Отец хотел сказать что-то с гневом (я видел, как заходили желваки на его лице), но матушка предостерегающе подняла руку.
— Лэнс, мы понимаем, что двух танцев на балу недостаточно, чтобы проникнуться к кому-то чувствами, но ты же сам признал, что девушка мила и хорошо воспитана. А несколько дней назад ты заявлял, что в выборе невесты подчинишься любому нашему решению. Разве не так?
Я вынужден был кивнуть.
— К тому же, было бы неосмотрительно игнорировать ваше магическое единение. Это случается так редко, что…
— Да, я помню, — я всё-таки не смог сдержать раздражения, — но если вам так важно женить меня на моей истинной паре, то не будет ли слишком расточительным позволить девушке, обладающей столь ценной для Ангулемов магией, умереть в первую же брачную ночь?
Родители переглянулись. Я понял, что они уже думали над этим вопросом.
— А вот в этом ты совершенно прав! — сказал отец. — Мы не можем так рисковать.
— И что же делать? — спросил я.
Первый министр почесал затылок, а главный маг потеребил седую бороду. Как я понял, ответа на этот вопрос у них не было.
— А что, если его высочеству сначала жениться на ком-то другом? — предложил Робер. — На какой-нибудь преступнице, осужденной на казнь? А в обмен на это пообещать ей смягчение приговора. Разумеется, брак будет тайным. Настолько тайным, чтобы даже девушка не знала, за кого она выходит замуж. Да, это несколько жестоко по отношению к невесте, но если она всё равно обречена, то, думаю, и сама предпочтет лишиться жизни в роскошной спальне, а не на плахе.
Государственные мужи переглянулись. Но его величество покачал головой:
— Нет, Клермон, это — не выход. Хотя сама по себе затея недурна. Но в своде законов Асландии четко написано, что принц, женившийся на женщине, чей род не относится к высшему дворянству, не сможет наследовать корону. Чтобы не потерять право стать королем, Лэнс не может жениться даже на дочери барона. А много ли вы знаете благородных преступниц? Если вдруг в тюрьме ожидает казни какая-нибудь герцогиня, то прошу сообщить мне об этом.
Но Робер возразил:
— Ваше величество, но об этом браке никто не узнает! А значит, можно отступить от установленных законом правил.
— Ты не понимаешь, о чём говоришь, Клермон, — печально вздохнул отец. — Король не может попирать законы, иначе его власть не будет стоить и гульдена. Но я признаю, что для того, чтобы спасти Анабель де Лакруа, моему сыну сначала следует вступить в брак с другой девушкой.
Матушка тоже вздохнула:
— Это так жестоко, дорогой!
— Да, — согласился он, — это жестоко. Но у нас нет выбора.
— И где же вы найдете такую дурочку, что согласится стать принцессой на одну ночь? — осведомился я. — И разве есть в Асландии такой дворянский род, который будет готов пожертвовать своей дочерью во славу короля? И как мы сможем требовать от кого-то такой жертвы, не рассказав о моей истинной паре? И как отнесется к этому сама Анабель де Лакруа? Ведь когда моей невестой объявят не её, она будет вправе выйти замуж за другого.
Главный маг чуть наклонил голову:
— Если позволите, ваше величество, я отвечу на которые вопросы его высочества, — и когда позволение было получено, он продолжил: — Мы подумали, ваше высочество, что будет лучше, если семейство де Лакруа будет знать о том, что ваш первый брак будет временным, и что мадемуазель Анабель не должна считать себя свободной.
— Вот как? — я вскочил с места и принялся мерить комнату шагами. — И как же вы объясните девушке наше желание пожертвовать кем-то другим ради брака с ней? Вы всё-таки расскажете де Лакруа о совместимости наших магий?
Но де Валей отрицательно покачал головой:
— Нет, ваше высочество, мы предпочтем сохранить эту тайну. Если она станет известной семейству девушки, об этом быстро узнают и другие. Уверен, кто-то из женщин де Лакруа обязательно похвастается этим перед знакомыми. Поэтому, ваше высочество, такую заботу о благополучии Анабель мы объясним вашей пылкой любовью к ней.
— Что-о-о??? — мне показалось, я ослышался. — Какой любовью, ваша светлость? Я всего лишь признал, что девушка недурна и с ней приятно разговаривать. Вам не кажется, что для любви этого слишком мало?
Отец тоже встал и подошел ко мне.
— Ты не понял мысль его светлости, Лэнс! Ты можешь пока не чувствовать любви к этой девушке, но ты должен заявить, что она существует.
— Ты предлагаешь мне солгать? — изумился я.
— Нет, не солгать. Немного преувеличить. Ты же не отрицаешь, что тебе понравилась мадемуазель Анабель. А от этого до влюбленности — один только шаг. И, кто знает, возможно, ты сделаешь его гораздо быстрее, чем думаешь.
Я собирался возразить, но его величество не позволил мне этого сделать.
— Это нужно для блага Асландии, Лорэнс!
Я заскрежетал зубами. Возможно, я и сам влюбился бы в эту девушку, но делать это по принуждению…
Но мое мнение его величество, похоже, не интересовало. «Благо Асландии» всегда было железным аргументом. Интересно, как многим ради этого блага пожертвовал сам отец?
— Ну, что же, считаю вопрос решенным. Вы, Нуарре, поговорите с де Лакруа и объясните им, что его высочество безумно влюблен в их дочь и желает жить с ней в браке долго и счастливо. Но для этого ему придется сначала пойти на другой брак — куда менее желанный и продолжительный.
Глава двадцать вторая, в которой сестра Марго получает предложение
После бала наша жизнь в Мериде стала другой. Уже на следующий день перед нашим особняком выстроилась вереница карет — нам хотели засвидетельствовать почтение даже те, с кем ни бабушка, ни папенька не были знакомы.
Ана оказалась единственной девушкой, удостоенной на балу второго приглашения принца, и даже те аристократы, которые говорили, что это вовсе ничего не значит, всё-таки оставляли карточки в нашем парадном.
Бабушка торжествовала — она давно уже мечтала триумфально вернуться в столицу.
И только отец был не в восторге от того, что случилось на балу. Впрочем, он надеялся, что бабушка и Натали преувеличили внимание его высочества к Ане.
— Я не думаю, Марго, что мы должны делать выводы по одному только вечеру, — сказал он мне, когда я осторожно спросила, не намерен ли он увезти нас из Мериды, пока интерес принца к сестре не проявился более явно. — Да, возможно, Ана понравилась его высочеству, но выбор невесты будет делать не только он, но и сам его величество. А король, уверяю тебя, подойдет к этому делу весьма разумно.
У отца хватало благоразумия, чтобы не говорить это Ане, и сестра порхала по дому вне себя от счастья.
— Ты видела, Марго, ты видела? — то и дело спрашивала она меня. — Ах, я и мечтать о таком не смела! Я едва устояла на ногах, когда его высочество пригласил меня второй раз. Представляю, как позеленели от зависти другие дебютантки! Ты же рада за меня? Правда, рада?
И мне приходилось подтверждать — конечно, рада. Хотя чему тут было радоваться, я не понимала. Тому, что она, будучи молодой и красивой, отправится в мир иной с короной на голове?
Я тоже, как и отец, надеялась, что внимание принца — не более чем обычный интерес мужчины к красивой девушке, который всегда щедро расточается именно на балах. Но после бала наступит отрезвление, и в ход пойдут уже гораздо более сильные аргументы — родовитость невесты, связи ее семейства при дворе.
У меня с прошедшим балом были связаны куда менее приятные воспоминания. Я старалась не думать о принце, но мысли о нём упрямо лезли в голову. Я увидела его во сне и проснулась в холодном поту. Я снова и снова задавала себе вопрос — а не я ли невольно послужила причиной того, что его высочество обратил внимание на Ану? Я вспоминала наш с ним разговор об Аристотеле и свою так некстати проявившуюся магию.
Мое сердце трепетало от воспоминаний о мужчине в парчовом камзоле и отказывалось принимать тот факт, что этим мужчиной был принц.
