При входе в бальную залу нас объявили должным образом, и когда я переступила через порог, то была оглушена громкой музыкой и шумом голосов. Народу было так много, что я не представляла, как здесь кто-то сможет танцевать.
Не заметить внимание, которым нас одарили другие гости, было невозможно. Вернее, не нас, а Анабель. Она зарделась от сотен обращенных в ее сторону взглядов. Но румянец этот сделал ее еще прелестнее.
— Его королевское величество король Асландии Эрланд Второй! — торжественно объявил уже знакомый мне церемониймейстер. — Ее королевское величество королева Дагмар. Их королевское высочество принц Лорэнс.
И взоры всех присутствующих обратились в сторону вошедших в залу монарших особ.
Глава девятнадцатая, в которой на балу появляется Лэнс
Признаться, я ожидал бала с куда большим волнением, чем это можно было себе представить.
Не то, чтобы я впечатлился историей, рассказанной главным магом Асландии, но взглянуть на девушку, магия которой оказалась полностью совместимой с моей собственной, было любопытно.
На балу мне должны были представить десять девушек из лучших аристократических семей. С некоторыми из них (теми, что жили в Мериде) я уже имел удовольствие общаться, и, как бы странно это ни звучало, они были чем-то похожи друг на друга.
Они все старались казаться старше, чем были на самом деле. И каждая почему-то считала, что чем больше драгоценностей на ней надето, тем интереснее она выглядит. Быть может, так оно и было на самом деле — для обедневших женихов, пытавшихся через брак поправить свое материальное положение. Но пытаться блеском рубинов и изумрудов привлечь внимание принца было немного странно.
Хотя такой бал, как этот, требовал особых нарядов. Даже те девицы, которые не входили в число отобранных для сегодняшнего представления, были одеты с великолепием, которому могла позавидовать сама королева.
— О чем ты думаешь, Лэнс? — отец нахмурился, призывая меня вернуться к реальности.
Я улыбнулся и кивнул — я готов знакомиться с девушками. Хотя знакомством это можно было назвать с большим трудом. Церемониймейстер объявлял их имена и титулы, а они по очереди приближались к трону его величества и приседали перед нами в изящных реверансах.
Порядок представления был определен заранее, и девушки знали свое место в этой очереди, хотя их волнения это ничуть не уменьшало. Дочь герцога де Лакруа подошла к нам пятой по счету.
Признаться, я и сам задержал дыхание, когда она оказалась в трех метрах от меня. Матушка была права — девушка оказалась весьма хороша собой. К тому же, как показал музыкальный вечер, она была еще и умна — довольно редкое по нынешним временам сочетание качеств. Уже только это способно было меня заинтересовать.
— Она мила, не правда ли? — осведомился отец вполголоса.
После того, как все десять девушек были названы, снова заиграла музыка. Первый танец я пропускал — это давало мне возможность понаблюдать за девушками со стороны. И они меня не разочаровали. Нужно ли говорить, что все они были грациозны? Они прекрасно танцевали, не забывая время от времени бросать взгляды в мою сторону. Правда, в конце танца случился небольшой казус — одна из девушек наступила на подол собственного платья и едва не упала. Но ее кавалер оказался достаточно ловок и сумел быстро подхватить ее, так что конфуза удалось избежать. Хотя девушка (это было видно) всё равно смутилась и расстроилась.
Мне предстояло продержаться на паркете десять танцев — я должен был уделить равное внимание всем десяти девушкам. Я танцевал с ними в той же последовательности, в какой они были представлены нам.
Танцы были разными, но все — достаточно продолжительными для того, чтобы иметь возможность поговорить с партнершей. Правда, темы для разговора приходилось выбирать спокойные и малоинтересные — чтобы неловким вопросом не напугать вдруг какую-нибудь особо трепетную лань.
И хотя мне не терпелось продолжить с Анабель де Лакруа начатый два дня назад разговор о литературе, я воздержался от этого и задал совсем другой вопрос:
— Как вам понравилась столица, ваша светлость?
— Благодарю вас, ваше высочество, — мне показалось, от взмаха ее длинных ресниц подул ветер, — Мерида восхитительна. Прежде я нигде не видела такого великолепия.
Ну, еще бы! Где бы она могла такое видеть? Говорят, детство и юность она провела в одной из северных провинций, где не было ни одного большого города.
— Приятно это слышать, ваша светлость! Мы с его величеством делаем всё возможное, чтобы Мерида была одним из красивейших городов мира.
— Ничуть не сомневаюсь в этом, ваше высочество! — воскликнула она.
У нее были тонкая талия и изящные руки. И вся она была похожа на красивую фарфоровую статуэтку.
Но танец закончился, и я обратил свой взор на следующую партнершу. Десять танцев были похожи один на другой. Но самым важным на этом балу был двенадцатый танец.
Глава двадцатая, в которой Марго понимает, что чужую маску надевала не только она
Его высочество оказался довольно симпатичным молодым человеком.
— Ах, он так красив! — тут же воскликнула Ана.
Сестра уже почти влюбилась в него — то ли из-за внешности, то ли из-за сиявшей на голове короны. А, по-моему, оснований для влюбленности было еще слишком мало — они даже ни разу не разговаривали друг с другом.
Хотя я и сама вела себя так же глупо, как Ана. Только мысли мои были связаны вовсе не с принцем.
Я и сама себе не решалась признаться, что, отправляясь во дворец, надеялась встретить тут того молодого человека, с которым беседовала во время музыкального вечера. Я понятия не имела, кто он такой. Я не знала, как он выглядит. Но я ни секунды не сомневалась, что узнаю его, стоит нам только оказаться рядом.
Зачем мне это было нужно? Я и сама не знала, зачем. Но мне хотелось понять, что же случилось тогда, когда наши руки соприкоснулись.
На сей раз я была готова к встрече. Того, что случилось тогда, сейчас не произойдет. Тогда я просто расслабилась, отвлеклась. Вздохнула с облегчением, когда достойно поговорила с его высочеством, и потеряла бдительность. Этого оказалось достаточно, чтобы моя магия, которую я так тщательно училась прятать с детства, вырвалась наружу. Я всего лишь на секунду потеряла над ней контроль!
Говорят, наш прапрадед умел сковывать льдом целые озера. Сейчас в это верилось с трудом. Но бабушка тоже владела магией воды, пусть и в гораздо меньшей степени. Ее сил хватало на то, чтобы заморозить воду в графине или ледяным дыханием охладить горячий грог. Папины способности были еще слабее — он умел рисовать морозные узоры на окнах. И в этих белоснежных картинах я часто видела одно и то же лицо — лицо моей мамы.
Это была благородная магия — магия одной из четырех стихий. И бабушка горько сожалела, что никому из ее внуков эти способности не передались.
Моя же магия была совсем иного рода: я умела подчинять себе животных — взглядом, словом, жестом. А еще я чувствовала чужую магию — как зверь чувствует другого зверя. Чувствовала ее малейшие оттенки, запахи, легко различала ее светлый или темный характер. Такие умения брали свое начало не от магов-аристократов, а от народа, от черни (как говорила бабушка). Когда я была маленькой, она еще надеялась, что на смену животной магии ко мне придет другая — магия рода де Лакруа. Поэтому она требовала, чтобы я подавляла ту магию, что была во мне с рождения. Она ругала меня за любой неконтролируемый всплеск моей энергии.
И я научилась контролировать ее и крайне редко позволяла себе показывать свои способности в присутствии других людей. А для особых случаев у меня был подаренный бабушкой серебряный браслет, запечатывавший мою магию не хуже самого лучшего замка.
Я не надела его во время прошлого посещения дворца, но сейчас он был на мне (хоть Ана и говорила, что он решительно не подходит к моему платью).
