— Что на этот раз? — пробормотала Зена себе под нос и вместе с бардом подошла к источнику спора.
— Тебе совершенно не нужно снова соваться туда! — орал Сэмфаст.
— Но они ещё там! — Сафо кивнула на входную дверь. — Тысячи и тысячи! Я должна!
Сафо обвела комнату взглядом и начала ещё больше волноваться:
— Где моя лира!?
Сэмфаст пожал плечами.
— Я не знаю. Мне всё равно. Это же глупо! Ты рехнулась, знаешь об этом? Как с Олимпа свалилась! И точно ударилась головой, пока падала! — кричал Сэмфаст на Сафо, пока она искала лиру по всей комнате.
— ГДЕ МОЯ ЛИРА?!
— Сафо, всё в порядке, — Габриэль осторожно дотронулась до плеча поэтессы, помня о её ранении. — Я взяла её у тебя на сцене, помнишь? Наверное, она всё ещё там.
Сафо повернулась к Габриэль и улыбнулась, потом быстро направилась к двери. Зена преградила ей путь.
— Ты ведь не собираешься снова пойти туда? — жестко сказала Зена.
— Я просто выйду туда, заберу лиру и скажу, что со мной всё в порядке!
— И споешь эту Аидом проклятую глупую песню! — проорал Сэмфаст и потом, ощерясь, добавил, обращаясь к Зене:
— Ты её СОВСЕМ НЕ ЗНАЕШЬ.
Сафо обернулась к Сэмфасту.
— Глупую песню? — переспросила она, испепеляя его взглядом.
Вся труппа задержала дыхание.
Сафо придвинулась ближе к менеджеру, высокая (насколько могла быть высокой низкорослая поэтесса) и рассерженная. Теперь она смотрела прямо в глаза Сэмфасту.
— Глупую песню? — повторила она, повышая голосом.
Друзья Сафо нервно переглянулись.
Сэмфаст, казалось, стал ниже ростом. Он отвел взгляд, сожалея о сказанном сгоряча.
— Ладно, Сафо, прости меня. Но всё равно тебе незачем туда идти!
Все члены группы одновременно облегченно вздохнули.
— Я должна спеть, — просто ответила Сафо.
— Но почему? — нежно спросил Сэфмаст.
— Потому что я должна.
— Почему? — повторил Сэмфаст чуть громче, взяв поэтессу за плечи.
— Ты знаешь, почему! — заорала Сафо, грубо отталкивая его.
— ПОЧЕМУ!? — крикнул Сэмфаст. — Это проклятая трата времени! Забудь!
Габриэль заметила, что по лицу поэтессы пробежала тень великой грусти, когда она вызывающе посмотрела на своего менеджера.
Габриэль задержала дыхание: похоже, она одна заметила, что Сафо на мгновение прикрыла глаза, чтобы преодолеть нахлынувшую боль, которую она прятала ото всех.
— Это не трата времени! — огрызнулась Сафо, открывая глаза. — Меня не смогут остановить даже Музы! — Сафо обвела рукой всю комнату. — Так что не думай, что ТЫ сможешь!
Сэмфаст закатил глаза, поднимая руки вверх и отступая с дороги. Но Зена всё ещё оставалась там.
Воительница покачала головой и загородила дверь.
— Послушай, я не знаю, что здесь происходит, но ты не можешь пойти туда. Это слишком опасно, и ты ранена. Концерт окончен.
Габриэль заметила, как поэтесса ощутимо вздрогнула, захваченная неизвестно какими демонами, кружащими в её мозгу. Потом её плечи опустились, и она грустно посмотрела не Зену, понимая, что воительница всё равно не даст ей пройти. Сафо кивнула, признавая правоту воительницы, и взяла из чьей-то руки кружку. Быстро осушив содержимое, поэтесса обернулась в направлении бара. Зена подождала стоять на своем месте, защищая дверь, пока Сафо не отошла на достаточное расстояние, а потом обернулась к Габриэль.
— Что происходит? — спросила Габриэль.
Как только Зена повернула голову, чтобы высказать свои мысли по этому поводу, Сафо ринулась от бара прямо в дверь — и через дверь. Зена, проклиная её на чем свет стоит, побежала за следом. Габриэль не отставала. Друзья Сафо переглянулись и тоже стали покидать таверну так быстро, как могла позволить ширина двери.
Тысячи людей всё ещё ждали в центре деревни. Сафо без колебаний взбежала прямо на сцену и глубоко вдохнула. Толпа взревела, взволнованная её появлением. Зена уже было схватила поэтессу, но сбавила шаг. Она понимала, что нельзя просто оттащить Сафо со сцены на глазах тысяч людей. Зена поймала Габриэль, взбежавшую по ступеням. Бард взглянула вперёд и поняла, что чуть не вылетела прямо на сцену перед многотысячной толпой — и мысленно поблагодарила Зену: за то, что вовремя остановила. Цепкий взгляд Зены осматривал толпу, ища малейших признаков опасности. Ей приходилось позволить Сафо поступить по-своему, и воительницу это не очень радовало. Вернее, совсем не радовало.
Зена оглянулась на труппу, следовавшую за ней и Габриэль, и прошептала сказительнице:
— Скажи им, чтобы не ступали на сцену. На линии огня больше никого не должно быть!
Габриэль кивнула и направилась вразумлять музыкантов.
Сафо подождала, пока утихнут восторги толпы, и только потом тепло улыбнулась толпе. В ответ раздались уважительные тихие аплодисменты. Тогда Сафо заговорила:
— Я просто хотела сказать вам, что я в порядке! — аплодисменты стали громче. — Спасибо храброй воительнице Зене и её подруге Габриэль. Благодаря им я не была смертельно ранена.
В толпе встревожено переглянулись при упоминании имени Зены, а некоторые вытянули шеи, пытаясь разглядеть печально известную воительницу, стоящую с невозмутимым видом в углу сцены.
«Великолепно! Спасибо тебе большое, Сафо!» — саркастически пробормотала Зена. Потом она взглянула на Габриэль. Та пожала плечами и улыбнулась:
— Тебе не повредит немного доброй славы.
— Простите, что вам пришлось идти так далеко — и увидеть такое короткое шоу, — продолжала Сафо, — но я ранена в плечо, и мне теперь очень сложно играть на лире.
Толпа простонала, немного разочарованная тем, что представления больше не будет. Сафо сочувственно улыбнулась и подняла руку, призывая к тишине. По её лицу при этом движении пробежала судорога боли, что не осталось незамеченным — и возымело действие: толпа притихла.
— Но как я могу не петь для вас! Я петь не перестану! Я всегда буду петь, чтобы доставить радостью своим друзьям.
Сафо наклонилась и подняла лиру. Это было не так-то просто: было ясно, как день, что ей было больно, но она как-то умудрилась водрузить лиру на плечо и, к общему удовольствию, начать петь.
Габриэль словно приросла к месту, на котором стояла. Она и раньше думала, что Сафо могла прекрасно петь и, не менее прекрасно, играть на лире: ведь в Греции больше никто не освоил лиру с двадцатью одной струной. Но нельзя было хоть сколько-нибудь точно описать, восторг слышать её пение без музыкального сопровождения оркестра, аккомпанирующую себе только лирой. Воистину Сафо была одной из Муз, — другого объяснения не было. Сама песня была чарующей: и мелодия, и поэтическая лирика, рассказывающая о потерянной любви и данной клятве: скитаться по земле, пока влюблённые не воссоединятся.
