— Если сегодня не моя очередь, могу я уйти? — холодно поинтересовался я.
— Эстре, — Лан впервые заметила, что я не рад ей, и слегка оторопела. — Но я не смогу без тебя. Останься хотя бы сегодня. Ты мне нужен.
Я посмотрел на ее мужей. Они старательно избегали моего взгляда. Видимо, традициями подобная просьба не запрещалась.
Пока я размышлял, Лан взяла меня за руки и потянула к кровати. Я не представлял, что должен делать в такой ситуации, и решил просто ее слушаться: так меня хотя бы ни в чем не обвинят, и на мою семью не ляжет еще одно позорное пятно.
Закк тем временем спешно поменял положение юбки и выставил на всеобщее обозрение свой орган. Я вовсе не собирался его разглядывать, но случайно глянул, и мои брови поползли вверх. Раньше я никогда не рассматривал асдарцев столь подробно, но теперь понимал, чему так удивилась первая девушка, с которой я здесь переспал: член у него был короткий и при этом довольно толстый. Кроме того, он имел странную форму: кончик был размером едва ли с ноготь на большом пальце, зато к основанию он расширялся в несколько раз. Я не представлял себе, как таким можно хоть что-то сделать. Он же мало того, что до нужного места не достанет, так еще и сам не поместится внутри целиком из-за слишком широкого основания. Или поместится?
Пока я размышлял и прикидывал, Лан с тяжким вздохом сняла с себя украшения и лишнюю одежду. Оставшись в одной только юбке, она посмотрела на Закка и зябко потерла себя за плечи. Хотите сказать, вот в такой совершенно непритягательной атмосфере и происходит их «слияние»? Впрочем, больше подходит слово «сношение».
Лан сделала шажок к своему мужу и уже примерилась было сесть на него верхом — причем лицом ко мне — когда Закк возмутился:
— Нет уж, давай по-нормальному. Мне эти ваши столичные штучки не по душе.
Судя по ее растерянному лицу, Лан, как и я, не знала, что значит «по-нормальному». Закатив глаза и цыкнув, Закк ухватил ее за задницу. Девушка от неожиданности вскрикнула и повалилась на кровать. Но мужчина быстро подхватил ее, поставил на четвереньки ягодицами к себе и развел пошире ее колени, устроившись между ними и уложив огромные ладони на ее бедра.
— Эстре, — жалобно позвала она и протянула ко мне руку. Взгляд ее был умоляющим, но я не понимал, чего она хочет. Не спасать же мне ее от посягательств законного мужа. На всякий случай подошел поближе. Лан ухватила меня за пояс и потянула к себе. Закк уже пристроился и потерся об нее, звучно облизываясь в предвкушении. Я-то здесь зачем?
Но Лан нервными движениями все-таки заставила меня сесть перед ней так, чтобы она могла поднырнуть головой под мой локоть, как будто пыталась спрятаться там. Не дожидаясь, пока она устроится, Закк начал двигаться.
Это была не любовь и даже не сношение, а какая-то чудовищная пародия. Я постарался отключиться от происходящего, но у меня не получилось: плечо Лан при каждом движении било меня в бок, не давая уйти в себя. Сама она не жаловалась, не кричала и не стонала, только сдавленно пыхтела и прижималась ко мне шеей и щекой. Атмосфера полного отсутствия хоть какой-то романтики давила и наполняла помещение холодом. Звуки казались слишком яркими, люди — ненастоящими. Я тупо смотрел на смуглые ягодицы Лан, на поросший дорожкой волос живот Закка и слушал до тошноты отвратительные звуки.
— Что-то ты долго, — подал голос Эдар, видимо, пытаясь поддеть северянина. Подошел, чуть наклонился и с интересом вгляделся, как идут дела. Закк зарычал и стал двигаться быстрее. Через минуту все закончилось. Северянин удовлетворенно сполз с кровати, привел себя в порядок и сел в кресло, блаженно вытянув ноги. Я, наконец, сообразил закрыть рот: увиденное меня шокировало.
— Сядешь сверху или мне тоже самому? — без каких-либо эмоций спросил Эдар, уже занявший его место и деловито оглядывающий зад жены.
— Самому, — буркнула Лан, не вытягивая голову из-под моей руки. Эдар кивнул, одним движением развернул юбку и пристроился. Примерился, понял, что слишком велик, и подложил под колени Лан по плотной диванной подушке. Она не сопротивлялась. Я чисто механически оценил и его член: такой же странный огрызок, как и у северянина, только еще пошире. Вот этот точно не поместится. Но Эдар и бровью не повел: ухватил Лан покрепче и стал протискиваться. Ее плечо с силой уперлось в меня. Даже пришлось сменить положение, чтобы не упасть. Спустя полминуты Эдар ослабил хватку, тряхнул головой и начал двигаться. Но я не заметил каких-либо изменений в поведении Лан: она все так же пыхтела и прижималась ко мне.
Эдар кончил еще быстрее. У них здесь вообще было модно быстро кончать, а потом, по возможности, переходить к следующей девушке. Но Лан была одна. На троих.
— Ну, с почином, — он улыбнулся нам с Закком, одобрительно похлопал Лан по ягодице и слез с кровати. — Ну что, мужики: пошли, что ли, спать.
Я онемел. Варвары. Они настоящие варвары.
— Нет, — громко сказала Лан, по-прежнему говоря из-под моего локтя. — Эстре останется.
— Но… — начал Эдар.
— Я сказала, останется! — неожиданно рявкнула она так, что даже у меня мурашки по спине пробежали. Закк и Эдар переглянулись, покосились на меня и молча вышли.
Лан медленно вытянула взлохмаченную голову из укрытия и села на пятки. Мои глаза по привычке оглядели почти обнаженное женское тело, но, вопреки обыкновению, я ничего не почувствовал. Пожалуй, я вообще вряд ли смогу теперь захотеть ее. На болоте с гигантской лягушкой и то приятнее было бы любовью заниматься. Все произошедшее было настолько омерзительным, что хотелось утопить их всех вместе с Лан. Или выжечь здесь все дотла, чтоб не осталось даже запаха — этого отвратительного запаха мужланов-работяг и их дурного семени. Нет, нет, я не хочу владеть ею после них. Конечно, раньше я всегда пользовался женщинами, которых до меня уже кто-то опробовал. Один раз даже сразу после первого раза, забравшись на супружеское ложе, пока упившийся в хлам супруг дрых на полу. Но никогда не ощущал настолько глубокого отвращения.
— Эстре, — тихо позвала она, и я понял: еще немного, и разревется. Ненавижу это.
— Больно, что ли? — спросил я: может, она все это время терпела, а теперь решила пожаловаться?
— Нет, — она покачала головой. — Отнеси меня в купальню, пожалуйста.
Я вздохнул. Так я муж или слуга? Впрочем, в данном случае нет особой разницы. Честно говоря, я бы лучше предпочел быть слугой.
Я подхватил ее и отнес в купальню. Там уже была наполнена бочкообразная ванна и стояли пустой таз и два ведра: с кипятком и холодной водой. Я опустил Лан на деревянную скамеечку и встал у стены, дожидаясь ее.
— Позвони в колокольчик, пусть поменяют белье, — попросила она. Я послушно выполнил ее просьбу. Все, что угодно, только не проси продолжить их дело.
Лан вымылась. Потом еще раз. И еще. Когда она намыливала губку в четвертый раз, я не выдержал и прокомментировал:
— Кожа слезет.
Рука Лан с пенной губкой тут же безвольно упала.
— Посадить тебя в ванну? — спросил я, когда молчание снова затянулось. Лан покачала головой. Взгляд ее был пустым. Она смотрела в одну точку. Ну да, конечно, ты же у нас тут — самая обиженная. Невинная жертва.
— Может, спать пойдешь? — предложил я. Лан пожала плечами. Вздохнув, я отобрал у нее губку, чуть сполоснул девушку чистой теплой водой, закутал в полотенце и отнес обратно в комнату. Никаких эмоций по поводу женского тела в моих руках я не испытывал. Разве что чувство, что я тащу тушу только что убитого животного. Постель была уже готова, и даже одеяло откинуто, так что мне оставалось только уложить ее и уйти в свои покои. Но стоило мне разогнуться, как ее рука резко дернулась, и тонкие, холодные пальцы впились в мое запястье.
— Не уходи, — сказала она и потянула мою руку к себе. Я на мгновение прикрыл глаза, смиряясь с неизбежностью, вздохнул и послушно лег рядом, вытянувшись во весь рост и уставившись на висящий над головой балдахин, скрученный Закком и напоминающий здоровенный кулак, грозящий мне с небес. Потрескивала одиноко горящая свеча, а из открытого окна сквозило ночной прохладой с легким запахом дыма костров.
