подавляю это чувство.
Это не имеет значения. У меня есть дела поважнее.
И если Лэндон хочет тратить свое время на то, чтобы быть кровожадным, мне все равно.
Это не моя проблема.
Мои руки начинают дрожать, и я сжимаю их в кулаки.
Мне нужно поесть. Или поспать.
Или что-то в этом роде.
Я удаляюсь, не доверяя себе, чтобы не сболтнуть лишнего водителю или Лэндону. Подойдя к обочине, я лезу в карман джинсов и достаю пачку сигарет. Я закуриваю, уже предвкушая неприятный разговор, который мне придется вести с Лэндоном, когда он подойдет ко мне.
Я выравниваю дыхание. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы успокоиться.
Мне нужно поспать.
Но я, блядь, не могу уснуть. Эти передозировки преследуют меня. Нет причин принимать так много лекарств за такой короткий промежуток времени..
— Я думал, ты бросаешь. — Раздражающий, высокомерный тон Лэндона наполняет воздух, и я хмуро смотрю на сигарету.
Я борюсь с желанием выплеснуть это ему в глаза.
Чем скорее мы разберемся с этим дерьмом, тем лучше.
Лэндон — невыносимый партнер.
— Я все еще таков, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально. Мои эмоции зашкаливают, и три чашки кофе, две сигареты и одно макаронное печенье не оказывают никакого феноменального воздействия на мое психическое состояние.
Он прослеживает за моим взглядом, и мы оба стоим в тишине, пока машины проезжают мимо по главной улице. Я надеюсь, что он вернется в здание; я не хочу говорить об Омеге или о чем-то еще, не связанном с делом.
— Ее машина все еще здесь, — говорит он непринужденно. — Кто-то должен будет подвезти ее домой из больницы.
— Мне все равно, — говорю я слишком быстро.
Он задумчиво напевает. — Я подумал, что тебе следует это сделать.
Лэндон умен, надо отдать ему должное. Мне не следовало проговариваться, что я нахожу ее симпатичной. Я знаю, что он делает; он, вероятно, рад, что я проявил интерес к чему-либо, и предлагает мне какую-то жалость, чтобы я не покончил с собой из-за этих случаев.
— Ты можешь это сделать, — огрызаюсь я, роняя сигарету на траву и затушивая ее. — С чего бы мне беспокоиться о ней?
И, конечно, она хорошенькая, она Омега.
Она создана для того, чтобы быть красивой. Это заложено в ее ДНК — привлекать моего внутреннего Альфу.
В этом нет ничего особенного.
В ней нет ничего особенного.
Я уверен, что если бы я достаточно постарался, то тоже смог бы усовершенствовать рецепт печенья.
— Я собираюсь навестить ее в больнице из вежливости, — медленно говорит Лэндон, разговаривая со мной, как с ребенком. — С тех пор, как она проделала весь этот путь только для того, чтобы ей сказали «нет», а потом ее сбила машина.
Он многозначительно смотрит на меня.
— Что? — Я рычу. Он немного выше меня, но я крупнее, и я почти уверен, что мог бы надрать ему задницу в драке.
— Она тебе нравится. — Он приподнимает бровь, заставляя меня отрицать это.
— Мне не пять лет. Это не детский сад. — Я качаю головой.
— Вообще-то завтра у нас выходной. Встретимся в больнице, отвези ее домой, а потом отдохни немного, Ривер. Ты дерьмово выглядишь.
Я внутренне киплю. Я мог бы поспорить с ним. Я не верю в «простои» и уж точно не нуждаюсь в том, чтобы он указывал мне, что делать.
— Я успокоюсь, когда умру, — говорю я с горечью.
Но меня бесит, что он отчасти прав. Обычно у меня нет партнера, который мог бы меня обуздать, и мне кажется непривычным, что кто-то еще присматривает за мной.
К сожалению, я терпеть не могу своего партнера, поэтому любой жест доброй воли, который он проявляет, вызывает у меня желание блевать прямо на его начищенные ботинки.
Это чудо, что я этого не делаю.
— У тебя есть ее адрес? — Наконец спрашиваю я, поворачиваясь и хмуро глядя на него.
Он борется с улыбкой. — Да. Она в Айлтоне.
Я замираю.
— Гребаный Айлтон?!
Должно быть, Бен рассказал ей о нас.
Я собираюсь убить этого ублюдка.
— Да, — говорит Лэндон, выглядя чересчур самодовольным. — Тебе пойдет на пользу уехать из города. И знаешь, может быть, ты действительно ответишь на звонки своей кузины.
Я усмехаюсь. — Тебе нужно перестать совать свой нос куда не следует. Ты когда-нибудь думал, что, возможно, у тебя нет ответов на все вопросы, придурок?
Но Лэндон только пожимает плечами. — Я пока не понял, что это так. — Он усмехается, и я стону.
Айлтон находится более чем в двух часах езды отсюда.
И если то, что я подвезу Омегу домой, означает, что я могу быть в сотне миль от своего партнера…
— Наверное, я поеду в Айлтон, — вздыхаю я.
10
СКАЙЛАР
Возможно ли умереть от смущения?
Моя спина горит, колени и локти покрыты струпьями, в голове пульсирует.
Я не только не получила никакой помощи для Эйприл, но и попала под машину в процессе.
Честно говоря, она, вероятно, сочла бы это забавным.
Что не смешно, так это просыпаться на больничной койке от звукового сигнала моего собственного сердцебиения.
Должно быть, я потеряла сознание в машине скорой помощи.
Что случилось с моей машиной? А с моей сумочкой?
Я стону от боли, ерзаю на больничной койке и пытаюсь сесть. Такое чувство, что кто-то ударил меня молотком по голове; все, чего я хочу, это вечно держать глаза закрытыми.
— Ты проснулась, — низкий голос вздыхает с облегчением. Слабый знакомый аромат окутывает меня, и я открываю глаза, чтобы увидеть Лэндона, сидящего в кресле справа от меня.
Лэндон, Альфа, который нес меня на руках к машине скорой помощи.
Лэндон, который мурлыкал для меня.
И который мне отказал.
— Почему ты здесь? — Хриплю я, и его темные глаза расширяются. Затем выражение его лица смягчается, и он улыбается, демонстрируя ямочки на щеках.
Будь он проклят за то, что такой красивый.
И будь он проклят за то, что остался со мной в больнице. Я хочу забыть сегодняшний день, но его приятный аромат мешает мне держаться от него подальше.
— Тебя сбила машина, — медленно произносит он, как будто думает, что я потеряла память вместе со своим достоинством. — Я должен был убедиться, что ты в безопасности.
Я проглатываю комок в горле и отворачиваюсь от него.
Я понимаю, что именно так должен вести себя Альфа. Именно так порядочный Альфа относился бы к Омеге, которая ему небезразлична.
И я даже не принадлежу ему.
— Ну, я в безопасности, — говорю я спокойно. — Итак, тебе больше не нужно здесь находиться.
Я не могу заполучить его. Я не
