– Ты моя проблема, – выдохнула она истерично, уперев руки в бока, – это всё из-за тебя!
Я мысленно сосчитала до десяти. С истеричками следует говорить спокойно, как с детьми или с сумасшедшими.
– Что именно из-за меня?
– Всё! Это из-за тебя я познакомилась с Артёмом!
М-м, чудесно. Как это называется, виктимблейминг? Обвини кого угодно, чтобы оправдать собственные неудачи. Но именно обвинение меня в ситуации, когда она увела моего же парня, выглядело особенно оригинально. Я не верила собственным ушам.
– Ты это серьезно сейчас?
– Более чем, – подтвердила та, мрачно насупившись, – он всё равно только в твою сторону и смотрит! А я беременна, Кать! Вся карьера теперь насмарку. Все из-за тебя! А знаешь, почему? Думаешь, я дождусь от него предложения, когда ты бродишь вокруг в этом обтягивающем платье?!
А, так вот оно что… Мне даже стало жалко её на целых несколько секунд, не дольше. А потом дверь туалета резко распахнулась, едва не зашибив эту несчастную. Охнув, она отлетела к стене и закрыла лицо руками.
– Осторожней! – запоздало предупредила я Нину, возникшую на пороге.
– Ты куда пропала? – поинтересовалась подруга, – идем танцевать!
Я кивнула.
– Сейчас, минутку, – и шагнула к Дашке. – Ты сама заварила эту кашу, Даш, тебе её и расхлебывать. Не вижу, чем могла бы тебе помочь. Да и не хочется, извини.
После этих слов я вышла вслед за Ниной, оставив Дашку наедине с последствиями её собственного поступка.
6
Демон занял уже привычное место наблюдателя на высоте незаметного для чужих любопытных глаз балкона, чтобы с удовлетворением наблюдать, как Катя ищет его взглядом среди толпы, и, не находя, слегка расстраивается. Так, по крайней мере, ему казалось, и он улыбался про себя. Это было самой лучшей тактикой. Дозированно, по капле уделять ей свое внимание, пока она не решит, что его в её жизни слишком мало и не захочет большего.
Оставалось только вычислить низших. Хотя те, очевидно, учуяли его первыми и скрылись с глаз, ведь знакомый запах гари и тлена выветрился из бальной залы тут же, стоило лишь демону показаться среди толпы. Тем не менее, следовало держать ухо востро. Низшие на то и низшие, что плевали на правила, сбегая из Запретного мира в любой час, чтобы найти лёгкий перекус, и приструнить их могли только охотники, коих сегодня здесь не наблюдалось. А потому Дейм приказал своим людям, вернее, людям Князева, не спускать с его Светлой внимательных глаз.
*
И на кого же я могла наткнуться, выйдя из дамской комнаты, как не на Артёма, терпеливо поджидающего свою пассию у самых дверей. Увидев меня, он тут же шагнул навстречу:
– Катя, послушай...
Я остановила его на полуслове, так резко подняв руку ладонью вперед, что тот отшатнулся.
– Нет! Я не хочу никого из вашей парочки рядом с собой ближе, чем на километр.
После отвратительной туалетной сцены настроение оказалось безнадежно испорченным, и мне захотелось домой к коту, креслу и телевизору, в свой неприступный уют. Возможно, это и было слабостью. Да, скорее всего. Но ведь я не железная, и не могу включать нужное настроение по щелчку пальцев. Кто знал, что вечер предполагаемого отдыха обернется неприятной сценой? От меня это не зависело от слова совсем, но от меня будет зависеть то, как этот вечер закончится. Так лучше раньше, чем ждать очередных неприятностей от своей бывшей недоподруги. От них обоих следовало держаться как можно дальше, предварительно выкинув из головы.
Нина упорхнула на танцпол, привлеченная кем-то из знакомых. Я огляделась. Моего собственного недавнего знакомца поблизости не наблюдалось. Ну что ж... Самое время для Золушки сбежать с бала, поэтому я неспешно направилась к выходу из праздничного зала, параллельно набирая в телефоне номер такси.
Мороз с аппетитом вцепился в свою новую жертву, стоило мне только шагнуть за порог ратуши. Короткий полушубок выполнял скорее декоративную функцию и не грел совершенно. Позади на крыльце мерзла небольшая кучка курильщиков, проводивших меня любопытными взглядами. Где же такси? Улица казалась абсолютно пустой, пока я, нетерпеливо притопывая ногой, высматривала жёлтую машину.
И здесь, ощутив на собственной коже весь этот ледяной дискомфорт, мне вдруг снова подумалось о Дашке. А что, если этот туалетный перформанс был неким способом попросить помощи? Ведь по-другому, судя по всему, она не умеет. А я отмахнулась, как от навозной мухи. Конечно жестоко, но справедливо, ведь она это заслужила в полной мере. Но, если подумать и чисто по-человечески пожалеть эту глупую девицу, то, возможно… Наверное, следовало бы вернуться. Но что сказать? Не будет ли это выглядеть очередной слабостью с моей стороны и поводом для Дашки снова оседлать мою наивную шею?
За собственными размышлениями я совершенно не услышала звук приближающегося транспорта, и поняла, что происходит, только когда тот стал нестерпимо громким, и меня буквально ослепило ярким светом неоновых фар. Кто-то сзади истерично закричал пронзительным женским голосом, кто-то громко ахнул, затем раздался звук стремительно приближающихся шагов, а потом меня грубо дернули назад. Словно в замедленной съёмке я проследила, как тёмный автомобиль пролетел в десятке сантиметров от моего бока, и рванул дальше по дороге... Я даже не поняла, что происходит, пока не оказалась в теплых мужских объятиях.
И что это сейчас такое было? Осознание пришло далеко не сразу. Меня что, только что пытались задавить машиной? От этой простой и страшной мысли едва не стало дурно. Судорожно зажав рот дрожащей рукой, я подняла глаза на своего спасителя. На этот раз мужчина был без маски, так что теперь можно было сказать совершенно точно, кто держал меня в объятиях. Яркий фонарь прожектором освещал растрепавшиеся от бега волосы, возбуждённо блестящие глаза и сжатые челюсти Демида Князева собственной персоной.
– Уберите от меня свои руки, – мой голос, на удивление, прозвучал очень твердо и даже почти не дрожал. Мужчина медленно повиновался, отпуская.
И я тут же невольно вздрогнула от вернувшегося холода, а еще от резкого звука тормозов подъехавшего такси за моей спиной. Теперь главное не упасть без надежной опоры. Ногам доверия больше не было.
Отвернувшись от Князева, я осторожно, контролируя каждый шаг, прошла до машины чтобы скрыться в спасительном тёплом салоне, а оказавшись внутри, крепко обняла себя руками. Я узнала машину, которая пыталась меня переехать. Точнее, увидела ярко светящийся в полумраке ночной улицы знакомый номер. Это была машина Дашки. Та самая, которую папа подарил ей на последний день рождения. Я не могла её не узнать, ведь Дашка прожужжала все уши об индивидуальном, заказанном специально для неё, номере, ценой в стоимость той самой машины.
Очевидно, бывшая подруга настолько помутилась рассудком, что решила исправить "проблему" столь кардинальным способом. И нашла же себе проблему... Идиотка. Хотя, что ей за это будет, с таким-то отцом? Точно ничего. Максимум пожурят. И почему все вокруг в последнее время желают моей смерти? Что я такого натворила? Это даже как-то обидно, что ли…
Странно, но эмоции не спешили вырываться наружу в виде истерики или слёз. Даже наоборот, они вдруг необъяснимым образом затихли, все это словно происходило не со мной. Будто я смотрела со стороны на сюжет чьей-то совершенно посторонней жизни. Наверное это было своеобразной защитной реакцией. А может организм исчерпал лимит на истерики несколько дней назад, после ситуации с мафиози, кто знает?
А Князев... Выходит, что он меня спас? Или это была его новая тактика? Насилием ничего добиться не удалось, и поэтому решил действовать иначе? Но это же необъяснимо глупо, с его то возможностями... Столько вопросов и ни одного ответа. Видимо, ситуация была именно тем, что нужно обдумывать на трезвую голову после чашки крепкого кофе. Например, завтра с утра.
Вернувшись в свою квартиру, я в первую очередь обняла свой мурчащий шерстяной антидепрессант. Затем опустила темную бархатную маску, которую всю дорогу судорожно сжимала в руке, на полку в коридоре. Ещё один символ, который будет напоминать о нехорошем. Неужели, судя по теории Нины о растущей луне, теперь я каждый день буду подвергаться нападениям вплоть до самого полнолуния? Этого ещё не хватало... Хоть из дома не выходи, честное слово. А ведь придется. Завтра по расписанию у меня съёмка. первая в этом году. Эх...
