но он заметил меня и окликнул:
— Шэйлис, сегодня чудесный вечер, не правда ли?
Кляня про себя глазастого вампира, я обреченно направилась к нему. В конце-то концов, встретиться с ним все-равно придется. Только вот не в такой бы романтической обстановке… Ну да какая разница.
— Вечер и правда чудесный, — спокойно заметила я.
Кайрэн держался как ни в чем не бывало, как будто и не было наших сумасшедших поцелуев, не было наших рук, с чувственным удовольствием изучающих друг друга… Вот и прекрасно. Я тоже сделаю вид, что ничего и не было! К тому же надо поговорить о деле.
— Завтра я отправлюсь домой, в Вайскар. Свою часть сделки я выполнила и когда ты выполнишь свою — отдашь мне остатки ровелино и деньги — мы станем свободны друг от друга.
Я выжидающе смотрела на Кайрэна. Он отвел глаза. Воцарилось странное молчание.
— Ты плохо вникала в детали нашего соглашения, — наконец заговорил вампир. — Твоя часть сделки завершится только тогда, когда я стану человеком.
— Что?! — я похолодела.
То-то я не чувствовала себя свободной, хотя считала свои обязательства выполненными! Я думала, дело просто в том, что Кайрэн мне еще не заплатил, а оказывается вон оно что… Но как он это провернул?!
— Ну так пусть кто-нибудь пустит в тебя стрелу из этого лука, ты станешь человеком, а я освобожусь, — упавшим голосом проговорила я.
Глаза вампира насмешливо сверкнули.
— Выстрелить должна ты.
Мирелла! Час от часу не легче… Ну и Орниус с ним! И выстрелю, и с превеликим удовольствием! Надеюсь, ему будет больно!
— Ладно! — я решительно расправила плечи и повернула к дому.
И услышала негромкий смех.
— Что смешного? — обернулась я.
— Ты так торопишься.
— Я люблю честные сделки, — холодно сказала я. — И не выношу, когда какие-то пункты вносятся в договор обманным путем. Хочу поскорее закончить все это.
— Не спеши, Шэйлис. Чтобы завершить нашу сделку, выстрелить в меня ты должна там, где меня обратили в вампира. Иначе человеком мне не быть.
Я молча во все глаза смотрела на Кайрэна, а он спокойно продолжал:
— А произошло это в родовом замке вампиров клана Вэррисар.
Уже позже, после бурных выяснений отношений, после моих криков и слез, когда я обнаружила, что и в самом деле несвободна от магической сделки и мне придется топать в этот проклятый вампирский замок, чтобы там только пристрелить этого подлеца-вампира, я лежала в постели, совершенно вымотанная и физически, и душевно и слушала историю Кайрэна. Не то чтобы мне так уж хотелось ее знать, особенно после раскрытия его обмана в нашем договоре, но и выбора у меня не было: идти в замок Вэррисар придется в любом случае, так уж лучше знать, откуда ноги растут.
И такая горечь была в тихом голосе Кайрэна, что хоть плачь.
— Меня обратил в вампира Гернах, лорд могущественного вампирского клана Вэррисар. Это была прихоть его дочери, Мерланы. С ней я познакомился при дворе тарна Скирона, где был советником. Я приглянулся ей. Тогда я еще не знал, с кем имею дело…
У меня была возлюбленная, Улима, следующей весной мы собирались пожениться. Я отверг нежные чувства Мерланы. Впрочем, я не стал бы иметь с ней дела даже будь я свободен… Она поклялась жестоко отомстить и мне, и Улиме. И она выполнила свое обещание.
Как-то раз, когда я возвращался из загородной поездки, выполнив поручение тарна, на меня напала, как я тогда думал, хорошо организованная разбойничья шайка. Они мигом скрутили меня в бараний рог — я был один, а их целая банда. Мерзавцы усыпили меня с помощью маковой маски и доставили в замок Вэррисар. Там-то я и узнал, с кем мне довелось столкнуться…
Меня бросили в темницу и в этот же день ко мне пожаловала Мерлана… Я был прикован к стене так, что не мог пошевелить ни рукой, ни ногой… Шэйлис, я избавлю тебя от омерзительных подробностей нашей с ней встречи, скажу только, что наименее отвратительное, что она делала тогда со мной — это пила мою кровь. Об остальном умолчу — поберегу твою психику.
Я провел в темнице несколько дней, впроголодь, прикованный к холодной, влажной стене, обездвиженный. Видел я только стражника, который два раза в день приносил мне хлеб и воду да освобождал от цепей ненадолго, чтобы я мог справить нужду, прости, Шэйлис, за эти подробности.
И каждый день приходила она. Это был настоящий ад! А через несколько дней меня отвели в роскошные покои, велели помыться и привести себя в порядок. На кровати я обнаружил богатые одежды, на столе — изысканный обед. А вечером ко мне пожаловал сам лорд Гернах. Окинув меня презрительным взглядом, он сказал, что для клана я не представляю ни малейшей ценности, но на свое счастье, я приглянулся его дочери. А он, как любящий отец, не хочет видеть свою дочь в слезах, потому-то я и оказался в замке Вэррисар, а теперь меня удостоят наивысшей чести — примут в клан, подарят бессмертие и жизнь высшего существа.
Он обратил меня в вампира. И не просто в вампира — отныне я принадлежал клану Вэррисар. Это был конец! Вампир не может покинуть свой клан, не может сбежать, не может предать его и вообще как-то пойти против своего клана. Тем более в родовом замке.
После моего обращения пришла Мерлана. Надо тебе сказать, Шэйлис, что сразу после обращения чувствуешь себя безумным, пьяным. Пьяным и голодным, охочим до крови, плотской любви и просто невменяемым. Мерлана, конечно, знала об этом. Она принялась целовать меня, присосалась к шее, и я совершенно потерял голову. Я накинулся на нее, как сумасшедший. Сорвал с нее одежду и… Мы стонали в объятиях друг друга, наслаждались вкусом чужой крови на губах и предавались страсти с какой-то дикой одержимостью.
А потом… я увидел Улиму… Она стояла, белая как мел и смотрела на наши постельные игры… Ее доставили в замок по приказу Мерланы. Шэйлис! Я моментально протрезвел. Осознал, кто я, где я и с кем… Увидел распростертую под собой Мерлану, с грудью, измазанной кровью и хищным, затуманенным страстью взглядом. Я почувствовал такую боль, за себя, за Улиму, за наши испоганенные жизни, такую обреченность, что завыл, как дикий зверь, ногтями раздирая себе грудь. А потом я увидел, как вампирша, с которой я делил постель, вонзает клыки в белую, беззащитную шею моей возлюбленной. Смертельный поцелуй… А я… был бессилен не то чтобы
