Лиатрис любовалась насекомым, а я невольно засмотрелся на неё саму. Cияющие на солнце волосы, белая кожа, красивые тонкие черты лица. И такие нежные, манящие губы. Я посмотрел ей в глаза, чарующе зелёные, как Лес вокруг. И как я не разглядел раньше… Лиатрис заметила мой интерес, и её щёки покрылись ярким румянцем. Я смотрел и не мог оторвать взгляд. Её смущение просто очаровательно. Оно — проявление душевной чистоты.
Я всё больше погружался в омут её изумрудных глаз, не в силах выбраться. Их глубина манила и увлекала. И так неожиданно было услышать про самочек стрекоз, что я не смог сдержать смех. Лиатрис непонимающе улыбалась. «Только бы не убежала по своей привычке!» Я поспешил взять её за руку и повёл обратно.
На привале всё было в порядке. Амелия устала и перестала болтать. Не иначе, как настоящая магия Леса в действии. Она, Тови и Ларион отдыхали на поваленном дереве. В тишине. «Где бы увековечить: в камне или в стихах? Или оперу написать «Амелия и молчание».
— Я уже начал беспокоиться. — Встретил нас Рофальд. — Где были?
— На разведке.
— И как?
— Хорошо, — ответила Лиатрис. — Я видела звериную тропу, стрекозу, нашла одну дохлую лягушку и кукушечье перо. Вот! — Она гордо предъявила тёмно-серое с белыми пятнышками перо. Обычно с таким довольным видом девушки показывают подружкам новые шляпки или подарки ухажёров. Я опять еле сдержал улыбку.
Шорох листьев в ближайших кустах заставил насторожиться. В тот же миг огромный зверь, похожий на лохматую кошку, с массивным телом и мощными когтистыми лапами, казалось, появился из ниоткуда, прямо перед нами. Я выставил световой щит и спрятал Лиатрис, попутно отслеживая, где остальные, особенно девчонки. Амелия и Тови взвизгнули от испуга. Ларион задвинул их себе за спину. На его руке ронял искры и гудел сгусток огня. Рофальд к магии прибегать не стал, но выхватил кинжалы и встал рядом с Ларионом, защищая девушек.
Животное сопело и грузно дышало. Но тут произошло то, чего никто не ожидал. Трис с радостным визгом «Блохастик!» резво побежала к зверю и бросилась ему на шею. Я дёрнулся к Лиатрис, но она обернулась и восторженно объявила:
— Это же Блохастик! Мой маленький Блохастик!
Ларион первый пришёл в себя:
— А можно ли чуть больше подробностей? — в своей насмешливой манере поинтересовался он. Язвительность и сейчас его не оставила.
Мы ошеломлённо наблюдали как «маленький» Блохастик ростом с саму Лиатрис трётся об неё головой и миролюбиво урчит. Трис радостно трепала его по шее и счастливо смеялась.
— Не бойтесь. Он не тронет. Правда, Блохастик, ты не будешь их кусать? Это призрак Леса. Когда-то давно, лет восемь назад, мы с мамой нашли его в Лесу, недалеко от того места, где жили. Призраки — животные центрального глубинного Леса, там, где магии больше. Но Блохастик был сильно изранен, видимо, пострадал в схватке и выполз на окраину. Мы с мамой долго его выхаживали, лечили, кормили, он потихоньку и выздоровел, а потом отправился домой вглубь Леса. Но он любопытный: наверное, с тех пор захаживает на окраины из интереса.
— О! Эндемик Леса. Водится только здесь и нигде больше. — Амелия бочком продвигалась к зверю. Но Ларион схватил её за руку, выступил вперёд так, чтобы она снова оказалась за его спиной.
— Как ты его узнала? Ты уверена, что это твой Блохастик? — спросил я.
— Уверена. Вот поэтому. — Лиатрис показала на большой длинный шрам на морде призрака. — Тем более, Блохастик сам меня узнал. Возможно, учуял мой след ещё тогда, когда я пробиралась к Иданверу. А теперь пришёл поздороваться. Умнейшее животное! Да, мой хороший?
И Трис снова принялась обнимать и гладить зверя.
— Да не бойтесь вы! Он добрый.
Я подошёл поближе. Голова призрака — огромный шар шерсти, в котором поблёскивали маленькие чёрные глазки — с любопытством повернулась ко мне.
— Протяни руку Блохастику. Он тебя понюхает, вот и познакомитесь.
Я медленно вытянул руку, готовясь к неприятностям. Но зверь шумно втянул воздух и потерял ко мне всякий интерес. Даже обидно стало. Он снова уставился на Трис.
— Это Кит, он хороший и тебя не обидит.
Я дотронулся до морды зверя и осторожно погладил. Призрак агрессии не проявлял, я решил, что угрозы нет, и Лиатрис можно оставить рядом со зверем.
Подлетела Амелия и затараторила от восторга. Призрак шарахнулся в сторону от её энтузиазма, но Лиатрис успокоила и вернула его. Процедура знакомства с обнюхиванием повторилась. Наш новоявленный призраковед объяснила, что так животному будет спокойнее. Мне вот было бы спокойнее, если бы эта клыкастая зверушка куда-нибудь делась. Но о моём спокойствии Лиатрис что-то не думала.
— Фу, какое слюнявое животное. — Брезгливо поморщилась Тови после знакомства.
— Не слушай её, Блохастик. — Лиатрис ласково заглянула в глаза зверю и с чувством добавила: — Она ничего не понимает в твоей красоте!
— А почему Блохастик-то? — спросила Тови. Она пыталась погладить призрака, но нервно подскакивала от каждого его движения.
— Так он постоянно чесался. Вот я и предложила маме так его назвать.
— А призраками почему этих зверюг называют? Такой огромный, ещё и весь в пятнах непонятных. — Тови недоумённо рассматривала нового знакомого. Она зверьём никогда, по крайней мере, во время учёбы в Академии, не интересовалась, но вид живого призрака произвёл на неё впечатление.
Вместо ответа Трис потянула Блохастика в сторону, где сквозь листву пробивался свет и яркими солнечными зайчиками падал на землю. Призрак улёгся погреться на солнышке и практически пропал. Светлые пятна на густой шерсти так удачно имитировали солнечные блики, что позволяли животному сливаться с окружающей местностью.
К зверю подошёл Рофальд. Призрак стал подниматься, рыча и обнажая длинные острые клыки.
— А ну-ка, тихо! — строго прикрикнула Лиатрис и схватила Блохастика за ухо. — Это свой.
Призрак недовольно заурчал, но снова улёгся.
— У тебя кинжал в руках, — объяснила Трис Рофальду. — Он боится. Наверное, когда-то люди на него напали, вот Блохастик и запомнил, что оружие, запах металла — опасность.
— Лихо ты его… приструнила, — пробормотал Рофальд и убрал кинжал.
Трис не заметила, но это его «лихо приструнила» можно считать выражением крайнего восхищения и полноценным комплиментом её смелости и ловкости. За все годы в Академии такую похвалу в свой адрес я слышал от Рофальда всего-то пару раз. Хотя я вытаскивал его из таких переделок, с которыми не каждый умудрённый опытом маг справится. Уверен, Рофальд больше не сомневается, сможет ли Трис быть нашим проводником. Думаю, уже никто не сомневается.
— Если это животное такое доброе, как ты говоришь, то, может, оно будет столь любезным, что согласится во время похода возить наши вещи? — спросил Ларион, сосредоточенно осматривая призрака.
— Ну он же не лошадь! — с досадой воскликнула Трис. — Не будет мой Блохастик ничего возить. Он свободное животное и, наверняка, скоро побежит обратно вглубь Леса.
Мы решили изменить планы, не следовать маршруту, а остаться здесь играть и возиться с призраком. Увлекательное, между прочим, занятие. Сказать кому, не поверят. Но день перевалил за середину, время возвращаться. Тем более пришлось применить магию при появлении призрака, так что силы закончатся быстрее, чем хотелось бы. Нашим, уже межвидовым, походом на обратном пути командовала Лиатрис. На границе Леса она долго не хотела расставаться с Блохастиком, но мы всё-таки попрощались с ним и отправились в город.
Дорогие читатели!
Приключения героев только начинаются. Если не трудно, оставляйте комментарии, очень интересно ваше мнение. Обратная связь и отзывы читателей невероятно мотивируют и побуждают автора трудиться.
Если книга нравится, ставьте ☆
Спасибо за внимание и приятного чтения!
17
17
Дорога назад прошла почти незаметно. Я уже не смотрела по сторонам — думала о Блохастике. Призрак напомнил мне о маме, о том, как она ловко ухаживала за ним, а я ей помогала и училась заботиться о больных. С улыбкой вспомнила, как я пыталась накормить слабого, но всё равно сопротивляющегося Блохастика. Я бодро пихала ему кашу, а он также бодро её выплёвывал. Мы оба перемазались с ног до головы, но никто не хотел уступать. На помощь пришла мама. Она отмыла нас обоих и умело покормила призрака, заодно показала мне, как вести себя с капризным зверем: ласково, но непреклонно.
