тянусь, исследуя свои силы и овладевая клеткой, в которой я нахожусь. Все это время моя душа поет жизнь в мир, а его далекий голос зовет меня. Наконец я нахожу выход. Дерево прислушивается к моим командам, и передо мной образуется туннель. Задыхаясь, я извиваюсь и протискиваюсь сквозь него, пробиваясь к далекому солнечному свету. Распустив нежные лепестки и шепча обещания, я возвращаюсь в мир смертных.
Песня звучит громче. Дуэт, который годами заполнял задворки моего сознания. Она сильна, как шторм. Такая же требовательная, как приливы и отливы, которые бьются о берега, собранные в корнях моего дерева.
— Вик-Виктория? — Кевхан там, на берегу. На нем одежда сирены и медальоны. На нем нарисованы знаки. В ушах звучат песни о защите. Теперь я легко читаю надписи — тем более, что именно я пела их для него. Он стабилизирован под моими ветвями, но я еще многое могу для него сделать.
— Здравствуйте, Лорд Эпплгейт. Давно не виделись, я полагаю. — Я схожу с древесного цветка, распустившегося там, где когда-то была дверь, с большого лепестка, распустившегося, как ковер, чтобы я могла спуститься. Вокруг меня клубится серебристая дымка, которая движется по воздуху вслед за моими движениями, сгущаясь в серебристые листья, усеивающие песок внизу.
— Прошло почти четыре года. — Лючия делает шаг вперед.
— Спасибо, что охраняешь Кевхана и заботишься о том, чтобы его душа была так же стабильна в этом мире, как и моя, — тепло говорю я.
— Я надеялась, что правильно расслышал твою песню. — Она склоняет голову. Смутно я понимаю, что один из многих голосов, которые я слышала, был ее. Все это время я бездумно общалась с ней. Напевала сиренам новые наставления о том, как процветать.
Глаза Кевхана заблестели.
— Как… как ты…
— Рада видеть, что ты все еще в порядке. — Я сжимаю его плечо и прерываю вопрос. Он не смог бы понять ответ, даже если бы я хорошо объяснила. Я здесь благодаря сочетанию времени и магии, доставшейся мне по наследству. Сила, которой я обладаю от имени богини, стала моей честью и обязанностью. В конце концов, я остановилась на простом объяснении, которое он, возможно, поймет. — Я здесь точно так же, как и ты.
— Как призрак? — Это объяснение, по-видимому, единственный способ, которым его смертный разум может понять свои новые обстоятельства.
— В некотором роде. — Я поворачиваюсь к Лючии. — А остальные твои сородичи?
— В Вечном Море никогда не было лучше. Наши моря чисты, а народ силен. Почти настолько, что поговаривают о том, чтобы снова обратиться к фейри на нашем юге. Возможно, наконец, восстановить сухопутный мост, соединявший этот остров с остальной частью Мидскейпа, чтобы другие могли прийти поклониться твоему алтарю.
— Я не из тех, кому поклоняются. — На моих губах появилась легкая улыбка. — Я всего лишь посланник Леди, которой мы все должны поклоняться. — Ее жертвы не будут забыты до тех пор, пока я хожу по этому миру.
— Понятно. — Лючия склоняет голову. Я направляюсь к туннелю, ведущему к главному входу на остров — тому самому, по которому, как мне кажется, я поднялся всего несколько дней назад. — Фенни по-прежнему Герцогиня Копья. Хор решил назначить меня Герцогиней Веры, учитывая решение Вентриса покинуть свой пост. — Лючия пытается следовать за мной. Кевхан идет рядом с ней. — Но ты должна кое-что знать…
Я протягиваю руку, останавливая их.
— Я уже знаю. И это воссоединение я хотела бы провести наедине.
Они улыбаются, когда я ухожу, почти скользнув по туннелю в своей спешке. Я выхожу на другую сторону, и мой взгляд встречается с другим мужчиной, который так же хорошо знаком, как ощущение песни в моей душе и силы в моих венах.
Мой партнер, второй певец моего вечного дуэта, появляется из океана. Морская пена и вода вздымаются вверх, принимая форму человека, превращаясь в плоть, такую же, как я помню. Илрит так же красив, как и тогда, когда я впервые увидела его. Такой же неземной, каким я представляю себя сейчас. Его отметины противоположны моим, но во всем остальном идентичны. Он моя пара, мое зеркало и противовес.
— Я все думал, когда же ты вернешься ко мне. — Он распахивает объятия, и я, не нуждаясь ни в каком другом приглашении, бегу к нему. Илрит сжимает меня в объятиях, целуя мое лицо, словно мы ждали этого воссоединения тысячу лет.
— В конце концов, мне придется вернуться к дереву, — говорю я, когда мы отстраняемся друг от друга. — Я могу исчезнуть на время. Но мне всегда придется возвращаться, чтобы сохранить анкер. — Эта истина заложена в моей душе.
— Я знаю, и мне придется вернуться в Бездну по той же самой причине.
— Таков наш дуэт. — Я провожу кончиками пальцев по его груди. Он чувствует себя таким же реальным, как и я, как и всегда. Но я знаю, что мы стали чем-то большим. Как раньше я была живой, но не совсем смертной, так и теперь я снова стала кем-то другим. И Илрит тоже.
— Но до тех пор у нас есть время. — Его руки обнимают мои щеки. — И, если я буду с тобой, на те минуты, или часы, или годы, которые у нас есть, пока мы не должны отступить, чтобы ухаживать за нашими новыми владениями. И еще раз, если ты позволишь, я хотел бы поклониться твоему алтарю, любовь моя.
С робкой улыбкой я беру его за руку. Вместо того чтобы вести нас по туннелям и возвращаться к пляжам страсти, он увлекает меня в волны. Мы падаем, как две звезды, кружась друг вокруг друга, в глубины прозрачной Бездны, свободной от гнили, чудовищ и смертоносных течений. В мир, который принадлежит только нам, созданный для наших сил и наших страстей.
Дуэты предназначены для двух певцов, и наш всегда был гимном жизни и смерти и всего, что между ними. Песня печали и радости, страсти и тоски. Эта песня предназначалась Крокану и Леллии, но с каждым разом, когда мы пели эти роковые слова, они становились все более и более нашими собственными.
Теперь наш дуэт — это Илрит и Виктория. Человека и сирены. И это мелодия, которой не будет конца.
БОНУС
ПОСЛАННИК
(от лица Илрита)
Путешествие по суше с группой сирен остается диковинкой. Даже если я близко знаком с их магией, как тот, кто когда-то владел ею, даже если я помогаю поддерживать этот подвиг, чтобы наша группа путешественников могла идти несколько дней по материку Мидскейпа без существенного дискомфорта,
