Приграничье. Загадочный край, с виду неприветливый, но прекрасный. Красота здесь своя – особенная, неповторимая. Прошло всего ничего, а я уже влюбилась в здешние места!
Хочется спуститься вниз к загадочным пещерам, к несметным богатствам, прячущимся в их густой тени.
– Вниз! – кричит Уля. – Нам туда!
Мы спустились к скалистым обрывам у широкой реки. Птицы, оглушив тревожным гвалтом, взмыли вверх, едва тень огромных крыльев грифона коснулась земли.
– Это папин надел, – сообщила Уля. – Жилы тут нет, папа говорил, земля пустая. А мама говорила, нам повезло. Что счастье видеть нужно. Чувствовать. Мама эти места любила. Вон тропинка, видите? Если пойти вверх к горам, там травы целебные. Мама здесь кристаллы искала. Она их… звала.
– Звала, говоришь…
Я огляделась. Всем поселенцам Приграничья давали землю для разработок. Основной деятельностью мужчин Биргенгема было старательство. С ранней весны до поздней осени, разбивая руки в кровь, они выворачивали скалы в поисках золота и драгоценных камней.
Места здесь богатейшие. Может, и себе кусок земли вытребовать? А что? Выстрою дом, буду удирать на зиму. Я ж так мечтала! Чтоб как можно дальше от тех, кто указывает, где мне следует быть, а где – нет. Ну не будет же здесь Ролан торчать вечно? В такой-то глуши? Покрутится немножко и обратно столицу, а я…
А я останусь. Мне здесь нравится.
– Надо будет землю переоформить на вас с Ришкой, – сказала я, вглядываясь в небо.
Небо молчало. Оно так же, как и я, думало о том, как не хочется идти с прошением к Шоссу…
– В прошлый раз он отказал, – заметила Уля, подойдя ближе и прижавшись неожиданно ко мне. – Мы с госпожой Норри ходили.
– Посмотрим, – я погладила девочку по голове. – Давай звать кристаллы. Как мама. Научишь?
Глава восьмая
– Закрой глаза и представь того, кому хочешь помочь, – начала, прикрыв глаза, Уля, вспоминая слова своей мамы. – Хорошо представь. Будто человек этот перед тобой стоит, а ты смотришь на него и все его мысли чувствуешь. Все сокровенные желания знаешь.
Я кивнула.
Посмотрела на синюю воду реки. Широкая, не чета юрким южным ручейкам, змеящимся по белым камням до тех пор, пока проливные дожди не превратят их в стихию, и та, разозлившись, наберётся сил и снесёт всё на своём пути...
Северные реки текут медленно, тихо. Молча несут они тайное знание, не спешат делиться с каждым встречным. Здесь природа ждёт, пока маг её приручит, пока подружится с ней, докажет, что достоин. Непросты здешние места. Не просты, но прекрасны.
Перед глазами вдруг встал образ королевы, юной супруги Альфреда. В грустных синих глазах нежность. Плавностью движений да затаенной грустью похожа она на здешнюю реку. О чём мечтала она, о чём думала? Белые волосы струятся по плечам, лёгкие, как песок, который я пересыпаю меж пальцев.
Мы не были подругами. Конечно же, нет. Лея опасалась моего влияния на короля и его ко мне отношения. Ревновала. И винить в этом её я не могу. Всё, чего я хочу, – чтобы Альфред был счастлив. Насколько это, конечно, возможно, имея корону на голове, то ещё украшение. Чтобы семья стала для него местом, где хорошо, уютно, и можно отдохнуть. Хоть на несколько мгновений почувствовать себя самим собой.
Образ королевы исчез, на её месте появился мальчик. Как похож на отца… Он вдруг улыбнулся и побежал, поманив рукой. Поддавшись какому-то необъяснимому чувству, я бросилась вслед.
– Пойдёшь вдоль реки. То, что ты ищешь, под корягой.
– Колокольчик?
Грифон улыбался, растянувшись на песке. Если, конечно, грифоны могут улыбаться! Здесь, в этом странном месте, в нереальности, наверное, могут. Здесь стало светлее. Колокольчики, словно синие огоньки, поблёскивали под яркой луной.
– Уже намного лучше, – кивнул грифон, вторя моим мыслям. – И я надеюсь, в скором времени…
Что-то в золотых глазах птаха мелькнуло такое, что мне не понравилось. Но сейчас не время, у меня, между прочим, дела, и я вовсе не собиралась тут с ним болтать!
– Там этих коряг вдоль реки, – осторожно намекнула я.
– Ты узнаешь, – фыркнул грифон и взмыл в небо.
Я очнулась, вернувшись на берег. Уля стоит, затаив дыхание, боится мне помешать. Не по годам она взрослая… Грустная мысль мелькнула и исчезла, на её место пришёл свет. Всё вокруг залито золотыми лучами, и хочется идти вдоль реки, любуясь всем, что видишь вокруг! Улыбнувшись друг другу, мы взялись за руки и пошли. Шли совсем не долго, я сразу её увидела, выбеленную ветрами корягу, возле которой росли голубые цветы – милые сердцу колокольчики.
– Спасибо, – прошептала я, вглядываясь в небо, там, высоко-высоко, парил грифон с протяжным, немного тоскливым криком.
Удивительные существа – грифоны. Звуки, что они издают на земле, и то, как они кричат в небе, – это совсем… Совсем разные звуки. Магия, не иначе. Присев на корточки, сунула ладонь под корягу, пальцы обожгло, но не больно, наоборот! В сердце зазвучала, откликнулась музыка мощно, ликующе. Осторожно, боясь сделать резкое движение, потянула руку обратно – в свете яркого солнца засверкал камень.
– На корону похож, – услышала я голос Ули.
Я улыбнулась, на слова не осталось сил. Раскинув руки, счастливая упала на горячий белый песок. Получилось! Я нашла его, камень для королевы, что носила под сердцем наследника короны…
– Это не для Ижины, – уверенно проговорила Уля, разглядывая мою находку.
Я задумалась. Сила в девочке огромная. Учить её надо.
– Ты права, – я посмотрела в упрямые, прищуренные глаза. – Это не для неё. Это… для одной моей хорошей знакомой, она тоже ребёночка ждет.
– Можно мне? Найти камень для Ижины? – осторожно спросила девочка. – Я… Я должна. Я ей обещала. Мама говорит: «Если тебе поверили, отказываться нельзя. Духи камней больше никогда не ответят тебе».
– Ты права. Я не буду мешать. Просто буду рядом. С чего начнём?
– Ижина очень хочет ребёнка. Мне кажется, она будет его любить сильно-сильно. Иногда чересчур баловать. И…
Я во все глаза смотрела на незнакомую, необычную магию. Уля сейчас была не здесь, девочка сияла, словно окутанная золотыми нитями. Она шла, не замечая, как подбираются к кончикам ботинок и краю юбки волны, с шелестом целуя мокрый, плотный песок. Я стала беспокоиться, не устанет ли девочка слишком, не отдаст ли больше сил, чем…
Вдруг Уля резко упала на колени, обеими руками зарылась в песок и, сияя счастливой улыбкой, с гордостью продемонстрировала белый шершавый простенький камешек. С дырочкой, словно сделанной природой для шнурка.
– У-у-у-у-ух! Да! Джо, смотри! Смотри! У меня получилось!
Маленькая целительница вскочила на ноги, залихватски исполнив танец победителя. Я обняла её, погладила по растрепавшимся волосам.
В ответ на шум к нам спикировал Колокольчик. Золотые глаза блеснули так, словно о нашем разговоре птах совершенно не помнил… Хитрец!
– Знаешь, – я посмотрела на Улю. – Когда я искала камень… Я была не здесь с тобой, а…
– Я знаю, – кивнула девочка.
– Это Колокольчик рассказал мне, где искать камень. А… кто рассказал тебе?
– Мама… – прошептала она с такой… светлой грустью, что сердце сжалось.
– Ау-у-у!
С вершины скалы, нависшей над берегом, послышался тоскливый, протяжный вой... От этих звуков кровь стыла в жилах! С лица Ули исчезли краски, я попыталась спрятать её себе за спину, но было уже поздно: прямо на нас несся… Упырь, оборотень, вурдалак – всё это вихрем пронеслось в голове! Нас накрыла тень крыльев грифона, когда Уля, вцепившись в мою юбку, прошептала:
– Это… Это же… Горы забрали…
– Что? Что это значит? – я схватила её за плечи и стала трясти, она поняла что-то важное, она кого-то узнала, и я хотела понять, что…
Камешек выскользнул из детской ладошки, но Уля, очнувшись, с невероятной ловкостью поймала своё сокровище и прижала к груди.
