А затем оно вдруг превращается в лес. Глухой, темный, высокий – без конца и края. Где-то над головой кричит ворон, и этот крик точно зов. Я срываюсь с места и бегу на него. Куда – сама не знаю. Бегу, пока не замечаю мелькающее впереди желтое пятно. Что это? Оно движется быстро, и мне его не догнать. Но в этот момент я запинаюсь и падаю на землю. Поднимаюсь, чтобы рассмотреть найденное в траве, и в свете луны вижу красную лаковую туфельку.
- Стина? – Шепчу я, вглядываюсь в тьму.
Это она, та пропавшая девушка.
- Стина! – Кричу, вставая.
Но беглянка движется быстро, а затем из чащи раздается душераздирающий крик.
И я просыпаюсь.
В школу я прихожу с ощутимым волнением. Чем бы ни были эти сны, мне нужно поговорить с Бьорном, чтобы все выяснить. Если он не захочет рассказывать правду, я поведаю всем в школе о том, что видела.
- Сара! – Машу рукой, едва завидев на пороге новую знакомую.
- А, привет. – Она поднимает на меня взгляд. – Как дела, Нея?
Ее смуглое лицо выглядит усталым, а глаза покраснели и слезятся.
- Все нормально, а у тебя? – Интересуюсь я. - Плохое утро?
Мы вместе идем вдоль коридора.
- В ближайшее время никаких кладбищ, - вздыхает Сара, - всю ночь снились кошмары. Жуть какая-то.
- А мне снилась ты.
- Правда? – Девчонка скептически хмурится.
- Ага. – Улыбаюсь я, поправляя лямку сумки.
- И что я делала в твоем сне?
- Танцевала.
Сара морщится:
- Уж лучше кошмары.
И мы смеемся.
- А какой у тебя урок? – Спрашиваю я.
- Музыка. – Ее передергивает.
- А у меня домоводство.
- О-о-о… - Многозначительно тянет она.
- Что? Каале не любят мастерить своими руками?
- Колотить табуретки и стряпать пироги? – Сара закатывает глаза. – Это не то, чему я мечтала научиться в школе!
- И все же…
- Стой. – Она останавливает меня рукой.
Мы замираем у дверей кабинета директора, за которыми слышатся напряженные голоса.
- Но нужно что-то делать! Опросите учеников еще раз! – Требует женщина. – Моя дочь была на площади с компанией ребят, а потом просто исчезла. Неужели, никто ее не видел?
- Послушайте… - Мужчина в форме выставляет вперед руки. – Давайте обсудим все спокойно и в другом месте?
Он высокого роста, у него светлые волосы, обветренная, бледная кожа и глубокие, синие глаза. И его лицо почему-то кажется мне знакомым.
- Вы ничего не делаете для того, чтобы найти нашу дочь! – Возмущенно восклицает ему в лицо второй мужчина.
- Этот разговор не для стен школы, господин Меллер. – Пытается примирить их директор.
В следующую секунду секретарь закрывает перед нашими носами дверь в приемную.
- Должно быть, это родители Стины, - тихо произносит Сара.
- А тот? В форме?
- Начальник полиции Хельвин.
- О, ясно.
Я сглатываю. Значит, это отец Бьорна.
- На следующей неделе весенний бал, ты уже нашла себе пару? – Спрашивает Сара, когда мы сворачиваем к лестнице.
- Бал? – Я задумываюсь. – Может, я и не пойду.
- Вот и я не собираюсь. – Хмыкает девушка. – Тащиться в школу в шутовском одеянии, и ради чего? Чтобы посмотреть, как Лена Сандберг выгуливает очередное новое платье и делает селфи на фоне своего качка? Увольте. – И когда я начинаю хихикать, она пихает меня локтем. – А вот, кстати, тот, кто стряпал лучшие пироги в прошлом году на домоводстве. Если надумаешь пойти на бал, то советую пригласить именно его.
Я оборачиваюсь и вижу, как к нам подходит Микке. Сегодня он в темных брюках и вязаном свитере с эмблемой школы. Выглядит элегантно, и только коротко стриженные волосы с выбритыми на них линиями у виска и спортивные кроссовки с красными носами выдают в нем бунтаря.
- Ладно, мне пора, - хлопает меня по плечу Сара и быстро уходит.
- Пока. – беспомощно бормочу ей вслед.
Одергиваю подол сарафана и убираю волосы за уши.
Какая неловкая ситуация…
Не зная, куда деть руки, я складываю их в замок на груди. И прокашливаюсь – на всякий случай.
- Привет. – Говорю я парню.
Мой голос похож на писк, а улыбка на нервный тик.
- Привет. – Глухо отвечает Микке.
Подходит ближе и прячет руки в карманы брюк.
12
- Нея… - Похоже, ему нелегко подобрать слова.
Я сглатываю, хотя это не так-то легко сделать, когда горло сковано волнением. Прячу руки за спину и начинаю слегка раскачиваться на пятках.
- Да?
- То, что я сказал вчера… - Его взгляд мечется по моему лицу.
Невозможно видеть, как большой и сильный парень мучается в сомнениях и треволнениях, поэтому я спешу его оборвать:
- Все в порядке, Микке. Давай забудем о том, что ты сказал вчера, ладно?
Кровь отливает от его лица.
- Но все, что я сказал, было правдой!
Видимо, кто-то свыше решил, что еще не время прекращать вгонять меня в краску.
- Вот как…
Микке пожимает плечами.
- Да, но я хотел сказать о другом. – Парень подходит ближе и наклоняется надо мной. – Я не мог солгать, понимаешь?
- Э-э, нет, вообще-то.
Он суетливо топчется на месте, будто не решаясь сообщить мне что-то. Если Микке не перестанет так себя вести, то кто-нибудь из учителей решит, что он пытается толкнуть мне травку.
- Твоя тетя. – Парень выразительно распахивает глаза. – Это все из-за нее.
- Она бывает строгой. – Соглашаюсь я, хотя уже, кажется, догадываюсь, куда он клонит.
- Думаю, она подсыпала мне что-то, из-за чего я говорил все, что приходило в голову.
- Ты серьезно? – Прокашливаюсь я, обводя его скептическим взглядом.
- Да. – Парень оглядывается по сторонам и переходит на шепот. – Очевидно, все дело в ее травах.
- Хочешь сказать, она подала тебе сыворотку правды вместо чая? – Шепчу я. – Ингрид, конечно, разбирается в травяных сборах, но все остальное – просто самовнушение.
Микке дружелюбно мне улыбается. Такая обманчиво безмятежная улыбка обычно оставляет тебя без права выбора – твои губы сами растягиваются в ответной улыбке.
- Слушай, давай так. – Говорит он. – Пойми меня правильно. Я понимаю, почему она так сделала – твоя тетя заботится о тебе. Во-первых, я не злюсь, многие жители Реннвинда «разбираются» в травах. Во-вторых, я хочу подчеркнуть: все, что было сказано мной вчера – чистая правда. Ты мне нравишься, Нея. И я огорчен только тем, что выплеснул все это на тебя в присутствии твоей тети, понимаешь?
- Да. – На моих щеках расцветают красные пятна полсотни оттенков.
Как хорошо, что стены гимназии сотрясает звонок.
- И я просто не хочу, чтобы ты считала меня психом, который с легкостью сообщает родным девушки о том, что планирует с ней переспать.
- А ты планируешь? – Усмехаюсь я.
Теперь красные пятна на моих щеках затягивает бордовым. Вот же ляпнула!
- Нея. – Микке проводит рукой по своим темным, жестким волосам. – Прости еще раз.
- Просто, если планируешь, то начинать нужно было с другого.
Теперь мои попытки разрядить ситуацию «шутками» заставляют краснеть и Микаэля.
- Если не веришь, поговори со своей тетей.
- Мне пора, Микке. – Бормочу я, пытаясь скрыть неловкость за очередной улыбкой.
- Да. – Кивает он, уступая мне дорогу. И едва мы расходимся в стороны, добавляет: - Так мне светит свидание?
- Возможно. – Бросаю я через плечо.
- А если заклею рот скотчем?
Я смеюсь. Поднимаю глаза и вдруг понимаю значение слова «столкнуться взглядами» - буквально напарываюсь на гневно прищуренные глаза Бьорна Хельвина, проходящего мимо.
- Приходи на игру! – Доносится до меня голос Микке.
Но я уже не слышу его. Меня обдает ледяным холодом от этого столкновения. Хельвин уже исчез с горизонта, а меня продолжает колотить от волнения всю дорогу до кабинета.
День проходит стремительно. Я записываюсь на дополнительные часы по истории, успешно избегаю встречи со школьным психологом, сославшись на важный тест по ремеслам, затем обедаю с Сарой в библиотеке, где она показывает мне уютный уголок для прогулов занятий в секции краеведения, обставленной цветами и статуями, а после уроков иду искать Хельвина, чтобы поговорить.
