— Господи боже, — пробормотал он, и я поняла, что медицина здесь бессильна.
— Если вы можете извлечь пулю, я закрою рану, — сказала я.
Доктора посмотрели на меня как на сумасшедшую, потом удивленно переглянулись.
— Она способна залечить рану, — подтвердил Джонатан. — Я видел, как она это делает.
Сивард приложил руку к шее Морриса, пытаясь нащупать биение пульса, но глядя на его уныло сгорбленную спину, я поняла, что попытка безуспешна.
— А воскрешать мертвецов она умеет? — спросил он с кривой усмешкой.
Слишком поздно, догадалась я. Жизнь оставила тело Морриса в то самое мгновение, когда пуля пробила его сердце. Артур заслуженно пользовался славой меткого стрелка.
— Это не сойдет вам с рук, — повернулась я к убийце. Пистолет, который он держал в руке, не внушал мне ни малейшего страха. Я знала, выстрелить в меня он не посмеет.
В этом опухшем от побоев человеке невозможно было узнать прежнего лорда Годалминга. Лицо Артура превратилось в один сплошной синяк, заплывшие глаза казались маленькими красными щелочками. Судя по перекошенному окровавленному рту, мощные кулаки Морриса сломали ему челюсть и лишили нескольких зубов. Теперь его кошмарная внешность и гнусная сущность полностью соответствуют друг другу, злорадно подумала я.
— Все, кто здесь присутствовал, видели, что бывший любовник моей жены едва не убил меня, — хладнокровно изрек он. — Я всего лишь защищал свою жизнь. Если вы решите утверждать обратное, мне придется напомнить вам, что свидетельство беглой пациентки психиатрической клиники вряд ли может быть признано заслуживающим доверия. Вы согласны со мной, джентльмены? — добавил он, обведя всех прочих взглядом.
И фон Хельсингер, и Сивард хранили молчание. Джонатан подошел ко мне и взял за руку.
— Мы с Миной уходим отсюда, — бросил он.
Я резко стряхнула его руку, чувствуя, как внутри у меня поднимается волна ярости. Прежде столь же жгучую жажду мести возбуждала во мне только Урсулина. Вероятно, Джонатан понял, что со мной творится, ибо счел за благо отойти в сторону. Я ощущала, как бушующий во мне огонь ненависти наполняет меня силой. Мысленно я представила, как, перелетев через комнату, впиваюсь зубами в шею убийцы и сосу его кровь до тех пор, пока он не превращается в труп. Если в случае с Урсулиной я ограничилась аккуратным разрезом, теперь я собиралась действовать как настоящая хищница. Мне хотелось дать своему гневу полную волю, грубо разорвать кожу убийцы и причинить ему невыносимую боль. Отомстить за Люси. Отомстить за Морриса.
В какую-то долю секунды я преодолела расстояние, отделявшее меня от Морриса. Мне казалось, я не сделала ни единого движения, а ноги мои сами собой обвились вокруг его тела, да так крепко, что он не мог меня сбросить при всем желании. Пистолет, выскользнув из пальцев Артура, с грохотом упал на пол. Вцепившись ему в волосы, я заставила его откинуть голову назад, обнажив длинную белую шею. Его жидкие сальные волосы были отвратительны на ощупь, а исходивший от него кислый запах пота вызывал у меня приступы тошноты. Но отказываться от своего намерения я не собиралась.
— Помогите! — сдавленно пролепетал Артур. Кричать во весь голос с запрокинутой головой он не мог.
Краем глаза я видела, как фон Хельсингер потянулся к пистолету, но ботинок Джонатана прижал к полу мясистую лапищу доктора.
— Делай то, что задумала, Мина, — произнес Джонатан.
С исступлением, неведомым прежде, я впилась зубами в шею Артура. Испуганные вопли тех, кто стал свидетелем этого зрелища, долетали до моих ушей, но я была слишком поглощена своей жертвой, чтобы обращать на них внимание. Урча, словно дикий зверь, я не просто высасывала кровь из раны, но разрывала его кожу в клочья, заставляя корчиться в агонии. Я выпила бы его кровь до последней капли, не будь она столь мерзкой на вкус. Казалось, в жилах у него течет прокисший уксус.
Разжав зубы, я освободила его, и истекающее кровью тело рухнуло на пол. Я закашлялась и несколько раз сплюнула, пытаясь избавиться от противного вкуса во рту. Затем, насухо вытерев губы, я повернулась к Сиварду. Доктор, бледный как полотно, замер у стены, прижавшись к ней так крепко, словно хотел слиться с обоями.
— Настал твой черед, Джон, — с улыбкой молвила я. — Ты ведь хотел меня, верно? Сейчас ты меня получишь.
Прежде чем Сивард успел двинуться с места, моя рука уже сжимала ему шею. Заглянув в его серые глаза, я вспомнила все страдания, которые он мне причинил, и поняла, что хочу его убить. Зубы мои уже коснулись его кожи, когда дверь вдруг распахнулась настежь и в комнату ворвался ледяной ветер. Он закружил меня, пробирая холодом до костей. Ветер принес с собой протяжный заунывный звук, скорбный голос женщины, поющей погребальную песнь. Плач, исполненный неизбывной печали, наполнил комнату, и память, хранившая опыт веков, подсказала мне — нас посетил дух смерти.
Я выпустила Сиварда, и он бессильно осел на пол, привалившись к стене. Не знаю, что внушало ему больший страх — я или то неведомое и невидимое, что наполнило собой комнату. Я огляделась по сторонам в поисках источника звука, но ничего не увидела. Песнь становилась все громче и громче, она пронзала тоской насквозь, мешая дышать. Должно быть, граф напустил на нас какие-то беспощадные потусторонние силы, пронеслось у меня в голове. Мужчины метались по комнате, стараясь вырваться из объятий звука, окружавшего их со всех сторон. Скорбная песнь превратилась в оглушительный вой, невыносимый для слуха. Он был так громок, что стены в комнате сотрясались. Я зажала руками уши, и все прочие сделали то же самое.
Неожиданно завывания прекратились. Комнату все еще пронизывал ледяной холод, так что всех нас бил озноб. Артур по-прежнему лежал на полу, истекая кровью. Воздух вокруг него начал испускать сияние, принимая знакомые очертания молодой женщины. Когда Артур понял, кто перед ним, лицо его исказилось от ужаса. Длинные белокурые волосы женщины рассыпались по плечам подобно плащу, облака золотистой и белой энергии окружали ее, словно прозрачное одеяние.
Артур завизжал и попытался закрыть глаза руками, не в силах выносить ее пронзительного взгляда. Но когда она повернулась ко мне, лицо ее было безмятежным, а на устах играла улыбка. Она протянула руку к Моррису, и душа его, целая и невредимая, оставив разрушенную телесную оболочку, устремилась навстречу возлюбленной.
Лондон, 31 декабря 1897.
Дорогой читатель, моя история еще не закончена. Никому не известно, каким будет ее финал. В начале 1891 года мы с Кейт Рид написали статью, посвященную бесчеловечным методам лечения, практикуемым в психиатрических клиниках. Помимо прочих фактов там сообщалось, что переливание крови, применяемое в Линденвуде, стоило жизни двум пациенткам. Статья эта произвела в обществе немалый резонанс, и в результате власти были вынуждены начать расследование. Однако прежде, чем комиссия успела прийти к каким-либо выводам, Джон Сивард покончил жизнь самоубийством, а доктор фон Хельсингер бесследно исчез. Вероятнее всего, он решил вернуться в Германию. Мы с Кейт посетили клинику вместе с представителями комиссии, и миссис Снид сообщила нам, что накануне к доктору приезжал некий рыжеволосый джентльмен с большой шишкой на лбу. После долгого разговора они вышли вместе и уехали в неизвестном направлении. Полагаю, эти господа, объединив свои усилия, состряпали исполненный нелепых выдумок роман, с которым некоторые из вас, возможно, имели случай ознакомиться.
