«Еще можно украсть его ручку», подсказала мне внутренняя шиза. «Посидеть в его кресле».
Тряхнув головой, я залпом допила обжигающий кофе и встала. Лучше выехать пораньше, чем опоздать.
Вот только у машины меня ждал сюрприз — все четыре колеса были спущены. Как так?! Неужели кто-то проткнул мне шины?!
Сашка не мог настолько низко пасть. Или мог? Да ну нет, какой ему в этом смысл?
Ругаясь, я побежала к автобусной остановке. Пока вспоминала номер маршрута, упустила нужный. Вытащила телефон, чтобы вызвать такси и обнаружила, что мой старичок ушел в цикл бесконечной перезагрузки.
— Да что же это такое!
В общем, понедельник начался феерично — на работу я пришла с опозданием в два часа. Это было ужасно. Просто отвратительно. Я никогда, никогда не позволяла себе подобного! Глеб — мой друг, и начать использовать его доброе отношение… Немыслимо.
В офисе царила тишина. Повесив на плечики пальто, я переобулась и направилась к своему компьютеру.
— Пс-с-с, шеф-мэм, — зашипел из-за угла Латников. — Сюда-сюда.
— Ты чего? — я осторожно подошла к нему.
— Наш босс покинул нас, — скорбно произнес Олежка. — Рванул в Питер, там какое-то ЧП. Помнишь же, что мы расширяться собирались? Вот. Позвонили и ага. А тут Вероничка пришла. И тако-ое началось. Скандалище был — знатнейший! Я, уж прости, твой набор использовал — пустырник, платки и чай с мятой. Так на меня все и перевернули, мда. Шеф сказал, премию выпишет.
Только тут я заметила, что у Латникова футболка и штаны частично застираны.
— Так что, вот тебе оставшиеся дольки шоколада, — он пихнул мне полплитки шоколада. — И будь аккуратна. Ангел небесный Вероника свет Сергеевна все еще здесь. Как будто тебя поджидает.
— Шоколадку оставь себе, — фыркнула я. — Ты явно сильнее пострадал.
— Так вы еще и не встретились, — Латников опасливо огляделся, — она выглядит так, будто собирается убивать!
— Ей Теневой Кодекс не позволит, — успокоила я подчиненного и, подмигнув, ушла к своему столу.
Загрузив компьютер, я подхватила «хвосты» с последнего рабочего дня и полностью ушла в работу. И только какая-то мелочь, просвистевшая перед лицом, смогла выдернуть меня из творческого запоя.
На клавиатуре сиротливо валялся мой браслет. Тот самый, который я потеряла в батутном центре.
— Ну привет, француженка, — Вероника, с холодной усмешкой, уселась на край моего стола.
Уселась так, что часть папок с документами рухнули на пол.
— Знаешь, что это? — со змеиной усмешкой спросила она. — А знаешь, где я его нашла? Конечно же знаешь.
Нахмурившись, я взяла браслет и сдержанно произнесла:
— Спасибо, что вернула. И не стоит придумывать небылиц…
— А я и не придумываю, — она картинно всплеснула руками. — Это милую вещицу я нашла в нашей с Глебушкой спальне. Вы даже не потрудились снять номер в гостинице! Или он просто на тебе сэкономил? Не знаю, что и думать.
— Вероника…
Я не знала, как заткнуть этот фонтан злобного красноречия.
— Знаешь, его мама на моей стороне, — она поправила волосы. — Она очень-очень не любит разлучниц. И очень разочарована тем, что хорошая девочка Марина стала недорогой ночной бабочкой.
— Да послушай же! — вспылила я.
Но она, криво усмехнувшись, подалась ко мне и шепнула:
— Тебе не победить. Когда побежишь рыдать в туалет, не забудь посмотреться в зеркало. Оно даст тебе все необходимые ответы, моя маленькая серенькая мышка. И да, спасибо, что развлекла моего мужчину. Такому пылкому волку нужно сбрасывать пар. И я это прекрасно осознаю. Как стоит осознать и тебе — выбраковка не встанет рядом с полноценным одаренным.
Оно соскочила с моего стола, отошла на шаг, обернулась и что-то мне бросила.
— По среднему тарифу, — усмехнулась Вероника и выскользнула в коридор.
А на столе, рядом с клавиатурой, осталась валяться смятая пятитысячная банкнота.
Комок в горле мешал мне вздохнуть, глаза резало от непролитых слез. Я смогу, я не заплачу. Я сильная, я…
Подскочив, я опрометью бросилась в туалет. Включила воду и, закусив губу, тоненько заскулила. Ну почему все так? Почему?
«Он вернётся и принесёт тебе счастье», вспомнился мне Еськин прогноз. Не принес. Не припасено у судьбы счастья для Мари Тома, серой мыши полу-французского происхождения.
Не знаю, сколько времени я провела в туалете. Знаю лишь, что в зеркале отражалась заплаканная блондинка с тусклым погасшим взглядом, красными отекшими глазами и распухшим носом. Некрасивая. Обычная некрасивая девица, всех достоинств у которой отсутствие лишнего веса.
Прерывисто вздохнув, я поплескала себе в лицо холодной водой и вышла. Надо как-то заставить себя встряхнуться. Заставить себя работать.
Рухнув за свой стол, я с отвращением посмотрела на браслет и купюру. Купюру я решительно бросила в мусорное ведро, а браслет… Пусть поболтается в косметичке. Я не могу сдать его в ломбард — это подарок. Но и носить больше не хочу. Не хочу.
Тихий шорох и передо мной возникает чай. С мятой и мелиссой.
— Я все слышал, но никому ничего не скажу, — серьезно сказал Олег.
— Я ночевала здесь, потому что мою студию залило водой. А потом Глеб сказал, что одну ночь я могу провести у него. Я не знаю, как браслет попал к нему в спальню. Почему он не остался в гостевой, где я спала.
На Латникова я не смотрела. Говорила, щедро мешая правду и ложь. Конечно же я знала, как браслет оказался в спальне. Мне просто нельзя было поддаваться искушению и заходить туда. Это наказание. Определенно.
— Шеф-мэм, даже если бы ты спала с шефом, я был бы на твоей стороне, — пафосно произнес Латников. — Потому что ты своя, а своим все можно. В пределах разумного.
— А разве спать с начальником — разумно? — с горечью спросила я.
— Ну-у, тут надо прикинуть варианты, — проказливо протянул Латников и я истерично рассмеялась:
— Не надо, наш шеф не оценит. Давай поработаем.
— Ага. А, точно, шеф тебе инструкции на почту скинул.
Коротко кивнув, я пригубила чай и открыла почту. И тут меня пронзила отвратительная мысль: «А что, если Глеб решит, что я специально оставила браслет в их спальне? Он ведь застал меня там!»
***
День я дорабатывала на «морально-волевых» как говорил один из маминых ухажеров. А после, закрывая за собой дверь офиса, я вдруг поняла, что еду в пустой дом. В пустой дом, где меня никто не ждет. Даже паучок с балкона куда-то переехал.
Придя на парковку, я нашарила в сумочке ключи и тут же чертыхнулась — моя крошка стоит с проколотыми шинами у Еськиного дома, а меня ждет метро и маршрутка. Ну что за день-то?!
В итоге, к дому я подходила уставшая, злая и голодная. И совершенно не обратила внимания на какого-то мужика, сидевшего на скамейке.
Войдя в подъезд, я как-то по-стариковски вздохнула и вытащила ключи. Сейчас я поднимусь к себе, порадуюсь чистоте и ремонте, закажу доставку какой-нибудь вредной вкуснятины и встану под душ. Вода смоет с меня и грязь, и усталость. Все будет хорошо.
— Даже не здороваешься? — вкрадчиво прозвучало у меня над ухом.
Вскрикнув, я резко развернулась и увидела Сашку. В низко надвинутой кепке и какой-то незнакомой мне куртке.
— Я тебя не заметила, — настороженно ответила я и добавила, — здравствуй.
— Ты правда думаешь, что можешь выставить меня из дома? — с неприятной усмешкой произнес он.
А я, недоуменно нахмурившись, ответила вопросом на вопрос:
— Но мы все решили, разве нет? Вы хотите деньги и…
— Ты должна была увидеть сумму, ужаснуться и передумать, — перебил меня Александр. — Ты принадлежишь мне. Весь пятый курс ты терлась около меня, лезла целоваться, а потом исчезла. И теперь, когда я вернул тебя себе, ты считаешь, что сможешь уйти?
— Ты проколол шины моей крошке, — прошептала я.
— Такую плохую девочку надо было наказать. Ты выбросила на помойку платье, в котором я хотел видеть тебя на нашей свадьбе. Это причинило мне боль.
Я смотрела на него и не узнавала. Этот человек не мог быть тем, с кем я прожила последние полгода.
