа на ее уровне я не владела. Мой максимум был накрасить губы и ресницы. Килла же долго колдовала над моими лицом, поминутно вздрагивая и дергаясь. Мы уже опаздывали и обе нервничали. Из коридора нас поторапливал сердитый министр Аверноо.
Неожиданно я поняла, что толком себя в зеркале и не видела. Сначала Моник не давала повернуться к зеркалу потому, что ей было неудобно. Потом – потому что нужно было надеть драгоценности и перчатки. А потом, едва я только повернулась к зеркалу, в комнату вломился злой папаша Моник и взревел, что если мы прямо сейчас не выйдем из дому, то можно будет уже никуда и не ехать. По примеру сокурсницы я тогда тоже виновато повесила голову, не рискуя злить мужчину еще больше. А потом послушно вышла из комнаты следом за ней, так и не рассмотрев себя в зеркале.
Мдааа… Если бы я сейчас не видела результат труда Моник, я бы ни за что не поверила, что такое возможно. Нет, я знала, что достаточно сильно напоминаю эту расу внешне. Иногда даже со спины меня путали, если я стояла или молча сидела. Потому что стоило мне открыть рот, как сразу становилось понятно, что я не килла. Я так и не научилась имитировать их надменность и снобизм. Пусть и говорила на их языке безупречно и на любые темы. Да и оттенок кожи у меня все равно был не тот.
Сейчас, разглядывая результаты труда сокурсницы, я отмечала и искусно измененный тон кожи, и ловко подправленный разрез глаз. Казалось, всего лишь тон и черная подводка, но в зеркале отражается совсем другое существо.
Неожиданно мне стало страшно, я начала задыхаться. Появилось ощущение затянувшейся петли на шее. Пустив ледяную воду, я стала торопливо смывать проклятый образ. Кажется, я поняла, что произошло: министр и его проклятая дочурка ловко подменили мною Моник. Память услужливо подкинула встречу в полутемной комнате и раздраженно-ехидного командора Старффа. Я замерла, держа руки под струей холодной воды. Ладно я, дурочка доверчивая. Но странно было, что такой профессионал, как Старфф, попался в такую примитивную ловушку. С другой стороны, недаром у нас на Земле говорят: «Хочешь что-то спрятать – положи это у всех на виду». Семейка Аверноо продумала все: у нас с Моник даже платья были почти одинаковые. А то, что у меня было более элегантное, только лило дополнительную воду на мельницу задумки министра. Потому что всегда можно было сказать, что дочь никогда бы в жизни не позволила себе такой моветон – одинаковое платье с сокурсницей, да еще и такое вульгарное! А так невежественная землянка скопировала платье Моник, но не смогла найти достаточно искусного мастера, и наряд получился достойным проститутки с самой отсталой планеты.
Мне стало горько. Только такая наивная дура, как я, могла поверить Моник. Хорошо хоть есть Аорона. И слава всем богам космоса, что она заставила меня создать отложенное письмо. Теперь остается только ждать. Комма со мною нет. В назначенный час письмо отправиться начальнику Академии. Семейке Аверноо придется уступить. Даже министр Килланы не будет вступать в открытую конфронтацию с Первой Звездной Академией. И по требованию ее начальника ему придется все рассказать. А командор Старфф давно имеет славу хладнокровного и вдумчивого килла. Ну ошибся, с кем не бывает. Он вернет меня обратно, как только узнает, что произошла ошибка. Студентка Академии ему ни к чему. Ненавижу ждать. Но выхода нет.
Очень скоро у меня возникло ощущение, что я попала куда-то в зазеркалье. Или еще хуже – в какой-то потусторонний мир. Пока я находилась в той комнате, в которой проснулась, у меня не было ощущения заброшенности, оторванности от жизни. Комната была как комната: матовые стены цвета топленого молока, белый потолок, на окнах драпировки цвета молочного шоколада. Под ногами какой-то странный материал – не то дерево, не то пластик. Но босым ногам на нем было тепло и комфортно. Самая обыкновенная кровать, застеленная простым белым бельем, тумбочка, стол у окна и пара стульев. В углу шкаф в тон занавесям и полу. Это мог быть отель, это мог быть и чей-то дом. Хотя, никаких обычных для человеческого жилья безделушек в комнате не наблюдалось. Зато, когда я открыла дверь и вышла из комнаты…
На несколько секунд я замерла на пороге комнаты с открытым ртом. Потом оглянулась назад, на комнату. И снова рассматривала серое и мрачное пространство перед собой. Возникло ощущение, что двери – это машина времени. Вполне современная и даже капельку безликая комната совершенно не вязалась в моем воображении с гулким каменным коридором позапрошлого века, по полу которого гулял легкий сквозняк. Сквозь частый переплет узких и высоких окон на меня косился хмурый день. Или раннее утро? Не знаю.
Постояв несколько минут и привыкая к ощущениям, я все-таки сделала боязливый шаг вперед. Глупо и странно, но мне почему-то казалось, что от малейшего движения в этом пространстве с темного высокого потока на меня посыплются хлопья паутины. Тут словно остановилось время. Тишина давила на плечи, нарушаемая только робким шелестом подола моего мятого платья. Я невольно начала ускорять шаг.
Коридор казался нескончаемым. Поначалу я шла, ощупывая взглядом каждую дверь, но не решаясь в нее даже постучать. Но через три двери гулкая каменная пустота нежилого помещения настолько взвинтила мои нервы, что я начала толкать все двери подряд. Я согласна была опозориться, выслушать гневную отповедь за вторжение на чужую территорию, быть вышвырнутой за дверь, да что угодно! Лишь бы рядом появилось хоть одно живое существо.
Я прошла пять дверей. Пять мертвых порталов в неизведанное, изготовленных из темного дерева, и покрытых вычурной резьбой и тусклым лаком. Ни одна из дверей не открылась. За окном была все та же безликая серая хмарь. То ли утро, то ли день. То ли туман, то ли дым. Я остановилась, тяжело дыша, перед последней дверью в торце коридора. Воображение разыгралось не на шутку. Казалось, в спину смотрят десятки голодных взглядов. Нервно оглянувшись через плечо, я оценила пройденное расстояние. Если и это дверь будет заперта, мне придется возвращаться обратно. По спине пробежала ледяная дрожь. Не смогу! Не хочу!
Стараясь не думать о дороге обратно по неприветливому коридору, я с силой толкнула створку последней двери. И чудом избежала катастрофы.
То ли дверь слишком легко открывалась, то ли я приложила слишком много усилий, но я буквально вывалилась на лестничную площадку, оказавшуюся за последней дверью, вдобавок наступив себе на подол.
Сердце замерло в груди, когда я увидела перед собой лестницу. Не две ступеньки. Не три. И не пять. Передо мной был настоящий шедевр старинной архитектуры, плавно изгибающийся, украшенный застывшей металлической пеной круженых перил. Мне понадобилось несколько минут, чтобы успокоится и перевести дух. Если бы я не удержалась за перила и скатилась вниз, то наивысшим счастьем для меня была бы сломанная шея. Потому что при падении с такой высоты одними синяками не отделаешься.
Немного отдышавшись, расправив чудом уцелевшую юбку, я пошла вниз. Должен же быть тут хоть кто-то живой? Нервно похихикав про себя, что Золушка в этот раз, как и положено нищенке, в мятом платье с чужого плеча, я спустилась в огромный холл. Или как тут называлось это пространство. В первый момент мне вообще показалось что это какой-то бальный или выставочный зал. Но потом глаза начали различать детали: все те же высокие стрельчатые окна с частыми переплетами, печальные пальмы в огромных кадках безнадежно пытались в них заглянуть. Серые каменные стены, как и на втором этаже, здесь местами прикрывала тканевая драпировка золотистых и коричневых оттенков. Несколько небольших диванчиков в простенках. Я изумленно разглядывала эту средневековую сказку. Где я? Как я тут оказалась? И как мне вернуться в Академию?
