В сознании невольно всплывает наш спор: «Дана, ты не будешь в этом участвовать». — «Чёрта с два! Ещё как буду».
— Послушай, нет времени! — предупреждает сестра. — Люди динатов уже здесь. Наш отец уже здесь. Динаты скоро будут тут.
В полной растерянности я шепчу:
— Ты сказала, что они отправятся в Третье крыло послезавтра.
— Я сказала, что слышала от отца. Но похоже, динаты изменили решение.
Мой мозг работает медленнее, чем инстинкты.
— Знаю, но зачем ты?!..
Дана смотрит на меня мрачно и упрямо, и вдруг меня и самого озаряет:
— Отец отправил тебя вперёд, чтобы был повод нагрянуть сюда, якобы вслед за тобой.
Она кивает.
— Да, чтобы динаты могли сюда явиться. Но это уже неважно, больше им не нужен повод. И я ухожу.
Девушка бросает на Габриэллу сочувственный взгляд и предупреждает ещё тише, чем прежде:
— И вам стоит поспешить.
Никогда раньше я бы не задал подобный вопрос, но с каждым днём я всё меньше доверяю людям. «Даже собственной сестре?» — язвит внутренний голос, но я игнорирую его и вслух произношу:
— Дана, ты знала, что они будут здесь сегодня?
Она смотрит на меня прямо:
— Нет.
— Уходи отсюда, — прошу я, и сестра откликается:
— И вы.
Ещё один сочувственный взгляд Габриэлле — и Дана исчезает в одном из коридоров. Я срываюсь с места, тяну за собой землянку и включаю рацию:
— Генерал?..
— Дэннис, выходы перекрыты! — взвизгивает Бронсон. — Лифты заблокированы. Веди её в здание Солнечной печи. Прямо сейчас! По-другому из здания не выбраться. Быстро в центральный зал! Там встретимся.
— Мы уже на месте, — отвечаю я.
— Подожди! — вдруг восклицает генерал, и я запоздало осознаю, что впервые в жизни слышу панику в его голосе.
Но мы уже выходим из коридора, и мой взгляд сосредоточен на двери: нужно лишь пройти через весь зал к самой дальней двери, и она приведёт нас в коридоры, ведущие в Солнечную печь.
Но как только я бегло обвожу взглядом зал, то сразу же понимаю, что всё пропало.
Первыми я вижу людей динатов. Они стоят к нам спинами, но не узнать форму просто невозможно: она ярко-красного цвета, чтобы сразу бросалась в глаза и демонстрировала силу. Надзиратели, которые обеспечивают порядок в Третьем крыле, тоже надевают такую, но обычно по праздникам, когда случаются какие-нибудь массовые мероприятия. Люди динатов предпочитают всегда быть в красном.
Напротив, в одной стороне, остановился Флорес в окружении своих парней. В другой — генерал Бронсон. Джонс прав: у генерала есть удивительная способность появляться из ниоткуда…
Только спустя несколько секунд я замечаю рядом с Бронсоном Алана и генеральских солдат.
Взгляды всех, кто находится напротив нас, сосредотачиваются на мне и Габриэлле. При этом на лицах генерала и Алана отражается беспокойство, физиономию Флореса перекашивает от злобы.
— Взять их, — рычит он сквозь стиснутые зубы, не сводя с нас убийственного взгляда.
К нам тут же направляются не только головорезы Оскара: приказ привлекает к нам внимание и динатских солдат. Часть из них резко оборачивается с автоматами наготове, и я вновь машинально заслоняю собой Габриэллу, но в эту секунду раздаётся крик Бронсона:
— Стоп!
— Взять! — повторят озверевший владелец Шахты, но в это мгновение все разом оборачиваются к входным дверям, которые с шумом разъезжаются, и в комнату входит целая группа, во главе которой, окружённые полупрозрачными защитными щитами, следуют… динаты.
«Кто именно едет в Третье крыло? — Нефрит. — Могло быть и хуже. Главное, что не Фельдграу. — Насчёт него не беспокойся. В этот день динат будет выступать в Эпицентре».
Либо мы стали Эпицентром, либо у станции сместился центр притяжения, либо, что более вероятно, у нас просто были ложные разведданные.
Разговор с Бронсоном проносится в моей голове за доли секунды. Забавно до жути, потому что перед собой я вижу не только Нефрит с отвратительной бородавкой над губой, но и других динатов: двоих молодых мужчин со смазливыми лицами, которые даже сейчас расплываются в улыбках, толстяка с непримечательным лицом, лишённым морщин.
Я вижу даже самого Фельдграу. Человека, который выглядит, как киборг из детских страшилок…
Ничто и никто не спасёт Габриэллу, если этот конченный придурок Оскар Флорес прямо здесь и сейчас прокричит, кто она такая.
Моё сердце уходит в пятки. Я чувствую, как дрожит в моей руке ладонь землянки, как эта дрожь передаётся всему её хрупкому телу.
Однако Оскар не успевает даже открыть рот: динаты и их конвой останавливаются, Фельдграу сосредотачивает взгляд на владельце Шахты, и красный глаз внимательно сканирует парня, пока по телу Оскара не проходится свет, напоминающий луч лазерной указки.
— Флорес, ты совсем потерял голову? — хриплым, прокуренным голосом спрашивает главный динат. Тон совершенно лишён каких-либо эмоций, и в сочетании с тем, как тихо говорит Фельдграу, это производит угрожающее впечатление. — Мне доложили, что последнее время ты слишком много стал себе позволять.
— Разрешите мне всё объясн… — начинает лепетать Оскар, но Фельдграу со скучающим видом поднимает руку, призывая к молчанию.
Динат оборачивается и смотрит на Бронсона. Тот напряжённо сглатывает, и кадык двигается вверх-вниз.
— Думаю, нужна поддержка, Генри. Ты мог бы и сам вызвать подкрепление.
— Я подумал, что…
— Позже обсудим, — прерывает главный динат. — Сначала я должен всё здесь проверить. Каждый. Уголок.
Взгляд Бронсона тут же машинально перепрыгивает на нас с Габриэллой, и это серьёзный промах, который может стоить землянке жизни, потому что луч лазера сразу же перемещается на мою грудь — единственное, что отделяет Габи от любопытства Фельдграу. Сердце в моей груди стучит дико, и я надеюсь, что динат не научился видеть сквозь плоть и невооружённым ухом слышать биение чужой жизни.
Фельдграу чуть приподнимает бровь, но тут же берёт себя в руки, и его лицо вновь становится непроницаемой маской. Он едва заметно кивает, но этого достаточно, чтобы я, несмотря на свою молчаливую смерть, уверенным шагом направился к двери в коридор, ведущий в соседнее здание.
— Потом поговорим, — шуршит голос Фельдграу, когда мы на мгновение оказываемся в опасной близости. — Начни с Солнечной печи.
Я киваю.
Взгляд дината на мгновение падает на наши с Габриэллой переплетённые ладони, а потом поднимается вверх на её лицо, но я уже резко поворачиваюсь, и мы спешим к заветной двери. Мои плечи сводит от напряжения, я чувствую на себе множество взглядов, но самый тяжёлый — главного дината — ощущаю почти физически.
Доли секунды оказывается достаточно, чтобы я увидел Ньюта Оутинса. Меня не удивило, когда я узнал, что он в курсе дел генерала Бронсона. Не поразило, когда несколько часов назад я увидел его смотрящим вслед моей Виктории. Так что едва ли возникают вопросы, когда вижу серого кардинала прямо здесь, перед собой — рядом с динатами. От необходимости отчитываться перед моим отцом о делах в Третьем крыле Ньюта Оутинса ещё никто не освобождал — сделать это может только сама смерть…
Не теряя ни мгновения, я рывком открываю дверь и первой пропускаю в коридор Габриэллу. Ощущая за своей спиной движение, быстро оборачиваюсь и с облечением понимаю, что за мной следует Алан. Мы выходим в коридор и закрываем за собой дверь.
— План номер два, — шепчет Джонс, когда мы переглядываемся, и начинаем двигаться по коридору едва ли не бегом.
Да уж, о плане номер один можно забыть.
Когда мы достигаем середины коридора, то замираем, прислушиваясь к приближающимся шагам. Первым реагирует Алан, догадавшись, что, кто бы ни показался в этом узком пространстве, проблем не избежать.
— Мать его, — тихо ругается Джонс, и мы останавливаемся с двух сторон от Габриэллы.
— Пчёлы, — с облегчением произношу я, когда в коридоре появляется группа людей, лица которых скрыты масками химзащиты.
Впереди них идёт Даниэль: его лицо тоже скрыто, но нетрудно узнать парня по ленивой походке, которая удивительным образом напоминает о его хитрой улыбке, которая наверняка возникает на губах даже сейчас, под маской.
