И кристалл, вдруг разлетелся на мелкие осколки.
Наученные горьким опытом, боги закрылись кто чем, но кристаллы льда, не причинив никому вреда, осыпались на пол, неохотно освобождая бога и его избранницу, которых так долго защищали.
Ланеж пошатнулся, затем снова выровнялся. Поддержал свою наликаэ, не давая ей упасть. Серебряная нить ласково подхватила их обоих, помогая устоять на ногах.
Обретя равновесие, снежный бог наконец поднял голову.
Очнувшись от ледяного сна, который длился не то целую вечность, не то оборвался через минуту, Рэлико недоуменно нахмурилась, поняв, что больше не чувствует теплого прикосновения бледных губ. Привычно приникла к Ланежу, огляделась по сторонам, превозмогая слабость.
По крайней мере, больше никто не нападал.
Они стояли посреди все того же золотого зала, и на них молча глазели потрясенные, притихшие боги, словно вымазанные многоцветной краской. Анихи, белый как полотно, расширившимися глазами смотрел на Ланежа. В бесстрастной холодности снежного бога многим в первый миг померещилось скрытое злорадство, но Рэлико знала, что на обманчиво бесстрастном лице на самом деле написано безграничное удивление.
Ланеж был готов ко многому, создавая последнее узилище для себя и той, которую любил больше жизни.
Но не к тому, что разбудит его чей-то громовой голос — и неожиданный приток силы. Силы, способной изменить мир, превратить по его капризу в ледяную пустыню. Силы, которая в первый миг напугала его — пока снежный бог не сообразил, что она подчиняется безукоризненно, повинуется малейшему движению его воли. Но кто мог наделить его ею? И за что?
— Сулу, — наконец тихо выдохнул стылый, морозный голос, и потрясение в нем смогла расслышать только Рэлико. Она перевела вслед за Ланежем взгляд на разбитый хрустальный экран, за которым виднелся суровый слепец в окружении разноцветных нитей Хаоса, тихо ойкнула и вместо того, чтобы испугаться, торопливо поклонилась.
— Спасибо! — раздался в Чертогах ее звонкий голосок с хрустальным призвуком. — Спасибо тебе, великий бог, за то, что через Эдер указал мне тогда путь к Первому Алтарю!
Ланеж удивленно покосился на нее, боги оторопели окончательно. А грозный судья, как ни силился, не сумел скрыть улыбки.
— Не за что, Душа Севера, — отозвался он. — Я не мог допустить, чтобы мои труды и дарованное вам благословение Мира пропали понапрасну. Остального ты добилась сама.
Опомнившись, Сулу принял суровый вид, но улыбка Рэлико не померкла. Ланеж вновь привлек ее к себе, по-прежнему бесстрастно взирая на него.
— Нарушил равновесие, Ланеж? — укоризненно поинтересовался Сулу.
— Не нашел другого пути, — не стал увиливать тот. — И готов понести заслуженное наказание.
— Что ж… — Бог судеб выпрямился во весь рост. — Ланеж, зимний бог, любимец Мира! Отныне на тебя будет возложена новая обязанность! Теперь ты — главный стихийный бог, тот, кому надлежит следить за работой прочих стихийных богов, тот, кто будет говорить за всех богов третьего круга — и к кому не смогут не прислушаться, — тяжелый взгляд слепца метнулся к остальным. — Ибо Ланеж, ставший по воле Мира главным стихийным богом, отныне равен великим по силе и могуществу.
— И это — наказание?! — снова возмутился Гром. — Он нарушил равновесие, а ему за это титул и новые силы?!
Сулу страдальчески поморщился. С веретена судеб слетела короткая сияющая нить и намертво оплела молот там, где тот крепился к массивной рукояти. В следующий миг Гром охнул, рука его задрожала, и молот рухнул на каменные плиты, едва не угодив владельцу по ноге. Растерянный бог гроз попытался поднять свое главное орудие с золотых плит, но не сумел. С немым вопросом он воззрился на Сулу.
— И так будет каждый раз, когда скажешь, не подумав, или встрянешь, когда не просили, — пообещал великий слепец, потирая висок. — Надолго ли — мне неведомо, нить судьбы сама решит. Пора верховному, одному из сильнейших, научиться думать, прежде чем говорить.
У Грома потерянно вытянулось лицо. Он огляделся в поисках сочувствия, но напрасно — все боги старательно прятали улыбки, кто за кашлем, кто за рукавом, кто за платком. Лучезарный и вовсе засветился от одобрения.
К изначальной теме всех вернул низкий, тихий голос Ланежа.
— Я недостоин такой чести, великий. Я моложе большинства, лишь недавно обрел полную силу зимы, и…
— Ты один достоин. Сила — необходима. Доброта — необходима. Честь — необходима. Долг — необходим. Все это есть у тебя, Ланеж, зимний бог, главный бог стихий.
Рэлико только улыбнулась, глядя на растерянного Ланежа.
— Мир — меняется, — продолжил Сулу. — Когда-то родился новый бог. Затем у него появился новый дух. Теперь появилось новое место в иерархии, и оно станет принадлежать ему по праву. Ланеж будет следить за порядком — раз стихийные боги сами не способны вовремя договариваться между собой, пусть учатся слушать и выполнять команды того, кто чувствует Мир как самое себя. Он один осмелился нарушить равновесие во имя благой цели — а значит, в будущем приложит все силы к его сохранению.
На Ланежа уставились с суеверным страхом. Снежный бог, которому они не доверяли, которого презирали, теперь лишь немногим уступает великим… Как был обособлен, таким и остался — недосягаем для других, на собственной ступени, не совсем бог и не совсем дух.
— Но разве это наказание? — осмелился возразить Ланеж. — Это ведь наша общая обязанность…
— Будет тебе и приговор, раз считаешь себя виновным, — неожиданно для всех согласился Сулу. И, улыбнувшись в бороду, мягко проговорил: — Эту девушку, которая готова была на все, лишь бы быть с тобой, люби всю вечность и долее, не отпускай от себя, береги пуще собственной стихии, как берег до сих пор.
Рэлико беспомощно покраснела, не зная, куда девать глаза. А по лицу снежного бога вдруг расплылась счастливая, почти мальчишеская улыбка, удивившая прочих богов. Они даже не знали, что ледяной властелин зимы способен так улыбаться.
— Это не кара, а величайшая награда, Сулу, — поклонился Ланеж, а затем прижал Рэлико к себе, крепко обнял. — Драгоценнее нее для меня нет никого и ничего.
— Да, кстати… для девушки тоже найдется наказание.
Рэлико, по-прежнему розовеющая от неожиданного признания всегда сдержанного снежного бога, робко взглянула на великого слепца.
Сулу поманил к себе еще одно полотно.
— Ты сама разорвала все связи с прошлым и семьей, но смеешь волноваться о родных, — сурово бросил Сулу, но все сразу поняли, что суровость эта была показной. — Не хочешь, чтобы о тебе тосковали, не желаешь, чтобы близкие остались одиноки…
— Я не жалею о своем выборе и не сомневаюсь в нем! — встрепенулась Рэлико. Но тут же опустила голову и призналась: — И вместе с тем… матушка и папенька не заслужили одинокой старости, и я бы хотела для них иной судьбы.
— Их судьбы предписаны, огненная девушка. В судьбе твоих родителей есть дочь. В судьбе Рихарда Этара есть жена. Их судьбы не изменились, — голос величайшего из богов вдруг смягчился. — А из нитей твоего прежнего полотна Хаос соткал новое и вплел его в судьбы тех, кто знаком тебе. Смело ступай в новую жизнь — в старой о тебе не будут тосковать. Коснись и взгляни, если хочешь, — и прямо перед ней остановилось и развернулось шелестящее полотно судьбы.
Рэлико с опаской протянула к нему руку.
…Где-то там, далеко, совсем другая рыжеволосая девушка, пусть и похожая на нее, училась, работала, помогала соседям… спасла двоюродного племянника деодара от верной гибели… И, полюбив его всем сердцем, выйдет вскоре за него замуж. И родители ее будут радоваться, видя свою дочь окруженную вниманием и почетом, переедут в новое имение, дело их расширится, и всегда им будет сопутствовать удача… А по зиме окна их дома всегда будут покрываться красивейшими морозными узорами…
Ланеж с тревогой посмотрел на Рэлико, но та неожиданно улыбнулась так, словно у нее камень с души упал. Горечи не было, только спокойная радость. Она низко поклонилась Сулу.
