class="p1">— Скоро ты станешь моей собственностью, — напомнил я. — Тогда и узнаешь, что от меня подобных можно ожидать.
Он пренебрежительно скривился.
— Я догадываюсь. Веришь или нет, но тебе подобные не слишком оригинальны.
— Ты даже представить себе не можешь…
— О, думаю что могу. И всё же не понимаю: неужели ты правда зайдёшь настолько далеко? В смысле, я не питаю особенных иллюзий по поводу твоей конторы, но это… Ты что, действительно собираешься дать этому поехавшему психопату вечность?
Угу, я сам от себя тоже в шоке.
— На твоём месте, знаешь ли, я бы этому радовался. Поверь на слово: лучше иметь в хозяевах меня, чем его.
— Это у тебя шутки такие?..
— Дело окончено, Владыка, — вмешался в наше милое воркование глава культистов.
Я осмотрел композицию, убедился в том, что остальные члены культа обрели идеальное (то бишь мёртвое) агрегатное состояние, и повернулся к главному культисту, прикидывая, как половчее состряпать нашу сделку…
И именно в этот момент храм сотряс до основания взрыв.
Задрожали колонны, с потолка посыпалась лепнина, по стенам поползли трещины. Ну разве не чудесная у меня работа, а? Закричали пленники в клетках, выругался культист, теряя свою невозмутимость, но я смотрел только в глаза ангела. Я знал их слишком хорошо, чтобы не прочесть — потому понял, что происходит, ещё до того, как предупреждающе зазвенели защитные контуры, а по Храму прошла волна светлой силы. И, надо сказать, это понимание взбесило меня так сильно, как давно не бывало.
Ворота зашатались.
— Ну вот и всё, — сказал ангел, — пришло время покончить с монстрами.
— Он привёл кого-то за собой, — прошипел культист. — Эта тварь привела за собой кого-то!
Ошейник начал стремительно уменьшаться, сдавливая шею ангела.
Ну нет. Просто, чтоб его, нет. Мне, конечно, хочется придушить идиота-ангела прямо сейчас, не скрою; но бездны там я позволю это кому-нибудь другому.
— Тихо, — прошипел я, прислушиваясь к дрожи защитных плетений. — Ты хочешь свою вечность, человек? У нас есть около минуты, чтобы устроить это. А потом… ты попробуешь сбежать, если сможешь. Убийство ангела ничего не даст тебе… нам обоим, если честно. Я не хочу терять такой шанс. А ты хочешь потерять свой? Я знаю, в этом проклятом богами Храме есть много выходов. У тебя есть возможность выбраться и унести с собой твою вечность. Ну?
И снова, он думал недолго: удар светлого луча, практически уничтоживший дверь, у кого угодно простимулирует мыслительную деятельность.
А ещё он оставил в покое ангела, что вполне претендовало на статус лучшей новости за этот день.
— Итак, отвечай быстро, человек, и хорошо подумай над ответом. Власть над ангелом в обмен на вечность, здоровье и силу для тебя. Согласен или нет?
— Согласен!
Я оскалился и вонзил когти прямо ему в грудь, напротив сердца, отдавая ему часть своей личной силы и вечности. Печать расползлась по его коже, впиталась в плоть, пронзила каждую клеточку.
— Сделка заключена! — выдохнул я, чувствуя, как власть над сдерживающей ангела магией переходит в мои руки.
Именно в этот момент рухнула дверь, и светлые паладины ворвались в храм. Кровавые символы на полу вспыхнули огнём, пытаясь сдержать непрошенных гостей, но понятно и так, что хватит их ненадолго: вспышка света пронеслась по комнате, и я едва не заорал, хватаясь за обожжённые глаза. Культист, надо отдать должное его скорости, уже рванул куда-то, но для меня это всё было несколько сложнее: силы мои оказались запечатаны. Впрочем, теперь у меня был ангел, который был мне кое-что должен.
— А теперь, чудо пернатое, — сказал я, — слушай приказ: унеси меня отсюда куда-то в безопасное для меня место. Сейчас!
Ангел бросил на меня взгляд, полный подлинной ненависти, но не подчиниться всё же не смог. Светлая сила подхватила меня, и лик светлого Храма размылся перед моими глазами.
Задолго до
*
Край неба посветлел.
Первые лучи рождающегося солнца коснулись Великого Маяка, позолитили море, отразились в её глазах рыжим отблеском.
Как пески Сахары, думал всегда даймоний, глядя на неё. Впрочем, вся она, с кожей цвета меди, чёрными кудрями волос, гармоничным лицом и величественным станом, была прекрасна. Как в первый день, когда он явился к ней в облике ибиса, мудрости богов, так и сейчас. Возраст, возможно, в какой-то степени даже сделал её красивее. Мудрость и внутренняя сила украшают любого, что бы там люди ни думали по этому поводу… Так то люди.
Одно сожаление: ни осторожности, ни сговорчивости годы ей ни на йоту не прибавили. Она как была, так и оставалась воплощением пустынных смерчей, и огня в библиотечных лампадах, и вечерних огней. Изменчивая и неуловимая, она не умела не пылать.
— Меня радует твоё беспокойство, мой возлюбленный друг, но оно излишне, — улыбнулась она мягко. — Я решила и не сверну.
Даймоний бросил тревожный взгляд на солнце.
— Моя госпожа, — сказал он. — Они придут.
— О да, — хмыкнула она, окинув взглядом крыши храма, с которых они вдвоём созерцали рассвет, — несомненно, они придут. Я уже в ожидании этого момента.
Иногда он не понимал её.
— Они обвинили вас в колдовстве. Они придут уничтожить храмы богов, чтобы почтить своего. И нам не остановить их. Я мог задержать их, но…
— Оставь, — она наконец-то повернулась к нему, улыбнулась одновременно грустно и светло, взяла его руку и запечатлела на ней поцелуй. — Мой возлюбленный друг, сердце мудрости, голос Порога. Нам следует признать, что эту битву уже не выиграть. Я не позволю тебе рисковать ради несуществующего шанса. Здесь наша с тобой история заканчивается.
— Но ей не обязательно! — даймоний взял её за плечи и заглянул в глаза. — Ей не обязательно, слышишь меня? Я всё ещё могу унести тебя отсюда.
— И?
— Я покажу тебе все царства мира. Этим промышляют мне подобные там и тут, в этом не будет ничего нового. Неужели кто-то, столь же алкающий знаний, как ты, может отказаться?
Она с улыбкой покачала головой.
— Ты умеешь искушать, не так ли? Ты всегда знал, кому и что предложить. И в других случаях я бы приняла твоё предложение, ведь оно поистине остаётся неисчислимо щедрым.
— Так что же
