class="p1">Разбудили её голоса.
Открыв полглаза, кошка не сразу вспомнила, где находится, но уютный, чуть пыльноватый запах гамака быстро ей напомнил. Новое здание. Начальник просил присмотреть, если вдруг кто придёт.
Фонарь всё так же светил в окно с Мангустом, а значит, пока не рассвело. Фыся высунула морду за край гамака. У входной двери стояли двое.
— Ты свет собираешься включать или где? — нетерпеливо спросил один. Фыся хорошо его видела в отсветах от фонаря: молодой, по волосам вроде мужчина, ростом чуть поменьше начальника, но тоже мощный такой.
— Да я кручу, кручу, он не включается! — пожаловался второй, почти ребёнок, не такой высокий, тощий. Фыся припомнила, что, уходя, начальник вырубил свет во всём здании, сказал, для безопасности.
Первый вздохнул и включил фонарь на часах.
— Это прихожая, — сообщил он, погоняв пятно света по столбам и лестнице. — Нам, наверное, на второй этаж.
— А вон двери какие-то, — сказал мелкий, тоже засветивший часы. Фыся тихо вздохнула. Фонарь ей был не нужен, в городе не бывало так темно, чтобы Фыся чего-то не смогла рассмотреть, а вот на часы она начинала облизываться. Во многих заданиях из курса нужно было что-то сделать за определённое время, а Фыся пока что не очень хорошо его определяла, особенно потемну.
— Да это в нужник небось, — не согласился большой. — Пошли наверх, там пошарим. Где-то же они есть, уже рабочий день начался! — Он махнул рукой с часами, засветив самому себе в глаза, и ругнулся. Оба пошли к лестнице.
Фыся припомнила слова начальника. Присмотреть, вдруг кто придёт. Ну вот пришли, и что дальше? На заявителей парочка не походила, уж очень по-хозяйски они тут распоряжались. «Пошарим». Такое слово Фыся уже слышала, особенно от тех, у кого она находила что-то краденое, а потом их начальник заставлял рассказывать, как и почему они это взяли. Без начальника таких людей в дом пускать не стоило, а то Фысе и сегодня не дадут поспать, придётся отыскивать… какие-нибудь ручки от дверей или цветные кусочки из окон. А что если эти двое на Мангуста покусятся? Он красивый! Ну нет, так не пойдёт, если Фыся это допустит, Мангуст ей точно удачи не отвесит.
Фыся напрягла расслабленное после сна тело и бесшумно канула вниз, приземлившись на каменный пол прямо перед лестницей. Оба человека, чей путь внезапно оказался отрезан ожившим сгустком тьмы с глазками, шарахнулись на пару шагов назад.
— Это ещё что? — Большой посветил на Фысю часами, но их слабый свет ей не помешал.
— Ч-чучело, что ли? — выдавил второй.
Фыся зарычала. Сам он чучело!
Человеки заорали и рванули назад. Но там было окно с Мангустом. Сейчас ведь высадят с перепугу, дурачьё! Фыся оттолкнулась и прыгнула с места через всю комнату, перелетела через головы голосящих людей и мягко опустилась у самого окна. Оно было прямо рядом со входной дверью, но Фысе не нравилось рисковать красивой картинкой. Папка говорил, что люди Мангуста не так сильно уважают, как хозяева леса, так что мало ли…
Человеки заголосили громче и рванули к лестнице. Фыся вчера, конечно, осмотрела верхние этажи, правда, она так устала, что особо не принюхивалась, только заглянула в пару комнат, и всё. Но в одной точно у начальника вещи лежали. Тех, кто собрался тут «пошарить», туда пускать точно было нельзя. Фыся помчалась следом.
Йоргол впервые за много лет службы опоздал на работу. Вчерашний день выдался непривычно тяжёлым — переезд, куча решений по обустройству новых рабочих мест, а ещё дела навалились, мертвец этот под крыльцом, владелец дома всю голову Йорголу просверлил, певец он, что ли?.. Дескать, как он жену приведёт в дом с разобранным крыльцом! А как он её приведёт в дом с трупом, это его не беспокоило? В общем, Йоргол так загрузился, едва проснувшись, что по привычке пришёл к старому зданию. Пришлось добрых полчаса топать в центр города.
Нет, он понимал, что в том домике не поместятся все те люди, которых он так просил ему прислать в подчинение, и он был безмерно благодарен шефу, что наконец сдвинул дело с мёртвой точки. Но Йоргол покупал себе дом рядом с отделением, а теперь от него приходилось пилить и пилить до рабочего места. Лошадь, что ли, завести…
Зевая, дознаватель открыл дверь. Отделение встретило его тишиной и темнотой. Ну да, рубильник-то он выключил, а то тут точки подключения вдоль пола везде, как бы кошчонка не включилась ненароком. Надо или ей объяснить, или защиту поставить… Надо, надо, надо — в голове уже давно не умещалось всё, что надо. Он опустил на пол пакет с бараниной и потёр глаз, вторым высматривая Фыську.
Что-то загуляла кошчонка. В зале у входа её не было, и по комнатам тоже. На втором этаже никаких следов, даже оставленные ей одеяла не развернула. Хотя, может, он с устатку забыл ей о них сказать. Правда, форма её лежит кучкой на галерее. Куда делась-то? Йоргол тяжело втащил себя на третий этаж — лестницы тут были крутые и узкие, надо, наверное, шест приладить для быстрого спуска, и новобранцев наверх заселить…
А вот наверху-то его взору и предстала интересная картина.
В углу центральной комнаты на жиденькой лесенке, ведущей к люку на крышу, висели, как выдровые кошки, два парня в гражданском, пытаясь чуть не головами выбить этот самый люк. У основания лестницы сидела Фыся в кошачьем обличье и возмущённо молотила хвостом по полу, время от времени убедительно шипя.
— Это что ещё такое⁈ — рявкнул Йоргол. Вышло хрипло и грозно — не разработал ещё голос спросонья.
— Командир!!! — слёзно взвыли парни. — Тут Мангустово отродье!!!
— Мангустовы отродья тут вы двое! — отрезал Йоргол. — Почему в гражданском⁈ Дежурному знаки предъявляли⁈
— Какому дежурному?!! — изумились парни, а Фыся очень старательно помотала головой.
— Помощник дознавателя Хлыщ и часовой Дротик, правильно я понимаю? — уточнил Йоргол. — За несоблюдение протокола сегодня получаете взыскание. В качестве наказания будете мебель таскать! Боец Фыся!
Кошка муркнула и потёрлась щекой о его штанину.
— Отличная работа по защите отделения полиции от незаконного проникновения. Иди одевайся, я тебе там поощрение принёс.
Стоящую недалеко от центральной площади на берегу реки Башню Грибника жители города давно считали населённой какими-то духами. Грибником её прежнего хозяина звали за нездоровое пристрастие к сбору несъедобных грибов, а уж что он там с ними делал — только духовникам да знающим известно, хотя поговаривали, что и сам он был знающим. Во всяком случае, богам поклонялся прямо, без посредников, даже витражи с их изображениями на все окна поставил, так что заглянуть внутрь не выходило и с борта унгуца.
Завещал он это украшение городской казне, но что там разместить, посадник так и не придумал, а потому стояла Башня, ветшая и обрастая всё новыми легендами. Выло там что-то в ветреные дни и особенно ночи, внутри клубилась тьма, а трава во дворе, едва засеявшись, высыхала… И вот наконец приказом из столицы этот нездоровый нарост на теле города отдали в пользование полиции.
В принципе, логично: кому и бороться с выходками Ирлик-хона, как не блюстителям порядка? Да только с заселением полицейских в Башне спокойнее не стало. В первую же ночь соседей разбудили истошные вопли — не иначе, там чьи-то души силком утаскивали в Подземное царство, столько жути было в голосах несчастных! А после того по ночам на крыше крыльца и пристройки не раз видели чёрную тень с горящими глазами, присматривающую себе ужин среди припозднившихся прохожих…
Башню Грибника с помощью новобранцев обустроили в два счёта. Теперь, едва войдя, заявители оказывались перед длинным прилавком, за которым сидела Луковка, научившаяся у Фыси хищно улыбаться. На фоне монументальной лестницы и колонн-деревьев она смотрелась стражем Подземного царства и внушала посетителям должный трепет, так что количество жалобщиков-пустобрёхов немного сократилось.
На втором этаже начальник выбрал себе кабинет с видом на Фысин гамак и вход в здание, так что при желании мог с тёмной галереи наблюдать за происходящим. Фысе показалось, что он очень доволен: ходил, потирая руки и только что не облизываясь. Парней же поселили на самом верху, где в центральной комнате прорубили люк, и теперь они могли при необходимости съехать до самого низа по металлическому шесту. Фыся
