Теперь тайм-аут берут соперники. Вспотевшие игроки пьют воду, слушают тренеров, затем собирают руки вместе и расходятся.
Пробежка у Хемлига – мяч переходит противнику. Свисток! Атака! Мимо!
Игра продолжается.
- Ну, давай же! – Ору я.
Но Микке, принявший мяч, снова попадается в объятия противника.
- Эй, это нарушение! – Кричит Лотта.
Но судья словно не видит этого.
Красные снова с мячом, продолжают атаку, в наши ворота летят один за другим сразу два мяча. Соперники настолько наглеют, что один из них буквально рвет футболку на Бьорне.
Свисток!
- Пенальти!
Хельвин останавливается у семиметровой отметки. Вратарь противника замирает, выставляя вперед руки, а затем бросается головой вперед.
Но Бьорн бьет сильно и точно.
Гол!
Мы кричим, и команда Хемлига отбивает «пять» своему игроку.
Игра закручивается в стремительную спираль: чем меньше времени остается, тем активнее выходят атаки обеих команд. Микке вытирает пот со лба рукой, дает пас на ход – удачно, но Бьорн слегка заступает во вратарскую зону. Семиметровый!
Противник швыряет мяч, но Улле каким-то чудом удается его перехватить.
- Ура! – Ликуем мы.
Но расслабляться некогда, счет равный, и нужно любой ценой вырываться вперед.
Противник получает мяч, их команда играет расчетливо: делает перестановки, знает, где нужно отстояться у края, где ускориться. Один из красных валит с ног Стуре, и с трибун раздается вой. Но судья не реагирует.
- Да у вас совести нет! – Кричу я.
Даже не думала, что игра настолько меня захватит.
Ловлю на себе короткий взгляд Бьорна – в нем нарастает буря гнева. Он дышит рваными толчками, его грудь ходит ходуном. Еще бы, любому не понравилась бы подобная несправедливость.
Стуре поднимается, и все продолжается. Защитники машут руками, встают стеной у ворот. Атака, крики, и Улле с трудом удается защитить наши ворота.
- Хемлиг, вперед! – Вопим мы с Лоттой.
На другом конце скамьи Лена тоже срывает свой противный голос. Трибуны взволнованы, ведь остается совсем мало времени.
- Ну, же, соберитесь! – Кричу я.
Хемлиг получает мяч. Микке раскачивает защитников, делая обманные движения, и ловко прорывается вперед. «Дай же пас Хельвину!» - вопит мое сознание. Парень оглядывается по сторонам, и напряжение возрастает до колоссальных величин.
- Я! – Кричит Бьорн.
Наконец, Микке дает ему передачу, Хельвин принимает мяч и стремглав бросается к воротам.
Высокий прыжок, и его тело отрывается от земли.
Я будто в замедленной съемке наблюдаю за тем, как он зверем взмывает над площадкой, как перекатываются под его кожей мощные мышцы-канаты, как он делает резкий бросок.
Мое сердце замирает.
- Го-о-ол! – Взрываются болельщики.
Хельвин, радуясь, выбрасывает вверх кулак, и я вижу, как не выдерживает и слетает с его волос резинка. Светлые кудряшки красиво рассыпаются по плечам, и это выглядит так… мужественно, что у меня вышибает дух.
А? Что? Гол?
- Ура-а-а-а!
Мы не верим своему счастью.
Я вскакиваю, обнимаю Лотту, и мы прыгаем, не размыкая объятий.
Все ликуют и поздравляют друг друга с победой.
А я останавливаюсь, чтобы насладиться зрелищем: Бьорн жмет руки игрокам своей команды, затем проводит ладонью по своим волосам, небрежно собирает их в хвост и закручивает в тугой узел на затылке без всяких резинок.
Звучит финальный свисток: игра окончена.
Все игроки собираются, чтобы пожать руки, отдавая дань уважения друг другу, но я продолжаю следить взглядом за Хельвином.
Он движется в противоположную сторону от своей команды – к выходу. Поднимает руку, будто просит кого-то остановиться, что-то говорит, но я не вижу, кто там, у двери.
Лотта как сквозь туман трещит о чем-то, но я не слышу ее – слежу за тем, как стремительно парень покидает зал.
Я выхожу позже - вместе с толпой учеников. Оборачиваюсь, чтобы отыскать взглядом Лотту, но ту перехватывает Лена:
- Шарлотта, ты почему не села с нами?
Она по-хозяйски обнимает ее за плечи и утягивает в сторону, и я вынужденно отступаю назад, а затем продолжаю движение в толпе.
Это хорошо, что Лотта сейчас занята с подругами потому, что мне нужно подкараулить Бьорна и поговорить. Я встаю за колонну недалеко от раздевалок и жду.
Проходит время, помещение покидают по очереди все парни, но Хельвин так и не объявляется. Когда выходит Микке, я прячусь за колонну и жду. Парень оглядывает холл, вставляет в уши наушники и удаляется.
- А где Бьорн? – слышится голос Лены.
Я высовываюсь из укрытия, чтобы убедиться: блондинка пришла встретить своего ненаглядного после игры.
- Уже ушел. – Отвечает кто-то из парней.
Лена сокрушенно стонет, а парень лишь качает головой.
Выходит, я тоже напрасно ждала.
Убедившись, что все разошлись, иду к фонтанчику, делаю глоток и наблюдаю в окно, как территорию школы покидает красный автобус. Небо уже затянуло темными тучами, и кажется, что на Реннвинд опускается ночь.
Интересно, что сообщила могильная земля маме Сары по поводу зла, которое пришло в эти края? Ведь я даже не спросила ее сегодня. Возможно, мне трудно было признаться, что верю во все эти штуки, но как иначе объяснить происходящее?
Натянув капюшон плаща на голову, я выхожу из здания гимназии и иду по улице. Ветер треплет тенты над окнами витрин магазинов и кафе и заставляет меня ежиться, ускоряя шаг. Прохожие, опасаясь дождя, предпочитают прятаться в теплых помещениях пекарен и лавок. Машин на дорогах почти не видно, и только мигает светофор, да где-то вдалеке, теряясь в шуме ветра, звенит велосипедный сигнал.
Я перехожу дорогу и иду вдоль леса.
Тучи сгущаются, и вокруг начинает смеркаться. На секунду я поднимаю взгляд, и мне кажется, что меж стволов что-то мелькает. Показалось? Но я уверенно делаю шаг и ступаю в лес, стоящий стеной. Где-то над головой вдруг громко каркает ворон, и мне знаком этот крик - я слышала его во сне.
Прислушиваясь к звукам, решительно двигаюсь вперед. Мне страшно, но любопытство перевешивает. Что же там дальше, в лесной чаще? Возможно, разгадка всех моих снов. Услышав треск ломающихся веток, я замираю и вглядываюсь вдаль, но тьма не спешит раскрывать мне своих секретов.
Сердце предательски громко колотится, я дышу тяжело и часто, наваливаюсь плечом на ствол сосны и замираю, пытаясь по звуку понять, что же там – впереди. Кажется, оно приближается. Зря я сюда пошла. Мне становится так страшно, что хочется закричать, но вдруг кто-то обхватывает меня сзади, зажимает мне рот рукой и мощным рывком тянет на себя.
13
От ужаса я едва не теряю сознание. Сильные руки держат будто в тисках. Первая инстинктивная реакция - кричать, но любые звуки глушит ладонь, которая впивается в мои губы. Я пытаюсь вырываться, отчаянно двигаю руками и ногами, но кто-то или что-то упрямо оттаскивает меня назад и останавливается только через несколько метров.
- Тихо! – Шепчет этот кто-то.
Голос мужской, низкий, в нем отчетливо слышится угроза. Дыхание неизвестного обжигает затылок. Он затаскивает меня за дерево и сжимает еще крепче, вынуждая оставаться недвижимой. Мое сердце гулко бьется в груди, причиняя боль.
- Тихо. – Повторяет он.
В паре десятков метров от нас хрустят ветви и раздаются тяжелые звуки шагов, поэтому я решаю повиноваться. Кем бы ни был напавший на меня, он не собирается меня убивать прямо сейчас.
Мы стоим, тяжело дыша, и вглядываемся в темноту. Я чувствую, как от его тела идет жар, ощущаю, как терпко от него пахнет потом и свежестью мужского дезодоранта. Слышу, как он дышит мне в шею, как медленно и осторожно тянет носом запах моей кожи, и зажмуриваюсь от страха.
Едва шум в лесу стихает, хватка моего противника ослабевает, и я делаю отчаянный рывок. Мне везет – получается вырваться. Я резко разворачиваюсь и с изумлением уставляюсь на Бьорна Хельвина, стоящего напротив меня.
