class="p1">Твердила одно и то же. Стоило бы ответить ей что-нибудь ободряющее, но в голове пусто. Хотя к чему лукавить. Сколько мы здесь? Неужели на этой поляне я и помру? Если сосредоточиться на жуке, который лапками обнял травинку и замер, то можно разглядеть его подрагивающие усы, крепкие блестящие крылья и чёрненькие выпуклые глаза, хитро осматривающие пространство. Жук мог взлететь, но почему-то медлил. Что его смущало?
— У нас нет еды. Я хочу пойти к ведьме.
Жук расправил коричневые крылья и с гудением взлетел.
— Нельзя…ты можешь заблудиться.
Мне повезло, что Асанна прилетела сюда очень быстро, повезло, что она приняла убийственное решение, повезло, что не побоялась выполнить его, повезло, что сейчас она со мной. Повезло, потому что, кажется, я буду жить. Отпустить её в лес, я не готов.
— Расскажи дорогу.
— Не помню.
Конечно, я солгал.
— Шёл ночью.
Начал накрапывать дождь. «Дождь к счастью» — всегда говорила мама, но её слова, всплывшие в памяти, не делали это утро веселей. Асанна помогла мне добраться до хижины, но внутрь я не пошёл, лежать около стены как дворовый пёс легче и спокойней, по надобности до ближайших кустов рукой подать.
Забившись под крышу хижины в ожидании нового приступа, я смотрел, как льются с крыши ручьи. Холодно не было. Наоборот, бросало в жар. Горячий пот стекал по коже, я набирал в ладонь воды и обмывал лицо. Из хижины появилась Асанна. Она набросила мне на плечи дырявый плед, всучила засохший ломоть хлеба. Плед я сбросил, хлеб съел. Удивительно, но аппетит у меня появился. Я бы и от баланды сейчас не отказался. Асанна выглядела измождённой, под глазами залегли тени.
Настроение, заданное с ночи дождём, не улучшалось. Приступы стали короче, но теперь стал мучать голод. Верхотурам из отцовской охраны давно следовало появиться. Если даже печать не сработала, как экстренный вызов, меня должны были забрать. Гром, скорее всего, вернулся в Энобус, значит, меня должны искать.
Привалившись спиной к стене, я решил уснуть, если получится. Надо беречь силы. Шум дождя скрывал звуки. Неуловимое движение я ощутил на уровне инстинктов, резко открыл глаза. Передо мной стояла девочка — кругляшка в прозрачном плаще с капюшоном.
— Лея!
От моего крика девочка взвизгнула, отшатнулась назад. Неужели я такой страшный? В ту же минуту на пороге появилась Асанна.
— Что случилось? Ох, Лея! Ты неожиданно! Проходи в дом, промокнешь.
Дождевые ручейки стекали по плащу девочки.
— Мне некогда. Ведьма велела вам уходить. Срочно.
Если бы не моё состояние, я бы сразу уловил тревогу в голосе ребёнка.
— Ты выведешь нас?
Солнечная девочка смутилась, отвела взгляд.
— Нет.
Ну, почему? Доверие к маленькой кругляшке у меня было намного больше, чем у дракона к дудочке ловца.
— Мара сказала, вам… опасно здесь оставаться. Идите на юг, — голос тихий, дрожащий, испуганный.
Из-под плаща показалась холщовая сумка.
— Тут продукты в дорогу.
Грустная Лея быстро исчезла за деревьями, как растворилась. Скорость, с которой Асанна, бросилась внутрь хибарки, удивила меня.
— Вещи соберу.
Сестрица Идепиус с рюкзаком в одной руке, с посохом — палкой в другой вышла из хибары и, не смущаясь моего сверлящего взгляд, вручила посох.
— У него удобное навершие, будешь опираться при ходьбе.
Я покрутил отполированную палку в руках, рассматривая тонкую вязь на тёмном дереве. Что-то подобное видел в книге.
— Это посох пилигрима.
Зыркнув на меня нечитаемым взглядом, Асанна переложила провизию ведьмы в свой рюкзак, и, закинув его на плечи, скомандовала.
— Вот пускай и послужит… пилигримам.
Понравилась глава?
Честная оценка поможет автору в написании книги. Анонимно.
* * *
Бесконечные деревья качались перед глазами. Где-то через час я захотел сказать спасибо Асанне за посох, который служил мне костылём и уверенно держал мою слабую, но отнюдь не лёгкую тушку. Из-за меня мы плелись медленно. Скользкая, бугристая земля пыталась скинуть меня в кусты, согнуть в коленопреклонённую позу или ударить в лицо. Ноги разъезжались на мокрой земле, иногда трава становился гладким стеклом, по которому я скользил, опираясь на палку. Пора было сделать привал. Неожиданно я чуть не сбил с ног резко остановившуюся Асанну.
— Прости.
Впереди в расступившихся деревьях виднелся просвет. Поляна.
— Тихо.
Сквозь собственное хриплое дыхание я разобрал вверху шум крылья. Мы одновременно задрали головы. Настороженный взгляд глаза в глаза, и сестрица Идепиус попятилась обратно в лес, схватив меня за рукав куртки.
— Ты что? Давай на поляну. Здесь нас не увидят.
— Нет. Стой! — в голосе Асанны паника, и я мгновенно остановился.
Укрытые деревьями, мы следили за тенями, что проносились вдалеке. Реакция Асанны могла показаться странной, но я давно перестал верить в странности. В странностях, как ни странно всегда таилась непроявленная истина.
— Я не доверяю им.
В груди полыхнуло.
— Нас же ищут. А если это верхотуры отца?
— Добромир! Ведьма не зря велела нам скрыться. Ты разве не удивился, когда я прилетела к тебе на Громе?
— Да, не ожидал тебя увидеть.
— Так распорядился Бажен. Селина тайно передала мне его приказ. Да, приказ. Она сказала, что Гром найдёт к тебе дорогу. Я должна срочно лететь и не возвращаться, пока мы не получим весточку от них. Селина шепнула, что во дворце неспокойно.
Волосы встали дыбом от предчувствия катастрофы — я физически ощутил, что означает эта фраза.
— Почему я узнаю об этом только сейчас!
— Ты умирал, Добромир.
Беспокойство за жизнь моих родных Асанна вынесла за скобки, когда на весах была моя жизнь.
— Бешеный дракон!
Всё встало на свои места. И нервозность отца скрытая под маской говорливости и заботы, и полупустой дворец, и почти ноль «почестей» сыну Главе Верховии, что вообще ни в какие ворота, и ужин в кругу семьи без «лишних ушей». Бажен страховался. Своих людей, которые пользовались доверием, у него оказалось ничтожно мало.
— Думаешь…, готовился переворот?
А это — смута, кровь, смерть.
Голова взорвалась болью, мышцы скрутило. Как подкошенный я упал на траву. Новый приступ. Нужно выдержать.
Во время приступов минуты и часы становились вариативны. То замедляли свой хаотичный бег, превращались в бесконечность, то взрывались кипящими разрядами, закручивались огненной спиралью по венам. Время стало подобно боли, которая била наотмашь или тянула жилы на разрыв, испытывая пределы моего тела. В этот раз я не успел подготовиться, поэтому тело и душа были мгновенно захвачены болью. Чёрный туннель беспамятства раскрыл свои объятия.
Когда я очнулся, надо мной склонилась Асанна. Такой испуганной сестрицу Идепиус я никогда не видел. Она беззвучно шевелила губами, а, возможно, у меня ещё просто не включился слух.
