— Забавно, — вдруг проговорил он, рассматривая камень. — Но я рад, что ты не выбросила мой подарок.
Ох, ради всех богов Свободных земель!
Я вырвала у него из ладони камень и сунула его обратно за пазуху.
— Дурак ты, Вучко, — бросила я, застёгивая ворот на все оставшиеся пуговицы. — Вымахал вон какой, а умом как был мальчишкой, так и остался. Пусти!
Он не стал препятствовать, отшагнул с моего пути, и я помчалась прочь из конюшни.
Как добиралась до холма, вряд ли помнила. Шагала, едва успевая кивать в ответ прохожим. Внутри всё горело, мысли путались.
И в голове почему-то сейчас билось только одно. По всему выходило, я его не почуяла лишь потому, что он прибыл позже остальных. А стоило ему появиться рядом, так и прихватило.
И упрямое сердце очень, очень хотело в это верить.
Но не менее упрямый разум твердил, что не всё стоит принимать на веру.
Глава 12
Сегодня впервые за долгое, очень долгое время его людям наконец-то удалось как следует привести себя в порядок. Солдаты вымылись и подправили бороды, на время отложили боевые доспехи и переоделись в куртки, стёганки и плащи, скрепив их фибулами с изображением покровителя своего отряда — бурого медведя.
Тахтарские девицы ничем не отличались от своих товарок из поселений Предхолмья. Ещё днём они взяли в уверенную осаду гостиный дом, взявшись обустроить гостям внутренний уют, а из помещения выскочили с грудой грязного белья, ничуть не смущаясь его вида и запаха.
Стоило тщательнее присматривать за всей этой кутерьмой, иначе когда наконец настанет время выступать в Столицу, придётся запрягать обоз для целого выводка баб на сносях.
Он стоял на крыльце под скатом крыши, по привычке заправив большие пальцы рук за пояс, на котором сегодня крепился только боевой нож. На город опускались тихие сумерки, но по улице ещё сновали горожане. Благо, она была одной из самых тихих в городке — чаще необходимого их не донимали.
Прибывший днём Волчонок отпросился у него до вечера, убежал в город, но успел вернуться, искупаться и пропал в доме — переодевался в свежее. В отличие от своего напарника Мардага, он после первого отчёта Аресу ещё не успел и глаз сомкнуть. Отправился в родной двор, переполошил полгорода, и Арес не стал ему препятствовать. Он не заставлял его откровенничать, но по его многочисленным рассказам понимал, что воссоединение с роднёй и местными не обойдётся без потрясений. Да уж… Никому ничего не сказав, сбежать из дому на войну. Чтобы залечить разбитое сердце…
Арес взглянул на запад, где высоко на исполинском вересковом холме горели жёлтые окошки дома ворожей.
В дверях гостиного дома появился Волчонок, и генерал отвернулся от весело помигивавших, будто манивших на холм огоньков. Их ждал важный разговор.
— Жив?
Волчонок хмыкнул и кивнул. Поджарый и жилистый, в росте и габаритах он Аресу заметно уступал, но ценился не за силу. Он отлично зарекомендовал себя в разведке, он досконально знал местность и он был непревзойдённой ищейкой. Если бы не он, сюда отряд в сохранности вряд ли добрался бы.
— Как родные-то приняли?
Парень махнул рукой, мол, сам можешь представить.
— Мать сначала в обморок, потом давай рыдать, потом скалкой отходила, — он оттянул распахнутый ворот чистой рубахи и показал хорошо различимый на белом теле синяк.
Арес не сдержался и фыркнул. И за это он южанина тоже ценил — он, кажется, никогда не унывал. Возможно, эту особенность парень как раз и взрастил в себе после всего, что пережил перед побегом.
— А что о твоём положении думают?
Волчонок пожал плечами.
— Да ничего не думают. Рады, что жив. Остальное — дело сделанное. Отцу я объяснил, почему у тебя служу. Он выслушал, сказал только, мол, ты, Вучко, меня не позорь. Раз сторону принял, то её и держись.
Арес кивнул.
— Мудрый совет. Проблем точно не будет? Может, мне стоит им что-нибудь разъяснить?
— Нет нужды, гарнэ. Тахтар, может, и выглядит настороженным и слегка неприветливым к чужакам, но это только поначалу и потому что мы привыкли жить особняком. Люди успели смириться с тем, что Свободные земли отошли Короне. Лишь бы им это жить прежней жизнью не мешало. Время придёт — все оттают.
— В чём-то я с тобой согласен, — Арес проводил глазами молоденьких горожанок, прошагавших по улице и вытягивавших шеи, пытаясь разглядеть в освещённом проёме распахнутой двери внутренности гостиного дома. — Кому-то и дня хватило.
Интересно, а оттаивают ли дикие лесные кошки?..
Он мотнул головой, отгоняя глупые мысли, положил Волчонку руку на плечо и увлёк его с крыльца в сумерки.
— Бес с ними с этими тревогами. Это Штефану стоит голову ломать, как сделать так, чтобы все его здесь полюбили. Наше дело — охота. Что-нибудь подозрительное успел заметить?
Волчонок вмиг подобрался. Этот смышлёный малый всегда знал, когда есть место шуткам, а когда — серьёзным разговорам.
— Вокруг города всё тихо. По крайней мере, вблизи границ ничего странного не заметил. Мы с Мардагом ненадолго разделялись, но он говорит, на окраинах леса — тоже полная тишина. Чтобы узнать, как обстоят дела с лесными башнями и другими баронскими гнёздами. Но тут только снаряжать отряд и углубляться в глушь. Тропинки я знаю. День пути, не больше.
— Хорошо. С этим понятно. Думаешь здешних опросить? Они ведь могут что-то знать о возможном возвращении здешних Баронов?
Волчонок задумчиво потёр грудь и кивнул:
— Главная дорога, так чтобы верхом к любому из лесных имений добраться, только мимо Тахтара проходит. Никак не пропустили бы.
— А ночью?
— Ночью, — задумчиво повторил Волчонок. — Если с тех пор ничего не изменилось, то по ночам на стенах стража выставляется. Но то было в военное время. Сейчас — не знаю. Спрошу, разведаю.
— Отлично. Нам по большому счёту разницы нет. Башни и замки в глуши всё равно проверить придётся. И мы их, само собой, сверху донизу перетрясём. Но, сам понимаешь, неплохо бы заранее знать, кто или что может нас там поджидать.
— Завтра же займусь. Мне в любом случае о многом со своими поболтать нужно. Если что-то в городе нечисто, это не сможет не всплыть.
Да, от Волчонка никакая мелочь не утаится — в этом можно было не сомневаться.
— Про печать-то помнишь?
— Обижаешь, — проворчал парень. — Но тут мы вряд ли на какую-нибудь ценную информацию наткнёмся. Тахтар городишко крохотный и учёта местной знати от роду не вёл. Сверять наш экземпляр придётся на месте, в башнях. Это, конечно, если останется с чем сверять. Разве только…
Он вдруг замолчал, задумался. Арес не стал его торопить. Выждал, пока Волчонок преодолеет какой-то свой внутренний конфликт.
— Разве только… я могу у Велены помощи попросить.
— У ворожеи своей? — почему-то с языка не слетело прежде столь привычное «ведьма».
Волчонок кивнул и посмотрел куда-то прочь, в сгустившуюся темноту.
— Она… учёная. Я тебе говорил. Если на ярмарку в Мерибер выбирались или ещё куда, а там книги — её было за уши не оттащить.
Он почти мечтательно улыбнулся, наверняка своим давним воспоминаниям. Потом опустил голову, поковырял носком сапога землю.
— Ещё до бунта из старых башен, откуда Бароны выехали в Столицу, да там и остались, местные уйму всякого добра понавытаскивали. И на местных ярмарках распродавалось всякое. Не удивлюсь, если и после таким занимались. Могу спросить, может, в руки ей попадался какой-нибудь гербовник.
— Идея не хуже других. Только с откровениями не спеши, хорошо? Если книги такой у неё нет, в подробности не пускайся. В этом вопросе я пока предпочту предельную скрытность.
— Я б и не подумал о таком трепаться, — его голос звучал почти обиженно. Время о времени в этом опытном воине ещё нет-нет да прорывался мальчишка, с которым их свела судьба и спешно отступавшие к Серым озёрам войска бунтовщиков.
— Но ты ей доверяешь, — это был не вопрос. — Сердцем чуешь, что она не предаст. А что разум тебе говорит? Вы же столько лет с ней не виделись. Может, что-то уже изменилось.
