«Великолепно!» — Повозка, окованная железом, громко тарахтела в такт ударам копыт о мостовую. Выглянув в забранное решеткой окошко, прорезанное в двери импровизированной кареты, он разочарованно хмыкнул. Несколько всадников по обе стороны его тюрьмы на колесах оставляли всякое желание сменить план на «выпрыгну — а там видно будет». Да и двери, как оказалось, были крепко-накрепко закрыты.
Вздохнув, мужчина принялся рассматривать Зилор. Итер оказался прав насчет зданий — столица Омарата действительно потрясала. Огромные дома с колоннами, круглые храмы с высокими шпилями, расписанные яркими красками, изящные мостики-переходы между особняками — так и хотелось сравнить Зилор со старым Стамбулом.
«Но это, увы, не Стамбул» — Повозка остановилась перед угрюмого вида зданием. Мужчина не знал, что это Ирм´а´мер, «обитель печали», самая большая тюрьма Зилора. Прямо за ней располагалась Кровавая площадь, видевшая итоги смены не одной династии омаров.
Глава 27
«Но это, увы, не Стамбул» — Повозка остановилась перед угрюмого вида зданием. Мужчина не знал, что это Ирм´а´мер, «обитель печали», самая большая тюрьма Зилора. Прямо за ней располагалась Кровавая площадь, видевшая итоги смены не одной династии омаров.
Дверь открылась, пропуская одного из воинов. Тот гортанно приказал что-то, и с вышедшего на улицу узника сняли браслеты. Оказалось, что они уже внутри, во внутреннем дворе, окруженном стенами с зарешеченными окнами.
В одной из дверей показалось огромная фигура в алом. Палач. Он равнодушно проводил взглядом конвой. Встретившись взглядом с гигантом, Алекс почувствовал, как все внутри холодеет, глаза в прорезях капюшона были спокойными и равнодушными.
«На что ты надеешься? — Он тупо переставлял ноги, пока его грубо не втолкнули в переполненную камеру, где отчаяние продолжило свои бесконечные вопросы. — Разве ты — особенный?! Это же смешно!»
Рядом кто-то исступленно молился, держа в руках уже знакомый мужчине томик Иршаммана, кто-то тихонько плакал, а большинство просто тупо глядело перед собой.
Дверь за спиной Алекса оглушительно хлопнула, но никто даже не повернул головы. Все взгляды были направлены вперед. Камера была проходной и за второй дверью, представляющей собой грубую решетку, двое воинов волокли отчаянно вопящего подростка. Куда и зачем — было понятно без слов. В полусотне латов маячила людская толпа, воющая, смеющаяся и проклинающая.
«Просто зрелище, — в голове внезапно раздался слегка усталый голос Итера, — разве чужая смерть для тебя, грасс, не просто зрелище? Ты не на плахе и не над тобой священник поет последнюю песнь».
На высоком каменном помосте фигура в алом сорвала с бедолаги куртку, ударом по спине поставив его на колени. В неожиданно наступившей тишине зазвучал голосок священника и, спустя пару минут, в воздухе сверкнул широкий клинок.
А безмолвный конвой уже шел за следующей жертвой.
— Иррак! — Отступающего от ужаса толстенького человечка хватают сильные руки воинов, и теперь он, крича и сопротивляясь, бьет босыми ногами по пыльной дорожке, между рядами стражников, сдерживающих беснующихся людей, именуемых народом.
Крики и ужас, проклятия и плач. От боли, разлитой в воздухе, все чувства мужчины обострились, а мысли, наконец, обрели странную холодность.
«Конвою сопротивляться нет смысла, — теперь он взвешивал все, будто речь шла не о его жизни, а о простой задаче. — Остается единственный шанс — помост. Только бы не выпустить магию раньше срока!»
За ним пришли в самом конце. Мужчина не знал, что по всему городу глашатаи разнесли весть о казне врага омара и о том, что на казни будет лично присутствовать сам светлейший магриф Ма´ар, глава Светлого ковена. И что к личному врагу применят особенную казнь.
— Алекс! — Ну, вот и все, на изрытом ногами узников песке шаги его были почти не слышны. Он вышел из последнего коридора и на мгновение замер, ослепленный. Свет бил с выцветшего бледно-голубого неба, свет играл на каменьях, вмурованных в кладку помоста смерти.
Рев толпы оглушил даже привыкших к нему стражников. Каждый желал лично посмотреть на врага солнцеликого омара. Солдаты с трудом сдерживали натиск обезумевших людей.
«Я не умру. Не умру. — Он шептал это, словно заклинание, не дающее сойти с ума, броситься назад или вбок на строй из воинов. Оно давало хоть какую-то возможность сопротивляться отчаянию. — Я не умру!»
Глава 28
«Я не умру. Не умру. — Он шептал это, словно заклинание, не дающее сойти с ума, броситься назад или вбок на строй из воинов. Оно давало хоть какую-то возможность сопротивляться отчаянию. — Я не умру!»
Ноги ступили на мраморные ступени. Несколько шагов — и беснующиеся человеческое море очутилось внизу. Он улыбнулся бы, глядя на этих людей, старающихся прорваться ближе, чтобы лучше его рассмотреть. Если бы мог. Губы заледенели, а лицо словно обожгло ледяной водой.
Резкий голос перекрыл шум толпы, и она замерла. В нескольких десятках латов высился второй помост, невидимый из камеры, покрытый белой тканью. Его венчал высокий балдахин, под которым в окружении нескольких воинов сидел человек. Высокий воротник белой мантии делал лицо его еще более темным, а резной посох в руке символизировал власть.
Алекс дернулся, узнав этого человека. Старик из багровой комнаты пришел за ним!
Медленно тот поднялся со своего кресла, положив посох, и развернул длинный свиток. В воздухе полилась гортанная речь, мелодичная и странно завораживающая.
По знаку помощник палача приблизился к узнику.
«Пора!» — Алекс понял, что сейчас его посадят в кресло, прямо напротив белого помоста. Кресло, с которого он уже не сойдет!
Он рухнул на колено, как от резкой боли, не обращая внимания на проклятие помощника палача. Тот рванул Алекса за руку, пытался поднять и даже не успел охнуть, когда сияющая магия стилетом ударила его в живот, как его учили в Желтой Башне.
Боль и ненависть. Они на миг сплелись, грузный мужчина навалился на Алекса всем телом, так и оставив его на коленях. В глазах начало темнеть. Быстрее освободиться, пока фигура в алом балахоне ничего не поняла! Толпа под помостом неистовствовала: ей обещали зрелище, так что же палач медлит?
Несколько секунд показались Алексу вечностью. Ему казалось, что измученное голодом тело так и не сможет сдвинуть в сторону навалившийся на него груз. Наконец, Алекс оттолкнул мертвеца, и тут палач повернулся, видя, как его помощник кулем рухнул на каменный пол площадки.
Толпа замерла: происходило что-то совсем странное.
«Я не умру! — Тело теперь жило своей жизнью, подстегнутое страхом.
Алая фигура с ревом выдернула из ножен свой широкий и короткий меч. Неизвестно как, но у врага омара было оружие! Сталь схлестнулось с неведомым белым клинком, поддаваясь магическому напору. Обратным движением Алекс вонзил клинок в палача. Клинок из обычной стали встретил бы сопротивление, но только не этот, рассекающий как тряпку, любую броню.
— А-а-а-а! — Крик толпы ударил в уши, и Алекс прыгнул вниз, прямо в бушующий человеческий котел, подминая под себя какого-то раскрашенного толстяка. Крутнувшись волчком, он провел своим оружием прямо по толпе, расчищая путь.
Не было ни боли, ни страха, ни сомнений. Только всепоглощающее желание жить.
Сзади сверкнул ослепительный луч, заставив мужчину прыгнуть в сторону. Боль ударила по нервам паленой кожей и нестерпимым жаром. Еще и еще — ослепительные лучи обращали людей в кучки пепла. Срываясь с рук обезумевшего от ненависти старика на белом помосте, они били прямо в толпу.
— За ним! — Подчиняясь приказу, в огромное человеческое море ввинтились воины с рубиновыми серьгами. — Убейте его!
Дыхание давно сбилось, а в глазах темнело, но Алекс бежал, не останавливаясь. Боль и страх — все это будет потом, а пока главное — бежать!
Глава 29
Рынок недалеко от площади Ирм´а´мера жил своей жизнью. Шумели лавочники, между узкими проходами сновали покупатели, резвые зазывалы расхваливали сладкие фрукты и шелковые ткани, одежду и лучших солнечных скакунов.
